Ознакомительная версия.
Поскольку понятия «нравственные страдания» и «моральный вред» относятся к факторам, способным существенным образом повлиять на личность человека, его психику, адаптивные возможности, для их оценки могут потребоваться специальные знания. Суд вправе назначить по делу комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу. Ее предметом является определение обусловленных физическими и нравственными страданиями нарушений психического состояния пострадавшего лица, а также изменений его индивидуально-психологических, личностных свойств.
Основными задачами экспертизы являются:
1) определение психического состояния подэкспертного;
2) установление степени выраженности изменений психического состояния (доболезненных расстройств адаптации, реакции личности на стресс, собственно психических расстройств, в том числе существовавших допсихотравмирующего стрессового события и углубившихся по степени тяжести в результате его воздействия);
3) определение динамических особенностей изменения психического состояния (стойкость или обратимость, длительность);
4) установление причинно-следственной связи между причинением вреда (психотравмирующим воздействием) и возникновением и развитием психического расстройства.[92]
Нравственные страдания человека могут быть достаточно выражены не только в связи с установлением факта того, что сведения о его состоянии здоровья действительно просочились и стали известны третьим лицам, но и в случаях, когда этот факт доподлинно установлен не был, хотя для утечки такой информации были созданы все условия. Например, медицинская карта пациента или медицинская книжка работника, заключение врачебной комиссии, выписка из истории болезни или другие медицинские документы были оставлены в неположенном месте без присмотра, вследствие чего конфиденциальные сведения стали доступны для ознакомления посторонними лицами.
Так, Канский районный суд Красноярского края своим решением от 24 февраля 2012 г. по делу № 2-476/2012 частично удовлетворил исковые требования В. к МБУЗ «Канская центральная городская больница» и решил взыскать с больницы в пользу истицы компенсацию морального вреда в размере 12000 руб.
В. работала в больнице в должности младшей медсестры по уходу за больными. Со слов истицы, в один из дней, когда она пришла на работу, то увидела на подоконнике в комнате медперсонала свою медицинскую книжку в развернутом и помятом виде. С целью выяснения причин оставления медкнижки в месте, доступном для окружающих, она обратилась к главному врачу больницы, а затем в прокуратуру с заявлением о нарушении трудового законодательства и законодательства об охране здоровья. В ходе проверки было установлено, что старшей медсестрой Б. медкнижка истицы была оставлена на посту приемного покоя. По данному факту прокуратура вынесла представление в адрес руководства больницы. Б. за ненадлежащее исполнение должностных обязанностей приказом главного врача больницы был объявлен выговор и указано впредь выдавать санитарные книжки медработникам лично в руки. Заведующей отделением, заместителю главного врача по кадрам указано усилить контроль за подчиненными.
Истица обратилась в суд по поводу ненадлежащего исполнения сотрудником медицинского учреждения своих должностных обязанностей по хранению меддокументации работников, вследствие чего к сведениям, составляющим врачебную тайну, был доступ третьих лиц. В. оценила причиненный ей моральный вред в 100 000 руб.
В суде истица пояснила, что в результате разглашения сведений, составляющих врачебную тайну, она испытывает нравственные страдания, чувство беспокойства, тревоги, волнения из-за того, что о состоянии ее здоровья стало известно сотрудникам больницы, в которой она работает, и может стать известным ее родственникам и знакомым. Расстраиваясь, она плачет, переживает до настоящего времени. Сотрудники больницы не садятся рядом с ней во время приема пищи, сторонятся ее. Поскольку медкнижка лежала открытой на подоконнике, диагноз ее заболевания могли увидеть студенты, проходящие практику в больнице, строители, производящие в учреждении ремонтные работы. Тайну о своем заболевании она хранила на протяжении 8 лет. При трудоустройстве в Канскую ЦГБ ее заверили, что медкнижка всегда хранится у старшей медсестры и получить ее на руки может только она сама. Считает, что старшая медсестра испытывает к ней неприязнь, и совершила данный поступок умышленно.
Поскольку Б. является работником больницы и совершила свои действия при исполнении своих должностных обязанностей, исковые требования заявлены к больнице как к юридическому лицу.
Представитель ответчика пояснил, что факт разглашения врачебной тайны старшей медсестрой Б. не оспаривает, однако считает, что о заболевании истицы работникам больницы стало известно только после того, как она обратилась с жалобой к главному врачу и в прокуратуру, тем самым спровоцировав создание такой ситуации.
Из объяснений Б. следует, что она оставила дежурным медсестрам по отделениям санитарные книжки сотрудников взрослого инфекционного и детского отделений, а также приемного покоя, в том числе книжку В., для прохождения ими медосмотра. В., выйдя утром на смену, забрала свою книжку с медицинского поста приемного покоя, куда доступ возможен только для медсестер, санитарок и врача приемного покоя.
Суд указал, что обязательство по компенсации морального вреда возникают при наличии: 1) страданий (т. е. морального вреда) как последствия посягательства на нематериальные блага лица; 2) неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда; 3) причинной связи между неправомерным деянием и моральным вредом; 4) вины причинителя.
Судом установлено, что В. проходила обследование в медучреждении в 2011 г., имеет диагноз «гепатит С», отраженный в личной медкнижке. Сведения о диагнозе В., полученные при ее обследовании, составляют врачебную тайну. У старшей медсестры отделения Б. хранились личные медкнижки младших медсестер, в т. ч. и истицы. Б. оставила личную медкнижку истицы вместе с медкнижками других сотрудников на медицинском посту в приемном покое дежурным медсестрам по отделениям, где к ней был возможен доступ третьих лиц. При этом истица своего согласия на передачу сведений о своем диагнозе другим лицам не давала.
Согласно п. 6 ст. 34 Федерального закона «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» порядок выдачи работникам личных медкнижек определяется федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим нормативно-правовое регулирование в сфере здравоохранения. В соответствии с приказом Роспотребнадзора от 20 мая 2005 г. № 402 «О личной медицинской книжке и санитарном паспорте» – личная медкнижка должна храниться у администрации организации и может быть выдана работнику по его требованию. Следовательно, данная книжка могла быть выдана только лично в руки истице. Однако она пролежала на посту приемного покоя, при этом возможность ее открыть и прочитать сведения о диагнозе была у медсестер, санитарок, врачей приемного покоя, а также иных лиц.
Суд посчитал, что вина ответчика (больницы) в причинении В. нравственных страданий установлена. Разглашение врачебной тайны допущено работником Б. При этом суд указал, что истицей не представлено доказательств, подтверждающих, что она видела медкнижку лежащей на подоконнике в открытом виде, а также то, что сотрудники изменили к ней отношение именно в связи с раскрытием врачебной тайны. Суд принимает во внимание, что по данному случаю прокуратурой проводилась проверка, и было вынесено представление; Б. был объявлен выговор; в судебном заседании представитель ответчика от имени больницы принес извинения В., и истица приняла извинения.
Мы вынуждены были подробно остановиться на обстоятельствах столь поучительного дела, поскольку сомневаемся в правильности правовой квалификации действий старшей медсестры Б., которую дал сам ответчик (медучреждение) и с которой впоследствии согласился суд.
В суде представитель больницы не оспаривал факт разглашения врачебной тайны. До этого в приказе главного врача больницы об объявлении выговора старшей медсестре Б. прямо указывалось, что ненадлежащее исполнение Б. должностных обязанностей выразилось в оставлении медкнижки В. на посту приемного покоя, где к ней возможен доступ третьих лиц, «в результате чего произошла передача сведений о ее диагнозе». То, что разглашение врачебной тайны было «допущено» признал и суд.
Однако, по нашему мнению, в данном деле можно считать установленным только факт нарушения правил хранения медицинских документов. Под разглашением же сведений понимается их передача (а, точнее, ознакомление с ними) хотя бы одному лицу, намеренное размещение информации в общедоступном месте и т. д. Между тем, факты, которые свидетельствовали бы о том, что такие сведения были кому-то переданы (кем-то получены) и стали его достоянием, и какое-либо постороннее лицо узнало о диагнозе В., отсутствуют.
Ознакомительная версия.
