Во-первых, согласно принципам российского уголовного права одно лишь обещание передать или получить незаконное вознаграждение не может рассматриваться даже как приготовление к преступлению[343].
Во-вторых, такое преступление, как коммерческий подкуп, не достигает такой степени общественной опасности, которая необходима для конструирования его состава по типу усеченного.
В-третьих, предлагаемые новации лишат субъектов этого преступления возможности добровольного отказа, если лицо, предварительно давшее согласие на передачу (получение) незаконного вознаграждения, потом решит не совершать указанные действия. Данное положение противоречит принципу справедливости.
В-четвертых, рассматриваемые предложения не согласуются с общей направленностью уголовной политики последних лет на гуманизацию уголовно-правовых норм.
Необходимо отметить, что субъектами указанных выше преступлений по УК ФРГ могут быть не только лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих и иных организациях, но и рядовые служащие данных структурных образований.
Примечательно также и то, что в германском уголовном законодательстве, так же как и в российском УК, закреплен особый поря док возбуждения уголовного преследования в отношении лиц, совершивших подкуп. Речь идет о принципе диспозитивности[344]. В УК ФРГ он установлен в § 301 («Жалоба потерпевшего») и изложен следующим образом:
«1. Взяточничество и подкуп в предпринимательской деятельности, предусмотренные в § 299, преследуются только по жалобе потерпевшего, за исключением случаев, когда соответствующий орган из-за особой общественной заинтересованности в силу возложенных на него полномочий не сочтет вмешательство обязательным.
2. Правом на подачу жалобы на основании абз.1 наряду с потерпевшим обладает каждое лицо, занимающееся промысловой деятельностью, союзы и палаты, указанные в § 13, абз.2, № 1, 2 и 4 Закона о недобросовестной конкуренции»[345].
Изложенные выше предписания раздела об ответственности за преступления против конкуренции на рынке вызывают споры среди немецких ученых и представляют определенную сложность в их реализации на практике. Оценка данных нормативных установлений неоднозначна, поэтому применяются они чрезвычайно редко[346]. Иногда говорят, что здесь предпринята весьма спорная попытка использовать уголовный закон в мало подходящей для него сфере и не вполне должным образом[347].
Следует отметить, что лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих и иных организациях, в отдельных случаях могут привлекаться к уголовной ответственности и за должностные преступления. Действующее германское уголовное законодательство не содержит обобщенного состава преступления, которым охватывались бы все варианты злоупотребления властью, а также состава превышения власти, либо преступного невыполнения должностных обязанностей. Однако в разделе 30 УК ФРГ («Должностные преступные деяния»), помимо комплекса статей, предусматривающих ответственность за взяточничество, имеется несколько норм, содержание которых может рассматриваться как уголовно-правовой запрет на конкретные виды злоупотребления властью. Прежде всего это причинение телесных повреждений при исполнении служебных обязанностей. Субъектами совершения этих преступлений являются также лица, которые определены в § 11 Общей части УК ФРГ (в том числе и выполняющие управленческие функции в коммерческих и иных организациях в случаях, указанных в п. “с” § 11).
Австрия. Уголовный кодекс Австрии (официальное название этого документа – Федеральный закон о деяниях, находящихся под угрозой наказания, назначаемого судом[348]) был принят 23 января 1974 г.[349] и вступил в силу 1 января 1975 г.
Ответственность за деяния, совершаемые с использованием полномочий по службе, регулируется, как правило, нормами раздела XXII («Преступные нарушения должностных обязанностей и связанные с ними деяния») или раздела VI («Преступные деяния против чужого имущества») УК Австрии.
В разделе XXII сосредоточены нормы о преступлениях, субъектами которых могут быть чиновники и руководящие лица общественных учреждений (§ 302–313).
Понятие чиновника изложено достаточно казуистично. Оно дается в п. 4 § 74 («Определение других понятий»):
«4. чиновник — это любой, кто назначен для того, чтобы от имени федерации, земли, союза общин, общины или другого лица публичного права, за исключением церкви или религиозного общества, самостоятельно или вместе с другими лицами вступать в правоотношения в качестве их органа или иным образом быть доверенным в задачах по управлению федерацией, землей или общиной;
4а. чиновник другого государства — члена Европейского Союза – это любой, кто по уголовному праву другого государства – члена Европейского Союза является чиновником или должностным лицом и кто также по смыслу пункта 4 считался бы чиновником;
4b. чиновник объединения — это любой, кто является чиновником или служащим в соответствии с договором по смыслу Устава служащих Европейского Сообщества или условий занятости для других служащих Европейского Сообщества, или тот, кто находится в распоряжении Европейского Сообщества от государств-членов или от публичных или частных объединений и ему доверено выполнение таких задач, которые соответствуют задачам чиновников или иных служащих Европейского Сообщества; чиновниками объединения являются также и члены объединений, которые были сформированы на основании Договора о создании Европейского Сообщества, и служащие этих объединений, члены комиссии судебной палаты или счетной палаты Европейского Сообщества, а также руководящего состава и служащих Европейского полицейского бюро (Европол);
4с. иностранный чиновник — это любой, кто в иностранном государстве по назначению или в результате выборов занимает должность в органах законодательной или исполнительной власти или в органах юстиции, который выполняет общественные задачи в интересах другого государства или его органа или учреждения публичной власти иностранного государства либо является чиновником или уполномоченным международной организации»[350].
Как видим, круг субъектов, признаваемых чиновниками, достаточно широк, а юрисдикция изложенного выше понятия распространяется и на иностранных чиновников (чего нет в российском УК).
Понятие руководящего должностного лица сформулировано в ч. 2 § 309 УК Австрии. Таковым признается служащий предприятия, оказывающий значительное влияние на ведение предприятием дел: руководитель предприятия, член правления или наблюдательного совета и доверенное лицо, не обладающее правами служащего.
Следует согласиться с мнением А. В. Шнитенкова о том, что «понятие руководящего должностного лица в австрийском уголовном законе в большей степени соответствует российскому уголовно-правовому определению управленца коммерческих и иных организаций»[351]. Необходимо также отметить, что и этой дефиниции присуща широта определения круга субъектов, подпадающих под него.
Особенностью австрийского УК является то, что за схожие по своей сути преступления по службе чиновники и руководящие должностные лица привлекаются к уголовной ответственности по различным статьям, предусмотренным разделом XXII «Преступные нарушения должностных обязанностей и связанные с ними деяния». Так, если чиновники, требующие, принимающие или дающие обещание принимать[352] подарки[353], подвергаются уголовному наказанию на основании положений, закрепленных в § 304 УК Австрии, то руководящие должностные лица общественного учреждения за совершение аналогичного деяния привлекаются к ответственности в соответствии с § 305. При этом если в первом случае совершение изложенных в диспозиции нормы действий за исполнение чиновником обязанностей, противоречащих службе, влечет более строгое наказание по сравнению с исполнением полномочий, входящих в его компетенцию, то в § 305 наказание в зависимости от данных обстоятельств не различается. Таким образом, руководящие должностные лица находятся в более привилегированном положении, чем чиновники.
Следует также отметить, что в обеих статьях УК закрепляется правило, в соответствии с которым принятие незначительной выгоды не является основанием для квалификации по указанным статьям, кроме случаев, когда виновный действует в виде промысла.
В том случае, если служащий коммерческой или иной организации, в том числе лицо, выполняющее в указанных структурах управленческие функции, сознательно злоупотребит полномочиями по распоряжению чужим имуществом, указанное деяние влечет ответственность на основании общей (§ 153 «Преступное злоупотребление доверием») или специальной нормы (например, § 151 «Злоупотребление, связанное со страхованием; § 152 «Злоупотребление, связанное с кредитом»; § 153b «Злоупотребления с субсидиями» и т. д.) VI раздела («Преступные деяния против чужого имущества») УК Австрии.
