Ознакомительная версия.
Н.И. Матузов определяет объективное право как «совокупность юридических норм, выраженных (внешне объективированных) в соответствующих актах государства (законах, кодексах, конституциях, указах, постановлениях и т.д.)», а субъективное право – как «систему прав, свобод и обязанностей граждан, закрепленных в действующем законодательстве или вытекающих из многочисленных правоотношений, а также присущих индивиду от рождения». Таким образом, под субъективным правом понимается не только принадлежащее субъекту, но и зависящее от него право, тогда как объективное право – это право, не только не принадлежащее субъекту, но и независящее от него. Раскрывая юридическое содержание понятия «субъективное право», Матузов трактует его как «гарантированную государством меру возможного (дозволенного, допустимого, разрешенного) поведения личности, важнейший элемент ее конституционного статуса»[39].
Таким образом, изначально права человека выступают как возможности конкретной личности, а затем как полнокровные юридические права, обладающие всем набором юридических средств и механизмов. В ходе этого преобразования социально-правовой статус рассматриваемой категории существенно видоизменяется. По мере того как права субъекта закрепляются в юридических актах, признаются государством и обеспечиваются судебной ветвью власти, вступают в работу иные звенья юридической системы, начинает действовать объективное право, а сами права человека из явлений субъективного порядка возвышаются до уровня объективного права.
Категории «субъективное право» и «объективное право» выделяли еще древнеримские юристы. В XIX в. теорию субъективного права интенсивно разрабатывали немецкие правоведы, такие как Г. Еллинек и Р. Иеринг. Иеринг различал абстрактную юридическую норму (объективное право) и конкретное (субъективное) право[40].
Данное понятие, как это будет показано в последующих главах нашей работы, обстоятельно разрабатывалось в российской юриспруденции второй половины XIX – начала XX в. Специалист в области государственного права Н.М. Коркунов, к примеру, считал, что выяснение понятия права в субъективном смысле представляет собой «самый трудный и самый спорный вопрос во всем учении о юридических отношениях»: «Влияние юридических норм на условия осуществления наших интересов представляется довольно разнообразным, и различные формы влияния имеют столько точек соприкосновения, так незаметно переходят одна в другую, что разобраться в них и выделить с достаточной определенностью правомочие из других последствий регулирования наших интересов юридическими нормами – дело нелегкое»[41].
В советский период полемика вокруг содержания понятия «субъективное право» и его соотношения с правом в объективном смысле продолжалась. В начале 1950-х годов в юриспруденции была предпринята даже попытка отказаться от категории «субъективное право», которая была объявлена «не соответствующей социалистическим отношениям», возникшей под влиянием буржуазной юриспруденции. На смену понятию «субъективное право» пришел термин «правомочие»[42].
Указанный подход отражал общее негативное отношение советской юриспруденции к правам человека как к буржуазным установлениям и атрибутам непопулярного тогда правового государства. Он был вызван политической ситуацией в СССР, где права человека лишь провозглашались, но не обеспечивались, находились в тени прав коллективных, общественных.
Нигилистическое отношение к категории «субъективное право» было преодолено с наступлением хрущевской «оттепели», когда защита прав и законных интересов граждан стала признаваться самостоятельной функцией Советского государства. Утверждение этой категории в юридических исследованиях стало возможным благодаря позиции таких известных правоведов, как С.Ф. Кечекьян и А.А. Пионтковский. К примеру, Кечекьян в своей работе 1959 г. издания способствовал утверждению за «субъективным правом» статуса необходимого понятия правовой системы и правовой науки[43]. Как о полновесной и значимой категории советского права писал о субъективном праве в те годы и А.А. Пионтковский[44].
Советские ученые-юристы основательно разработали различные аспекты прав и свобод личности в 1970–1980-е годы. В их числе следует назвать Е.В. Аграновскую, Н.В. Витрука, Е.А. Лукашеву, Н.С. Малеина, Н.И. Матузова, Ф.М. Рудинского и др.[45]
В ходе разработки и принятия Конституции РСФСР 1978 г. и конституционных комментариев в литературе советского периода впервые появляется термин «права личности», а также уточненные комментарии термина «конституционный статус личности». Права личности в это время рассматриваются как элемент правового статуса личности как индивида, под которым подразумевается совокупность прав и обязанностей лица. В этой характеристике некоторые юристы усматривали ключевую особенность правового регулирования; они трактовали систему прав и обязанностей лица как сердцевину правовой сферы, в которой лежит ключ к решению основных юридических проблем[46].
В понятие «правовой статус личности (индивида)» в 1970-е годы юристы включали общую правоспособность, вытекающую из гражданства, а также различные гарантии признания и соблюдения прав и свобод, законные интересы, юридическую ответственность и др.[47] По мнению Г.М. Бадирян, важным завоеванием советского периода в разработке проблематики субъективных прав явилось положение, что субъективные права образуют не просто составной элемент правомочий в правовом общении, но что все права субъекта правового общения, вне зависимости от их возникновения, формы фиксации или реализации, являются достоянием такого субъекта (при всем разнообразии субъективных прав по их содержанию, объему и способам реализации)[48]. Такое же суждение было высказано в те годы, в частности, Н.И. Матузовым.
Анализируя состояние разработки категории «субъективное право» в постсоветский период, Н.И. Матузов акцентирует внимание на следующих характеристиках этого понятия. Субъективное право выступает во множестве аспектов: как право-поведение, право-требование, право-притязание и право-пользование. В зависимости от стадии реализации субъективное право может выполнять функцию обеспечения определенного положительного поведения управомоченного субъекта (обеспечения личной правовой возможности), функцию обеспечения возможности требовать соответствующего поведения правообязанного лица (право на чужие действия), возможности прибегнуть к мерам государственно-принудительного воздействия в случае неисполнения правообязанности[49].
По определению Е. А. Лукашевой, субъективное право как юридическая категория означает выраженные в норме права и закрепленные в ней: свободу поведения индивида в границах, установленных нормой права; возможность для индивида пользоваться определенным социальным благом; полномочие совершать определенные действия и требовать соответствующих действий от других; возможность обратиться в суд для защиты нарушенного права[50].
В правовой науке отмечается взаимосвязь и взаимозависимость субъективного права и права объективного (зафиксированного в нормативно-правовом источнике). При этом указывается, что и объективное и субъективное право призваны выполнять в юридической науке и юридической практике следующие важные функции: аналитические, познавательные, прикладные, социально-регулятивные и др.
После принятия Конституции Российской Федерации 1993 г. при некотором различии трактовок все авторы сходятся в главном – в признании значения провозглашения прав и свобод в основном законе государства. Они отмечают, что формирование прав человека как объективной реальности представляло собой подлинный перелом в мире правовых явлений и правовых представлений. Сущность данного революционного события состояла в переходе от понимания права как права власти, исключительно силового явления, сугубо властно-государственного образования, к его пониманию как самостоятельного и высокозначимого социального феномена, убежища от произвола как института свободного самоутверждения человека[51].
В Конституции Российской Федерации 1993 г. впервые в законодательстве России была выражена идея естественных, неотчуждаемых прав человека. Она получила закрепление в ст. 2 Конституции: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства»[52]. В ней признан минимальный стандарт основных прав и свобод человека, сложившийся в международном праве: согласно подсчетам специалистов из примерно 70 гражданских прав и свобод человека, провозглашенных в Декларации 1948 г. и закрепленных в соответствующих международных пактах 1966 г., в Конституции РФ воспринято около 40. Вместе с тем те права и свободы, которые прямо не провозглашены в Конституции, обеспечиваются другими правами и свободами, закрепленными в ней. Институт прав и свобод человека стал с принятием Конституции центральным в конституционном праве Российской Федерации[53].
Ознакомительная версия.
