Томас Мальтус - Опытъ закона о народонаселеніи

Кэри основываетъ свое возраженіе на физіологическомъ законѣ, по которому вся сумма питанія, получаемая организмомъ, главнымъ образомъ направляется къ тѣмъ частямъ организма, которыя находятся въ наиболѣе активномъ состояніи; изъ этого онъ выводитъ заключеніе, что человѣческое плoдoрoдіе должно уменьшаться по мѣрѣ усиленія мозговой и нервной работы, неизбѣжной при болѣе развитой цивилизаціи.

Того-же мнѣнія придерживается и Спенсеръ въ заключительной главѣ «Основаній Біологіи». Разсматривая условія человѣческаго населенія въ будущемъ, онъ говоритъ: «Всюду, и всегда развитіе враждебно воспроизводительной силѣ. Въ чемъ-бы развитіе ни состояло, всегда отвлеченіе потребныхъ для него мaтеріaлoвъ влечетъ уменьшеніе запаса мaтеріaлoвъ для поддержанія расы... Типъ постепенно будетъ такъ измѣняться, что болѣе развитая нервная система станетъ притягивать изъ общаго запаса большее количество питанія, а вслѣдствіе этого, увеличивая напряженность, полноту и продолжительность индивидуальной жизни, она въ то-же время будетъ неизбѣжно уменьшать запасъ, который могъ-бы пойти на произведеніе новыхъ жизней, которыхъ уже не будетъ нужно въ такомъ большомъ числѣ»[8]. Установивъ законъ антагонизма между генезисомъ и индивидуальностью, заключающейся въ томъ, что всюду, гдѣ способность къ сохраненію индивидуальной жизни мала, способность къ ея размноженію велика, и наоборотъ, Спенсеръ переходить къ разсмотрѣнію вліянія этого закона на будущность человѣчества. «Хотя въ первыхъ стадіяxъ цивилизаціи, говоритъ онъ, можетъ увеличиваться количество пищи, при одномъ и томъ-же данномъ количествѣ труда, но должно наступить время, когда это отношеніе станетъ обратнымъ и когда каждое новое прирaщеніе пищи будетъ добываться количествомъ труда большимъ, чѣмъ пропoрціoнaльнымъ ему, и эта непрoпoрціoнaльнoсть будетъ возрастать все болѣе и болѣе, а воспроизводительная сила убывать. Къ какому-же предѣлу стремится этотъ процессъ? Покуда плодовитость расы съ убыткомъ уравновѣшиваетъ количество смертей, населеніе должно возрастать. Покуда населеніе продолжаетъ увеличиваться, борьба за средства сyществoвaнія усиливается. А покуда она усиливается, должно происходить дальнѣйшее умственное рaзвитіе, а съ нимъ дальнѣйшее уменьшеніе плодовитости. Это измѣненіе не можетъ прекратиться до тѣхъ поръ, пока быстрота размноженія не сдѣлается совершенно равною быстротѣ вымирaнія, т. е. покуда среднимъ числомъ каждая пара не будетъ имѣть лишь столькихъ дѣтей, сколько нужно для нрoизведенія новаго пoколѣнія способныхъ къ дѣтoрoжденію взрослыхъ, равныхъ по числу предыдущему пoкoлѣнію»[9]. Въ виду того, что приспoсoбленіе человѣческаго организма ко всей суммѣ окружающихъ yслoвій не можетъ никогда быть полнымъ, Спенсеръ полагаетъ, что хотя количество преждевременныхъ смертей со временемъ будетъ значительно пднижаться, однако оно никогда не дойдетъ до того, чтобы среднее количество потомковъ каждой пары могло спуститься до двухъ; онъ полагаетъ, что предѣломъ плодовитости должно быть число дѣтей между двумя и тремя и притомъ число это не будетъ постояннымъ, а должно измѣняться соотвѣтственно мѣстнымъ или временнымъ физическимъ и соціальнымъ условіямъ, увеличивающимъ стоимость самосохраненія.

«Такимъ образомъ, продолжаетъ Спенсеръ, антагонизмъ между индивидуальностью и генезисомъ не только выполняетъ въ точности апріорическій законъ сохранениія расы, но обезпечиваетъ также конечное достиженіе высшей формы этого сохраненія, формы, при которой продолжительность жизни становится возможно большею, а число рожденій и смертей возможно меньшимъ. Процессъ этотъ является неизбѣжинымъ, ибо избытокъ плодовитости всегда будетъ причиною возрастанія цивилизаціи, а послѣдняя неминуемо должна уменьшать плодовитость и, наконецъ, уничтожить ея излишество. Процессъ цивилизаціи произвелъ первоначальное разсѣяніе расъ; онъ побудилъ человѣка оставить хищническія привычки и приняться за земледѣліе; онъ повелъ къ расчищенію земной поверхности; онъ породилъ соціальный бытъ и развилъ общественныя привычки; онъ побуждалъ къ прогрессивнымъ усовершенствованіямъ производства, къ увеличенію ловкости и ума. Наконецъ, заселивъ по необходимости весь земной шаръ, и доведя всѣ его части до высшей степени обработанности, произведя всѣ процессы, клонящіеся къ удовлетворенію человѣческихъ нуждъ и къ совершенству, развивши вмѣстѣ съ тѣмъ умъ до полной компетентности, а чувства до полной приспособленности къ соціальному быту, — совершивъ все это, сгущеніе населенія должно постепенно положить само себѣ конецъ»[10]. Спенсеръ заканчиваетъ свое изслѣдованіе слѣдующими словами: «И такъ, нашъ конечный выводъ заключается въ томъ, что въ человѣкѣ всѣ уравновѣшенія между сложеніемъ и окружающими условіями, между строеніемъ общества и природою его членовъ, между плодовитостью и смертностью, одновременно приближаются къ общей кульминаціонной точкѣ. Человѣкъ, приближаясь къ равновѣсію между его природою и постоянно измѣняющимся физическими и соціальными условіями, въ тоже время постоянно приближается къ такому низшему предѣлу плодовитости, при которомъ рaвновѣсіе будетъ поддерживаться нарожденіемъ лишь столькихъ дѣтей, сколько уносится смертью въ старости».

Мы не считаетъ себя компетентными въ разрѣшеніи этого вопроса, требующаго спеціальныхъ познаній; мы привели мнѣніе Спенсера лишь съ тою цѣлью, чтобы показать, что давнѣйшая научная разработка вопроса, составлявшаго предмета изслѣдованія Франклина и Тоунзенда, привела извѣстнаго біолога къ заключенію, діaметрaльнo-противоположному тому, который сдѣлалъ Мальтусъ относительно послѣдствій человѣческой плодовитости.

Переходя къ заключеніямъ Мальтуса о степени возрастанія средствъ существованія и сдѣланныхъ по этому поводу возраженій, необходимо замѣтить, что эта часть вопроса изложена имъ крайне неясно. Поэтому мы считаемъ умѣстнымъ провести здѣсь тѣ разъясненія, которыя сдѣлалъ Дж.-Ст. Милль, одинъ изъ безусловныхъ сторонниковъ Мальтуса.

Въ ХІІ-ой главѣ 1-го тома «Основаній полит. экон.» Милль говоритъ:

«Отъ другихъ элементовъ производства, отъ труда и капитала, земля отличается тѣмъ, что не можетъ возрастать безгранично. Ея пространство ограничено, а пространство производительнѣйшихъ сортовъ ея еще больше ограничено. Очевидно также, что ограничено и количество продукта, которое можно получить на данномъ пространствѣ земли. Эта ограниченность количества земли и ограниченность ея производительности составляютъ истинныя границы возрастанію производства.

Конечно, всегда люди ясно понимали, что эти двѣ границы — послѣдній предѣлъ возрастанію производства. Но никогда не бывало ни одного примѣра, чтобы производство достигало этого окончательнаго предѣла: нѣтъ страны, въ которой вся земля, способная производить пищу, была воздѣлана въ такомъ совершенствѣ, чтобы нельзя было (даже и безъ новыхъ успѣховъ въ земледѣльческомъ знаніи) получить съ нея больше продукта, чѣмъ теперь, а значительная часть земной поверхности остается еще совершенно невоздѣлана. Поэтому обыкновенно думаютъ (и очень натурально предполагать это съ перваго взгляда), что для настоящаго времени всякое ограниченіе производства или населенія съ этой стороны находится на неизмѣримомъ разстояніи отъ насъ, и что должны протечь вѣка, пока возникнетъ практическая необходимость принимать въ серьёзное соображеніе законъ этого ограниченія.

Я полагаю, что это — ошибка, и притомъ самая серьёзная изъ всѣхъ ошибокъ, какія только встрѣчаются въ области политической экономіи. Вопросъ этотъ самый важный, самый основной изъ всѣхъ ея вопросовъ; въ немъ заключается рѣшеніе всѣхъ вопросовъ о причинахъ бѣдности въ богатомъ и промышленномъ обществѣ, и безъ яснаго пониманія этого предмета безполезно идти далѣе въ нашемъ изслѣдованіи.

Границу, полагаемую производству качествами почвы, не надобно воображать подобною стѣнѣ, которая стоитъ неподвижно на извѣстномъ мѣстѣ и не задерживаетъ движенія, пока совершенно не останавливаетъ его. Скорѣе можно сравнить эту границу съ очень эластичною и растяжимою повязкою, которая, какъ бы сильно ни была растянута, все-таки можетъ быть растянута еще шире, но которая стѣсняетъ задолго прежде, чѣмъ растянется до послѣдняго предѣла, и стѣсненіе отъ которой тѣмъ сильнѣе, чѣмъ ближе къ этому предѣлу раздвигается она.

Лишь только достигаетъ земледѣліе извѣстной, не очень высокой степени развитія, лишь только люди начинаютъ заниматься воздѣлываніемъ земли съ нѣкоторою энергіею, лишь только явились у нихъ сколько-нибудь порядочныя земледѣльческія орудія, земледѣльческое производство подчиняется дѣйствію закона, что при данномъ положеніи земледѣльческаго искусства и знанія увеличеніе труда не даетъ пропорціональнаго увеличенія въ продуктѣ, удвоеніе труда не удвоиваетъ продукта, или, выражая то-же самое иными словами, каждое возрастаніе продукта получается болѣе, чѣмъ пропорціональнымъ возрастаніемъ въ приложеніи труда къ землѣ.