Происходит и масштабное укрывательство преступлений со стороны тех, кто профессионально обязан их раскрывать. Президент на названной коллегии Генеральной прокуратуры назвал острой проблему сокрытия преступлений сотрудниками правоохранительных органов. «Вы обязаны снизить уровень преступности, причем не с помощью статистики, – сказал глава государства. – Преступники должны быть наказаны независимо от того, какими они руководствовались соображениями и какое положение занимают»[39].
Как квалифицировать такие укрывательства от учета и от возбуждения уголовных дел? Подходит ли для этого ст. 300 УК «Незаконное освобождение от уголовной ответственности лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, прокурором, следователем или лицом, производящим дознание»? Наказание суровое – лишение свободы на срок от двух до семи лет. Вот только приговоров с обвинением по ст. 300 УК не видно. Наверное, правоприменители толкуют эту статью так: незаконно освобождать подозреваемого или обвиняемого мож но после возбуждения уголовного дела. А коль скоро в возбуждении уголовного дела пострадавшим отказано, то и освобождать не от чего.
В 2004 г. и первом квартале 2005 г. выявлено 37 597 случаев правонарушений со стороны работников милиции, из них 3106 – должностных и 1872 – уголовных[40], а также 32 тыс. остальных правонарушений. Репрезентативный опрос россиян, проведенный социологами Фонда «Общественное мнение», показал, что лишь 3 % опрошенных верят в честность и неподкупность сотрудников правоохранительных органов.
Председатель Конституционного Суда РФ В. Д. Зорькин обратил внимание Президента РФ на массовые нарушения прав граждан, пострадавших от преступлений. Специалисты, теоретики и практики давно говорят и пишут о том, что УПК РФ изначально поставил в неравно худшее положение жертв преступлений по сравнению с субъектами преступлений. Нерадивые дознаватели и следователи восприняли дух и букву нового УПК как индульгенцию на широкомасштабные незаконные отказы в возбуждении уголовных дел, нередко со ссылкой на отсутствие состава преступления, без малейших попыток его обнаружить. Странная сложилась практика: для привлечения к уголовной ответственности надо доказать все признаки состава преступления. Для отказа достаточно магической фразы «за отсутствием состава преступления». Какой признак отсутствует, не требуется доказывать. Отсюда – беззаконные отказы в возбуждении уголовного дела, освобождение от уголовной ответственности подозреваемых и масштабное укрывательство преступлений. Предлагается внести в УК статью об ответственности за заведомо незаконный отказ прокурора, следователя или дознавателя от уголовного преследования или его прекращение[41].
Но это de lege ferenda. Как минимизировать данную квалификационную ошибку de lege lata? Остается только по нормам о должностных преступлениях: за злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285), их превышение (ст. 286), служебный подлог (ст. 292), халатность (ст. 293). Правда, непросто будет доказывать признак личной заинтересованности, если не считать таковой элементарное нежелание расследовать преступление, дабы не обременять себя лишними заботами, да еще «при такой зарплате». Между тем заключения об отсутствии состава преступления как основания отказов в возбуждении уголовных дел весьма общественно опасны и должны преследоваться в уголовном порядке. Органы прокуратуры, на которые УПК возложил обязанность утверждать (или не утверждать) постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, далеко не всегда пресекают дознавательно-следственное беззаконие. Отчетность ли не хотят портить, или недостаточно профессионализма, но факт остается фактом – миллионы потерпевших оказываются беззащитными из-за искусственной латентности по вине правоохранительных органов. Юридическая некомпетентность российских граждан мешает им отстаивать свои права. В результате они ущерб получают дважды: один – от преступников, другой – от органов, обязанных их защищать и незаконно отказывая им в этом.
Так, органы досудебного производства после внесения изменений в УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 г., который декриминализировал по существу насильственное хулиганство, перенеся его в преступления по делам частного обвинения по ст. 115 (умышленное причинение легкого вреда здоровью) и ст. 116 (побои), перестали принимать заявления от граждан о хулиганстве. Раз дело частного обвинения, сами ищите виновника и остальные доказательства по делу. По УПК РФ прокуроры и милицейские следователи имеют право не возбуждать дело, если пострадавший не знает обидчиков и не запомнил их примет. Конституционный Суд РФ в постановлении № 7 от 27 июня 2005 г. признал эти нормы противоречащими Основному закону и предложил внести соответствующие изменения в УПК. Странно, что столь очевидную процессуальную ошибку, обусловливающую квалификационную ошибку, нельзя было предвидеть при проектировании УПК.
Квалификационной ошибке № 1 – «неквалификации преступлений» (из-за противозаконных отказов правоохранителем в уголовном преследовании и возбуждении уголовного дела) способствует и преувеличенное, на наш взгляд, представление о диспозитивности в материальном и процессуальном уголовном праве. Статья 20 УПК признает делами частного и частнопубличного обвинения всего двенадцать категорий дел. По делам публичного и частнопубличного обвинения прокурор, а также следователь и дознаватель обязаны осуществлять уголовное преследование (ч. 1 ст. 21 УПК). В каждом случае обнаружения признаков преступления они должны принимать предусмотренные УПК меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления (ч. 2 ст. 21). Современная же следственная практика все чаще не осуществляет уголовное преследование по делам публичного обвинения при причинении вреда пострадавшим гражданам. От них требуют заявлений, хотя признаки преступления по событию и даже при наличии подозреваемого налицо. Дела публичного обвинения тем самым превращаются в дела частного обвинения вопреки закону. Это тоже прием неквалификации, т. е. главной квалификационной ошибки, ибо юридическая компетенция не всякого потерпевшего позволяет ему составить грамотное заявление и подать его в нужный орган дознания или следствия. Теряется время, доказательства по горячим следам, множатся искусственная латентность и укрытие преступлений.
Конституционным Судом РФ в постановлении от 27 июня 2005 г. предлагается правильное толкование соотношения диспозитивности и публичности в уголовном процессе по делам частного обвинения, тем более оно применимо к делам публичного обвинения: «Диспозитивность в уголовном судопроизводстве применительно к делам частного обвинения выступает в качестве дополнительных гарантий прав и законных интересов потерпевших и как таковая не может приводить к их ограничению. Ее истолкование в законодательном производстве по делам этой категории не отменяет обязанность государства защищать от преступных посягательств права и свободы человека»[42]. Конституционный Суд признал противоречащими Конституции РФ положения ч. 6 ст. 144 УПК РФ и п. 3 ч. 1 ст. 145 УПК, которые лишают потерпевшего по делам частного обвинения государственной защиты со стороны правоохранительных органов. Диспозитивность суд усмотрел лишь в праве потерпевших на избрание формы уголовного преследования.
29 декабря 2005 г. был издан приказ за подписью шести министров «О едином учете преступлений». В нем дано понятие «укрытое от регистрации сообщение о преступлении». Это – сообщение, сведения о котором не внесены в регистрационные документы и которому не присвоен регистрационный номер. Заявителю обязаны выдать под роспись на корешке уведомления документ о принятии этого сообщения с указанием данных о лице, его принявшем, а также дате и времени его принятия. Бланки уведомлений и их корешки признаны документами строгой отчетности. Пункт 14 приказа устанавливает: «Отказ в принятии сообщения о преступлении должностным лицом, правомочным или уполномоченным на эти действия, а также невыдача им уведомления заявителю о приеме сообщения о преступлении недопустимы».
В приказе содержатся также определения укрытых от учета единых, простых и сложных преступлений (п. 33) и много другой ценной инфор мации. Реализация предписаний приказа, безусловно, способствовала бы сокращению первой по тяжести квалификационной ошибки.
Реагируя на распространенность незаконных отказов от возбуждения уголовных дел, Генеральный прокурор РФ и Министр внутренних дел издали 16 мая 2005 г. еще один приказ: «О мерах по укреплению законности при вынесении постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела». В нем, в частности, предусмотрена персональная ответственность за принятие незаконных и необоснованных решений об отказе в возбуждении уголовных дел вследствие ненадлежащего отношения должностных лиц органов внутренних дел и прокуратуры. Отведено 24 часа для рассмотрения отказных материалов с момента поступления их в прокуратуру. Приказ напоминает, что в соответствии с п. 6 ст. 148 УПК прокурор в течение 48 часов с момента вынесения дознавателем или следователем постановления об отказе в возбуждении уголовного дела обязан отменить его и возбудить уголовное дело.
