Останки из захоронения под условным номером 9 принадлежали женщине, старше 60 лет. Эксперты особо отметили, что крестец скелета значительно изогнут в боковом направлении так, что правая суставная поверхность крестцово-подвздошного сочленения располагается ниже, чем левая такая же суставная поверхность. Изгиб продольной оси крестца выпуклостью обращен вправо, а симфизиальная поверхность левой безымянной (тазовой) кости резко уменьшена в размерах, прилегающий к ней участок и нижняя ветвь лобковой (лонной) кости значительно уменьшены в размерах и истончены.
Эта особенность скелета сыграет важную роль в определении принадлежности останков. В. П. Петров и В. В. Петров отметили: особенности строения крестца и безымянной (тазовой) кости указывают на то, что при жизни эта женщина страдала заболеваниями ног, связанными с хромотой и недоразвитием либо задержкой развития безымянной кости. Последнее обстоятельство дало экспертам основание считать, что заболевание появилось еще в детском возрасте, в период формирования костей таза. А характер искривления крестца позволил экспертам полагать, что одна нога у женщины, правая, была короче левой.
Кроме того, эксперты в ходе исследования детально сопоставляли особенности строения лицевых отделов двух черепов, мужского и женского, и выявили сходство в строении лицевых отделов черепов. А значительные совпадения в деталях строения аналогичных костей у разных людей указывают на кровное родство этих людей. Значит, останки из захоронения 7а и 9 принадлежат близким, кровным родственникам.
Изучив огромное количество научной литературы, посвященной узкоспециальному вопросу, профессор Петров нашел упоминание о том, что первый ребенок в семье чаще всего бывает похож на родителя противоположного пола, а второй на родителя того же пола. Поэтому эксперты взяли смелость предположить, что кровное родство людей, останки которых находились в погребениях 7а и 9, выражались семейными отношениями «отец и первая в семье, старшая дочь», либо «мать — первый (старший) сын».
В биографической литературе Вадим Петрович нашел сведения о том, что старшая дочь Андрея Ивановича Штакеншнейдера была от рождения больным человеком и скончалась в возрасте 62 лет. Биограф архитектора Т. А. Петрова писала, что с десяти до двенадцати лет Елена Штакеншнейдер «находилась на лечении у ортопедов, но осталась на всю жизнь с больными ногами и больным позвоночником» [8]. Учтя это обстоятельство, а также то, что патология тазовой кости и крестца женщины, чьи останки находились в погребении 9, исключает для нее вынашивание и рождение ребенка, эксперты пришли к выводу, что в захоронениях 7а и 9 находились останки не матери и сына, а отца и старшей дочери.
Работа по установлению принадлежности останков затруднялась тем, что никаких сравнительных материалов, содержащих признаки личности Л. И. Штакеншнейдера и его родных, эксперты не имели. Они изучили единственный живописный портрет архитектора, датированный 1860 годом, — акварель И. А. Гоха, отметили крупный нос, малую высоту верхней губы, большое ухо, хорошо структурированные скуловые кости; все эти признаки свойственны были при жизни и человеку, чей череп был извлечен из захоронения под номером 7а. Но живописные портреты не могут использоваться для фотосовмещения с целью установления личности, так как погрешности, допущенные художником, могут существенно исказить результаты такого совмещения. А фотография старшей дочери архитектора — Елены Андреевны — не датирована, и растровая сетка, выступавшая даже при небольшом увеличении этой фотографии, исключала возможность сколько-нибудь определенной разметки опознавательных точек и контуров. Правда, при изучении фотографии эксперты обратили внимание на крупный, особенно для женщины, нос и различимую асимметрию в направлении бровей: правая бровь более скошена кнаружи, а левая — более горизонтальная. А ведь именно это — асимметрия бровей, и именно такая, отмечено было при исследовании мужского черепа! Значит, это еще одно подтверждение кровного родства лиц, чьи останки послужили предметом исследования.
Составив обширную, подробную таблицу известных данных, касающихся Андрея Ивановича Штакеншнейдера и его дочери Елены Андреевны, а также данных, связанных с исследованными останками, эксперты В. П. Петров и В. В. Петров обосновали свой вывод о том, что найдена могила архитектора Штакеншнейдера и членов его семьи.
СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ
К Вадиму Петровичу Петрову обращались исследователи удивительной исторической реликвии — Туринской плащаницы, в которую, по преданию, был завернут Иисус Христос. В 1996 году петербургские ученые под руководством профессора, доктора исторических наук Б. В. Сапунова воссоздали облик Иисуса Христа, используя словесный портрет Спасителя, дошедший до нас в религиозных источниках; ученые перевели словесный портрет в графический вид, подвергли компьютерной обработке и представили полученный «фоторобот» Вадиму Петровичу Петрову.
Вадим Петрович заключил, что черты лица человека, чей «композиционный портрет» перед ним, свидетельствуют о наличии у него так называемого синдрома Марфана. Это отклонение от нормы провоцирует высокий рост человека, своеобразную фигуру, необычные черты лица, и оно характерно для гениальных людей…
Сколько еще интересных экспертиз мог бы выполнить Вадим Петрович, сколько криминалистических и исторических исследований провести, скольких следователей и адвокатов выручить из затруднительного положения, скольким студентам привить любовь к удивительной науке — судебной медицине, если бы не оборвалась его жизнь.
И хотя он был уже немолодым человеком, для всех нас — его учеников и последователей — это случилось слишком рано. Светлая ему память…
