Ознакомительная версия.
Указанные выше международные конвенции и практика относят к пиратству также нападения с воздуха, с летательных аппаратов, выразившиеся в обстреле и бомбардировке судна. Иной точки зрения придерживался И. И. Карпец, который считал, что действия преступников, уничтожающих корабль и людей, на нем находящихся, путем налета с воздуха, скорее, сходны с действиями террористов[162]. Соответствующий вывод он делал на основе сравнения нападения на море с аналогичными действиями на суше, когда совершаются налеты на аэродромы, убийства с тем, чтобы захватить заложников и скрыться. Такого рода действия квалифицируются как терроризм. Поскольку в этих случаях различно только место совершения преступления, но не цель и не характер его, постольку содеянное, по его мнению, следует рассматривать как терроризм.
Полагаем, что при оценке такого рода действий необходимо учитывать два обстоятельства. Во-первых, УК РФ 1996 г., равно как и ранее действовавший Кодекс, предусматривает в качестве самостоятельного преступления террористический акт, для которого характерным является цель оказания воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями. Если нападения с воздуха совершаются с вышеозначенной целью, то такого рода действия следует квалифицировать как терроризм. Во-вторых, необходимо устанавливать содержание целей, которые преследуют виновные, осуществляя нападение с летательных аппаратов. В случаях, когда они соответствуют целям пиратства – завладения чужим имуществом – и обстрел с воздуха сопряжен с последующей высадкой и захватом судна, то такие общественно опасные действия следует расценивать как пиратство.
Как и в статьях о разбое и бандитизме, законодательная конструкция пиратства сформулирована по принципу усеченного состава, поэтому пиратство будет оконченным преступлением с момента совершения нападения. Реально это означает, что оконченным преступлением следует считать уже сам факт насильственного задержания судна, несмотря на то, что впоследствии оно может быть и отпущено, а также преследование судна, сопровождаемое применением физического или психического насилия. В связи с этим вызывает возражения по причине чрезмерно расширительного толкования высказанная в свое время точка зрения, что любое неправомерное действие в открытом море, подготавливающее это нападение, а также любое неправомерное осуществление власти в открытом море, наносящее ущерб пользователю открытого моря, представляют собой акт пиратства. Подготовка нападения (оборудование судна, набор экипажа, приобретение оружия, выход в район предполагаемого нападения и т. п. действия) по прямому указанию ст. 30 УК могут расцениваться только как приготовление к пиратству. Согласно ч. 2 этой же статьи уголовная ответственность наступает за приготовление к тяжкому и особо тяжкому преступлению. Простое и квалифицированное пиратство относится к тяжким преступлениям, а особо квалифицированное – к особо тяжким, поэтому совершение приготовительных к пиратству действий влечет за собой применение мер уголовного наказания.
Субъективная сторона пиратства характеризуется только умышленной формой вины и, более того, только прямым умыслом. Об этом свидетельствует указание в ст. 227 УК на специальную цель нападения – завладение чужим имуществом. Виновное лицо сознает, что оно совершает нападение на морское или речное судно для завладения чужим имуществом и желает действовать таким образом.
Чужое имущество – это обобщенное понятие, в качестве которого может выступать само судно, его агрегаты и оборудование, перевозимый груз, личные вещи пассажиров и членов экипажа. Если нападение совершается с иными целями, например осложнения отношений или провоцирования конфликта с другим государством, захвата заложника и т. п., то содеянное должно получать иную уголовно-правовую оценку. В отличие от Конвенции 1958 г. российский законодатель, указав на цель нападения, сузил пределы субъективной стороны. Согласно ст. 15 указанной Конвенции пиратство как преступление международного характера совершается с личными целями, которые чаще всего выражаются в корыстных побуждениях, мести или ненависти.
Субъектом пиратства является вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Субъектами преступления могут быть граждане России, иностранцы, а также лица без гражданства. В специальной литературе доминирует точка зрения, что субъектом пиратства не может быть лицо, представляющее какое-либо государство. Иначе говоря, судно или самолет, с которых осуществляется нападение, могут быть только частного владения. Когда же нападение осуществляется военными либо государственными судами и кораблями, то такого рода действия нельзя квалифицировать как пиратство, поскольку это не будет соответствовать ни характеристике содеянного, ни степени его опасности для международного сообщества.
Мнение о том, что действия, в частности военных судов, не могут рассматриваться как действия частных лиц, а должны квалифицироваться как агрессивные действия со стороны государства, которому принадлежат совершившие нападение военные корабли, было высказано еще в 60-х годах XX в. и получило, за редким исключением, полную поддержку в среде специалистов. Позже, в 1972 г., Л. Н. Галенская писала: «Невозможно оспаривать противоправность нападений государственных судов и военных кораблей на суда других стран в открытом море. Однако бороться с такими действиями надо не путем подведения их под понятие пиратства… а квалифицируя их как опаснейшее международное преступление, чреватое угрозой миру и безопасности народов»[163].
Мы полагаем, что правы те авторы, которые ограничивают субъектный состав пиратства только частными лицами. Во-первых, согласно ст. 16 Конвенции 1958 г. и ст. 102 Конвенции ООН 1982 г., экипаж военного корабля рассматривается как пиратский только тогда, когда он поднимает мятеж, устанавливает контроль над судном и совершает нападения. Таким образом, для квалификации действий как пиратства имеет принципиальное значение тот факт, по собственной ли инициативе капитана или экипажа, или же по специальному полномочию государства они действуют. Во-вторых, как совершенно справедливо отмечает А. И. Коробеев, и военные и государственные суда управляются людьми, которые находятся на государственной службе, и, следовательно, они представляют интересы государства и выполняют его волю[164]. Пиратство же по прямому указанию Конвенций 1958 и 1982 гг. сопряжено с личными целями, в частности с корыстными. Поэтому когда виновные лица устанавливают контроль над судном с такими целями, то оно утрачивает статус государственного и ответственность должна наступать уже не за те действия, на совершение которых эти лица были уполномочены государством, а за действия, совершаемые по собственной инициативе, т. е. за пиратство. Если же пиратские нападения совершаются с одобрения государства, то, как и любые другие акты агрессии, нападения такого рода должны влечь за собой политическую и материальную ответственность государств и уголовную ответственность за преступления против личности, собственности и т. п. непосредственных исполнителей.
Статья 227 УК предусматривает ответственность за три вида пиратства – простой, квалифицированный и особо квалифицированный. Квалифицирующими признаками пиратства являются совершение его неоднократно либо с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия (ч. 2 ст. 227 УК). Понятие данных квалифицирующих признаков было рассмотрено при анализе терроризма и захвата заложника. Вместе с тем применительно к последнему признаку необходимо сделать следующее замечание. Законодатель не упоминает в ч. 2 ст. 227 УК боеприпасы, взрывчатые вещества и взрывные устройства, что следует считать пробелом закона. Однако по своим поражающим свойствам и эффективности указанные предметы не уступают, а иногда и превосходят отдельные виды оружия. Во избежание расширительного толкования понятия оружия следовало бы указать в диспозиции ч. 2 ст. 227 также боеприпасы, взрывчатые вещества и взрывные устройства.
Особо квалифицирующими признаками пиратства являются совершение его организованной группой либо наступление в результате пиратского нападения смерти человека по неосторожности или иных тяжких последствий. Содержание этих признаков было рассмотрено при анализе квалифицированного вида терроризма.
§ 4. Преступления против общественного порядка
В отличие от предыдущих кодексов, УК РФ 1996 г. предусмотрел всего две статьи, содержащие ответственность за посягательства на общественный порядок, – ст. 213 (хулиганство) и ст. 214 (вандализм). 8 декабря 2003 г. Федеральным законом диспозиция ст. 213 была серьезно видоизменена, и фактически это деяние стало направленным не столько на общественный порядок, сколько на общественную безопасность, поскольку речь идет уже не просто о нарушении общественного порядка, а о действиях, совершенных с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, т. е. об общеопасном преступлении. В связи с этим резко сократилось и количество преступлений, квалифицируемых как хулиганство. В 2006 г. было зарегистрировано 28 645 случаев уголовно наказуемого хулиганства (для сравнения: в 1999 г. в России было зарегистрировано 128 701 случай хулиганства). Хулиганские действия (с учетом вышесказанного) и вандализм причиняют существенный вред общественному порядку, который представляет собой систему общественных отношений, сложившихся на основе соблюдения норм права, направленных на поддержание общественного спокойствия и нравственности, взаимного уважения, надлежащего поведения граждан в общественных местах, отношений в сфере социального общения. Совершение этих преступлений приводит к нарушению общественного спокойствия, причинению физического вреда личности и имущественного ущерба.
Ознакомительная версия.
