Немаловажен еще один интересный факт времен Императора Павла I. По данным Л. Воронова, 8 июля 1799 г. была учреждена первая акционерная Российско-Американская компания с капиталом 1 122 600 руб.[101] Так было положено начало акционерному делу в России. Забегая вперед, отметим, что в начале XIX в. акционерное дело развивалось медленно. Только в середине 30-х годов последовал всплеск учредительства, и за три года, с 1835 по 1838 г., были учреждены 33 компании. Дальше учредительская деятельность оживилась лишь в конце 50-х годов XIX столетия, что объясняется в том числе промышленным подъемом и развитием промышленного производства. В начале 60-х годов XIX столетия акционерное законодательство было подвергнуто реформированию. Тогда, в связи с заключением специальных конвенций с Францией, Бельгией, Италией и Австрией о правовом положении в России учрежденных за рубежом компаний, в очередной законопроект об акционерных обществах был добавлен пункт, по которому иностранные акционерные компании «пользуются… в России всеми их правами, сообразуясь с законами Империи».[102]
Необходимо отметить, что российские законы об иностранных акционерных обществах были созданы под прямым влиянием французского права, как и первые железнодорожные концессии. Впервые необходимость законодательного регулирования бурно развивающейся акционерной формы предпринимательства возникла во Франции и Бельгии, начиная с середины XIX столетия. Именно французский Закон от 30 мая 1857 г. избрал принцип признания акционерных иностранных обществ по отдельным государствам, причем условием такого признания стал принцип взаимности, т. е. предварительное или одновременное признание иностранным государством французских акционерных обществ.[103] Посредством специального императорского декрета (ч. 2 Закона) признавались акционерные общества почти всех остальных европейских стран. Тот же принцип признания акционерных обществ по отдельным государствам под прямым воздействием французского права был принят и русским правительством. На его основании были заключены конвенции с ведущими европейскими державами.
Бурное развитие промышленности в России в XIX в. предопределило еще большее распространение концессионной формы сотрудничества. Л. С. Аистова вообще называет порядок возникновения акционерных обществ, установленный в первой четверти XIX в. Положением «О компаниях на акциях», концессионным, проводя аналогию между разрешительной системой организации акционерных обществ и концессионной системой возникновения и регистрации компаний.[104] Новыми объектами концессий становились: железные дороги, предприятия нефтедобычи и нефтепереработки, коммуникационная инфраструктура, муниципальные предприятия – водопровод, трамвай, телефон и т. д., воздушное пространство при воздухоплавании и др. Развивалось и законодательство, регулировавшее концессионную деятельность частных лиц и компаний.
Первая концессия в области железнодорожного дела была выдана в 1836 г. Николаем I. Общество акционеров «для сооружения железной дороги от С.-Петербурга до Царского Села с ветвью до Павловска»[105] ввело в эксплуатацию в 1838 г. первую и единственную на тот момент в стране железную дорогу Петербург – Царское Село – Павловск. Условия первой концессии были очень выгодными и даже чересчур свободными для концессионеров. Во-первых, концессия была бессрочной. Устроенная компанией дорога оставалась в ее собственности неограниченное время, но по истечении десяти лет на том же пространстве могла быть проведена другая линия иным соперничающим предприятием. Во-вторых, компания могла свободно, без всякого ограничения, устанавливать плату за проезд и за провоз. В-третьих, компания обязывалась покупать железо у русских заводчиков, при условии, если последние согласятся поставлять его по цене не более чем на 15 % дороже цен, по которым могло бы обойтись иностранное железо в Петербурге; если же русские заводчики этого условия не примут, то компании дозволяется беспошлинный ввоз железа иностранного, с тем, однако, чтобы ввозимое железо «не было обращаемо ни на какую иную надобность».[106] Но, по данным В. Витчевского, это условие не осуществилось из-за отсутствия в России сталелитейной промышленности. Следовательно, соответствующий пункт этой концессии не был выполнен.[107] Далее компании разрешался также беспошлинный ввоз паровых экипажей, вагонов и других средств передвижения. Как казенные земли, так и земли, состоявшие во владении казенных крестьян, уступались компании бесплатно, причем в последнем случае правительство принимало на себя обязанность отвести крестьянам другие земли и вознаградить их за все убытки, которые будут причинены им таким обменом. Частные земли подлежали отчуждению независимо от согласия на это владельца, с выплатой соответствующих компенсационных сумм.
Подобные беспрецедентные условия первой железнодорожной концессии вполне объяснимы и оправданны. Строительство железных дорог стало в России началом промышленного бума. Без достаточно развитой транспортной сети в России (как, впрочем, и в любой другой стране) не могло нормально функционировать крупное машинное производство. Фабрики и заводы не могли существовать независимо от общенациональных рынков сырья. За 36 лет до 1904 г. грузооборот вырос в 25 раз и достиг 11 072 млн пудов.[108] Поэтому значительное облегчение условий при развитии производства или какой-либо его отрасли необходимо для привлечения как можно большего числа заинтересованных в его развитии предпринимателей. А это в условиях полуфеодального государства, каким являлась Россия до промышленного бума, было чрезвычайно важно.
Позднее, с развитием железнодорожного строительства, многие условия первой концессии были изменены: установлены сроки выкупа железных дорог, определены железнодорожные тарифы и др. Вместе с тем изменялся и статус железнодорожных концессий. Поскольку в последнюю четверть XIX в. усилилось государственное железнодорожное строительство, был принят ряд мер к переходу частных железных дорог в казну[109] А у юристов железнодорожные концессии вызвали спорные вопросы о предмете концессии, объекте, о том, какие именно предметы принадлежат концессионерам на праве собственности, какие права сохранены за правительством. Известный русский ученый-экономист Л. Б. Кафенгауз ставил в пример «образец, установившийся в России, порядка дачи железнодорожных концессий» применительно к горным и лесным, а также сроки выкупа первых, позволяющих государству «сохранить право досрочного выкупа на определенных условиях».[110]
Нефтяная промышленность России была обязана в значительной мере иностранному капиталу, хотя заложена была русскими. Весной 1890 г. началось планомерное геологическое изучение Грозненского района горным инженером Афанасием Михайловичем Коншиным, который в отчете указал: «На Грозненской нефтяной площади уже сейчас возможно наметить несколько десятков пунктов для закладки буровых, в которых на умеренной глубине должны встретить благонадежные нефтяные пласты». И ПО лет назад была заложена скважина № 1/1 на Алхан-Юртовском (Ермолаевском) участке фирмы «И. А. Ахвердов и K°». В течение 100 дней с помощью паровой машины ее бурила бригада мастера Николая Муравьева, техническое руководство осуществлял горный инженер Лев Баскаков. 6 октября 1893 г. в 6 часов утра с глубины 131 метр был получен первый нефтяной фонтан на грозненских приисках. Еще через два года пробил час большой грозненской нефти, который сделал ее второй по масштабам после бакинской. После основания крепости Грозный (1818) и образования Кавказского линейного войска нефтяные источники перешли в его собственность. По свидетельству российского историка А. Матвейчука,[111] 180 лет назад в районе Моздока в ауле Акки-Юрт крепостные крестьяне Василий, Герасим и Макар Дубинины построили первую нефтеперегонную установку на Кавказе и в течение 23 лет производили «очищение нефти из натурального черного цвета в белый», а 170 лет назад нефтеносные колодцы возле Грозного стали сдаваться в откупное содержание.
При том, что законодательство носило во многом ограничительный характер для деятельности иностранцев в нефтяной, золотодобывающей и ряде других важных отраслях, иностранный капитал часто участвовал в этих производствах, скрываясь за русскими именами. Так, позднее русский предприниматель И. А. Ахвердов был сохранен в качестве фиктивного владельца предприятий нефтедобычи «И. А. Ахвердов и K°» в Грозненском районе после продажи. Это давало бельгийцам (реальным владельцам) возможность обходить законы, ограничивающие участие иностранных фирм и предпринимателей в нефтепромышленности.[112] Многие другие заводы также перекупались иностранцами. Предприятие Тагиева приобретено англичанами за 5 млн руб. и преобразовано в Общество для добывания русской нефти и жидкого топлива (Russian petroleum and liquid fuel C° limited). Промыслы Арафелова, Будаговых были приобретены Бакинским обществом русской нефти (Baku Russian petroleum С° limited), а также учреждено несколько новых обществ.[113] Управленческими кадрами и номинальными владельцами акций становились русские подданные, что неблаготворно сказывалось на интересах Российского государства.
