Отсутствие подготовки к совершению преступления определяет и некоторые иные признаки его криминологической характеристики. В частности, это относится к орудиям, используемым при совершении преступления, и к конкретным предметам посягательства.
Изучение уголовных дел показывает, что лишь в 29 % разбойных нападений преступники были вооружены, впрочем, орудиями в подавляющем большинстве являлись случайные предметы, взятые на месте преступления (палки, камни и т. п.). Что касается предметов, которые изымаются у потерпевших при разбойных нападениях и грабежах, то они весьма разнообразны (это мелкие суммы денег, часы, шапки, шарфы и т. п.). Часто похищаются предметы заведомо относительно невысокой стоимости, реализация которых затруднительна и малоприбыльна. Поэтому в 24 % разбойных нападений и грабежей похищенное вообще не было реализовано. Изученные преступления были отнесены нами к группе непредумышленных при условии совпадения с перечисленными выше признаками, характеризующими эту группу. Доля таких преступлений в общем балансе составила немногим более 1/4 за 1968 г. и более 1/3 за 1969 г.
Аналогичными данными характеризуются и другие изученные нами категории преступлений: подготовка к совершению убийств имела место лишь в 18,8 % случаев; свыше 50 % изнасилований было совершено под влиянием алкоголя в условиях, когда предшествующее времяпрепровождение не свидетельствовало о намерениях совершить преступление.
Несколько более сложным представляется вопрос о соотношении непредумышленного преступления и социальной характеристики субъекта, являющейся результатом его поведения в различных социальных группах.
Критерием отграничения непредумышленных преступлений характеристика личности служить не может. Однако при изучении личности преступников по обследованным делам пришлось столкнуться с несколько неожиданным результатом. Наиболее распространенным является мнение, согласно которому значительная часть лиц, совершающих разбойные нападения и грабежи, общественно полезной деятельностью не занимается, характеризуется отрицательно, в прошлом подвергалась различным мерам воздействия[41]. Данные свидетельствуют, что 10 % осужденных работали к моменту совершения преступления. Показатели их отношения к труду (уровень заработной платы в сопоставлении со средним уровнем заработной платы других лиц, работавших в аналогичный период, количество переходов с одного места работы на другое, приобретение профессиональной квалификации и др.) несколько ниже, чем соответствующие средние характеристики, но все же они не дают оснований считать, что указанные лица работают лишь формально; 93,8 % осужденных постоянно прописаны, причем 75,4 % из них – в городах. Все они так или иначе были обеспечены жильем, и ни одного из них нельзя признать бродягой. Более 70 % имели образование не ниже среднего, 89,3 % проживали в семьях (с женой, детьми, родителями).
Сходные данные получены и по делам о преступлениях других категорий. Свыше половины лиц, осужденных за совершение убийств, имели образование не менее восьми классов, а большинство – сравнительно высокую профессиональную квалификацию и постоянную работу. Среди лиц, осужденных за изнасилование, 72 % имели среднее образование и в период совершения преступления работали.
Приведенные данные позволяют прийти к выводу, что непредумышленные преступления в значительном большинстве совершаются лицами, социальная характеристика которых на первый взгляд является положительной и не внушает тревоги. Эти же данные дают основание зафиксировать тенденцию улучшения внешней социальной характеристики личности преступников, совершающих непредумышленные преступления. Но улучшение социальной характеристики личности как явление общественное не всегда влечет уменьшение общественной опасности преступности в целом и отдельных его элементов, в том числе не означает меньшую общественную опасность непредумышленных преступлений.
На наш взгляд, соотношение между непредумышленными, неосторожными и заранее подготовленными преступлениями могло бы использоваться для характеристики структуры преступности в целом. В этом смысле выделение непредумышленных преступлений значительно уточняло бы социальную характеристику преступности[42]. Оно тем более актуально, что есть основания предполагать увеличение доли непредумышленных преступлений.
Причиной такой тенденции является возрастание доли непредумышленных преступлений, с одной стороны, за счет снижения количества предумышленных тяжких преступлений, а с другой – за счет некоторого уменьшения латентной преступности.
При сравнительно невысоком количестве тяжких преступлений уменьшение латентной преступности играет в общем балансе существенную роль. Вместе с тем сказывается и уменьшение числа рецидивистов, усилившаяся борьба с опасными преступлениями.
Пока еще трудно говорить о распространенности непредумышленных преступлений по сравнению с предумышленными, об их общественной опасности в целом, о структуре и т. д. Правомерен, однако, вывод, что такие преступления существуют, что их доля в балансе даже тяжких преступлений значительна и что они требуют внимательного изучения, предпосылкой которого является построение на базе уже имеющихся материалов теоретических моделей, отражающих их особенности.
Причины совершения подобных преступлений вполне укладываются в концепцию причин индивидуального преступного поведения, развитую советскими криминологами[43]. Однако здесь есть и определенная специфика. Так, полученные данные, по нашему мнению, обосновывают значительно возросшую для этой группы преступлений роль конкретной жизненной ситуации. Можно утверждать даже, что эта ситуация, обусловливая в значительной мере совершение преступления, самими преступниками не рассматривается. Она воспринимается ими как нормальная, обеспечивающая возможность достижения целей без угрозы наказанием со стороны закона. Переход от противоправного поведения к преступному совершается как бы незаметно, преступник не дает отчета в своих действиях. В иных случаях такой переход осознается, однако продолжающееся влияние ситуации мешает добровольному отказу. При совершении разбойных нападений и других рассматриваемых нами преступлений в виде такой ситуации на фоне алкогольного опьянения выступает, например, ссора с потерпевшим, попытка вступить в интимные отношения с женщиной, взаимная проверка «храбрости» (у подростков), острое желание продолжить употребление алкоголя и т. п.
С., имея намерение вступить в половую связь с женщиной, вышел на улицу, встретил проходившую мимо его дома И., с которой не был знаком, и под предлогом продажи ей импортных дамских сапог пригласил в свою квартиру. И., заинтересовавшись предложением, зашла к нему. Здесь С. стал склонять ее к совершению с ним полового акта. И. категорически отказалась, тогда С. взял ее сумочку и, вынув оттуда 40 руб., заявил, что, если она не вступит с ним в половую связь, он заберет деньги. Не добившись желаемого, С. ударил И. несколько раз и выпустил из квартиры, оставив себе взятые из сумочки потерпевшей деньги.
Разумеется, конкретные ситуации могут быть значимыми только в сочетании с определенными свойствами личности преступника. При этом влияние такого фактора, как наличие антиобщественных взглядов субъекта, представляется очевидным.
На наш взгляд, специфика психологической структуры и направленности личности состоит, в частности, в преобладании процессов возбуждения над торможением, когда эмоциональные чувственные начала господствуют над рациональным и когда волевые процессы недолговечны, но интенсивны. Личность склонна немедленно добиваться желаемого, причем оценка цели под влиянием ситуации резко искажается по сравнению с другим, более нормальным для данного лица периодом. Это весьма отчетливо прослеживается при изучении преступлений против личности. В меньшей степени подобное можно наблюдать по делам о разбоях и грабежах.
По нашим данным обследования, 34 % преступников считают совершение ими преступления случайностью, но не могут объяснить, почему они его совершили, что косвенно свидетельствует об импульсивности субъекта и неожиданности самого преступления.
Однако и такая психологическая структура личности не объясняет совершения преступления, а лишь определенным образом формирует способы реализации психологической направленности личности.
Для содержания личности субъекта непредумышленного преступления типичны деформированные антиобщественные ценностные ориентации: повышенное стремление к утверждению своей личности за счет другой, тяга к осуждаемым обществом формам развлечений и т. п. Эти стремления не всегда означают отрицательное отношение к труду, учебе.
