Ознакомительная версия.
В странах, где конституция давно действует в условиях высокого политического консенсуса, она приобретает характер соглашения, к которому каждое последующее поколение может прибавлять новые положения или изменять существующие. По признанию американских конституционалистов Н. Редлиха, Б. Шварца и Дж. Аттаназио в «Американском праве слово конституция имеет более ограниченное значение; она является писаным соглашением, продолжающимся от первого поколения американцев к будущим поколениям»[217]. Другой американский исследователь Джеффри Рейман утверждает, что основами американской конституционной демократии являются права человека и общественный договор, и рассматривает конституцию с трех сторон: как бумагу (писаный текст), социальную практику и моральное обещание[218].
Марксистско-ленинский подход получил развитие во второй половине XIX – начале XX века. Как теоретическая концепция он формировался из идей и взглядов, высказанных классиками марксизма (К. Марксом и Ф. Энгельсом) и существенно дополненных лидером большевиков В.И. Лениным. Последний стремился приспособить постулаты классического марксизма к социально-политическим реалиям России начала XX века. К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что конституция, являясь результатом классовых битв, устанавливается победившим классом, ставшим господствующим в обществе. По их мнению, после захвата власти господствующие классы должны конституировать свою силу не только в виде государства, но и «придать своей воле… всеобщее выражение в виде государственной воли, в виде закона»[219]. И таким законом, прежде всего, является конституция. Подчеркивая классовый характер конституции, В.И. Ленин писал: «Сущность конституции в том, что основные законы государства вообще и законы, касающиеся избирательного права в представительные учреждения, их компетенция и пр., выражают действительное соотношение сил в классовой борьбе»[220].
Практическое воплощение данный подход получил впервые при создании первой советской Конституции РСФСР 1918 года, а затем стал широко использоваться в социалистических государствах, где утверждался особый тип конституций и та или иная разновидность советской формы правления. Представители этого подхода видели в конституции не результат соглашения, а итог классовой борьбы, которая признавалась доминирующим двигателем исторического прогресса. Классовый подход к пониманию сущности конституции отказывал в праве на жизнь политическому компромиссу. В конституции всегда воплощается воля экономически господствующего класса, одержавшего политическую победу над другими классами и более мелкими социальными группами. Поэтому конституция может отражать интересы только победившего в политической борьбе класса, занявшего экономические высоты, т. е. такому классу должны принадлежать и средства производства.
Теологический подход представляет собой определенное сочетание идей светского и божественного права. Он появился значительно позже других подходов как результат распространения в XX веке (преимущественно во второй его половине) конституционных идей и принципов в странах арабского востока, где доминирующее положение занимают источники мусульманского права. Представление о конституции в этих странах ассоциируется со сводом божественных правил, по которым необходимо жить обществу, «религиозной общине». Если конституция существует как писаный акт, она не должна противоречить важнейшему источнику мусульманского права Корану. Политическая борьба не поощряется, если не запрещается, а согласие достигается через верность исповеданию единой религии ислама.
Нормы и принципы мусульманского права оказывают глубокое влияние на конституционное законодательство и сложившуюся форму правления в таких государствах, как Иран и Саудовская Аравия. Мусульманское право играет в этих странах ведущую роль и в других отраслях действующего права, что находит свое подтверждение и на конституционном уровне. Например, Конституция Ирана закрепляет положение об обязательном соответствии шариату всех принимаемых законов[221]. Причем предписания шариата трансформируются в правовые конструкции, используемые в теории и практике. Так, три требования Корана, которые обязывают консультироваться при принятии важных решений, вершить все дела по справедливости и подчиняться правителю, были положены в основу детально разработанной мусульманскими правоведами теории «исламского правления» – организации и деятельности государства[222].
В первой половине XX века М. Вебер предложил триаду типов легитимного господства – традиционное, харизматическое и легальное господство. Если использовать эту классификацию, то для мусульманских государств характерно преобладание компонентов традиционного господства, где обоснование власти правителя всегда опирается на источники мусульманского права. Конституция как документ светского характера также черпает свою силу в религиозных нормах и принципах.
Конституция в этих странах легитимирует «исламское правление» как особую форму теократического государства[223]. Раскрывая содержание исламской республики, Конституция Ирана говорит, что она основана на вере в Аллаха и его всеобъемлющую власть, в «божественное откровение», предопределяющее любые законы, а также в ответственность человека перед Аллахом (ст. 2). В ст. 4 Конституции Ирана отмечается, что данный Основной закон опирается только на исламские критерии. Задача соблюдения положений Конституции возложена на Совет конституционного надзора, в состав которого входят только факихи[224].
С ролью ислама в качестве важнейшей политико-идеологической основы государства связано и отношение к нему как к одному из легитимирующих факторов, обеспечивающих стабильность правящего режима. Поэтому не конституция выступает мерилом «законности» существующего режима, а исламские ценности, прочно укоренившиеся в массовом сознании и проистекающие из шариата.
§ 3. Эволюция сущности конституций на различных этапах развития Российского государства
В обществе, находящемся на стадии модернизации своей политической, правовой и экономической систем, отношение к конституции является частным аспектом общественного мировоззрения, расколотого дифференциацией социальных слоев. На таком отношении отражается процесс новой стратификации изменяющегося общества.
Конституционное развитие России в XX веке сопровождалось несколькими кардинальными изменениями всего мироустройства народа, цивилизационных основ существования общества и государства. Действовавшие конституции по-разному отражали баланс политических сил и имели неодинаковое социально-политическое содержание.
Конституционный процесс получил в России первые реальные политико-правовые результаты в начале XX века, когда борьба конституционных демократов с самодержавием и реформаторские усилия представителей прогрессивной бюрократии привели к появлению российского варианта консервативной монархической конституции октроированного типа. Такой конституцией стали Основные государственные законы от 23 апреля 1906 года.
Их сущность, по всей видимости, есть смысл рассматривать в границах методологии имперской государственной политики, традиционными ценностями которой были православие, самодержавие, народность. Конституционная реформа 1905–1906 годов была направлена на защитную модернизацию имперской монархии. Следствием ее стало развитие ограниченных представительных начал в управлении государством на общенациональном уровне. В дальнейшем конституционный эксперимент в 1906–1917 годах привел к существенной эрозии традиционных ценностей.
Политическое значение Основных законов 1906 года заключалось в том, что они предусматривали введение смешанной монархии (mixed monarchy)[225], которая была идеалом политических мыслителей раннего английского Просвещения, а для Монтескье – политическим образцом для разработки собственной концепции разделения властей. Такая форма правления привлекала английских просветителей второй половины XVII – начала XVIII века в большей степени тем, что давала возможность ограничивать королевскую власть силами аристократии и демократии[226]. Она представлялась им идеальной в английских условиях, так как сочетала в себе преимущества и достоинства и монархии, и аристократии, и демократии, и в то же время нейтрализовала недостатки каждой из отмеченных форм в отдельности.
Российский вариант смешанной монархии не основывался на принципиальном социальном компромиссе между либералами и сторонниками прогрессивной бюрократии, что имело трагические последствия как для института монархии в целом, так и для российского либерализма. Помимо этого в рамках смешанной монархии представителям конституционного движения не удалось развенчать имперское представление о России как о вместилище различных народов и наций с особым статусом территорий, которые они занимали. Представительство в Думе жителей различных территорий (Польши, Северного Кавказа, Средней Азии) основывалось не на принципе равенства, а являлось продолжением прежней имперской политики. Особый состав населения различных территорий был достаточным основанием для формирования и особого представительства в общенациональном парламенте. Концепция формирования российской нации могла бы сплотить различные социальные слои для целей общественных преобразований. Однако Основные законы 1906 года ничего не говорили о таком понятии, как нация. Концепция формирования российской нации не провозглашалась конституционной революцией 1905–1907 годов и не выдвигалась в качестве интегральной части перехода к конституционной монархии, что затрудняло и делало малоосуществимым задачу превращения многочисленных и разнообразных по своему этническому, религиозному и языковому составу подданных Российской империи в конституционное сообщество полноправных граждан.
Ознакомительная версия.
