Серьезный исследователь эпохи формирования права Западной Европы Г. Дж. Берман подробно прослеживает огромное влияние предметов римской правовой культуры на этот процесс, в частности, выделяет два направления влияния: через каноническое право и через университеты[65]. Исследуя корни канонического права, Г. Берман приходит к выводу, что «церковные законы как на Западе, так и на Востоке испытали сильное влияние римского права. Были заимствованы различные понятия и нормы классического и послеклассического римского права, особенно в вопросах собственности, наследования и договоров. В дополнение к этому компиляции Юстиниана и его преемников на Востоке содержали большое количество императорских предписаний относительно литургии и теологии, равно как и церковной власти. На Западе церковные предписания частенько издавались королями и императорами. Франкские императоры даже заявляли, что унаследовали власть над церковью вместе с мантией римского императора. Более того, в раздробленной на кланы Западной Европе считалось, что церковь – носительница римского права, и кодекс рипуарских франков VIII в. прямо заявлял: “Церковь живет по римскому закону”»[66]. Г. Берман называет те сферы, в которых церковные законы особенно заметно опирались на римские нормы права: «1) церковные финансы и собственность; благотворительные отказы имущества; право владения, пользования и распоряжения церковными землями и зданиями; 2) церковная власть (власть назначать на церковные должности, процедуры улаживания споров между священниками, дисциплинарные санкции); 3) отношения между светскими и церковными властями… 4) преступления, например, перечень покаяний, налагаемых за разные проступки, включая убийства и лжесвидетельство; 5) брачно-семейные отношения, например препятствия к заключению брака, законнорожденность детей, расторжение брачных уз…». «На Западе римское право Юстиниана считалось идеальным правом, писаным воплощением разума, принципы которого должны руководить правовым регулированием повсюду, и в церкви, и в светских государствах»[67]. Г. Берман, однако, считает некоторым преувеличением утверждение ряда ученых о том, что новая система канонического права была «отпрыском» римского права Юстиниана и что великие кодификации, образующие Corpus Juris Canonici, составлены по образцу кодификаций Corpus Juris Civilis.
Продукты римской правовой культуры (законы, кодексы, отдельные нормы римского права, целые правовые институты, письменные заключения по тем или иным конкретным юридическим вопросам крупных римских ученых и т. д.) оказали огромное влияние на правовую культуру Европы не только через систему канонического права, но и через обработку и распространение его через европейские университеты.
Как пишет Г. Берман, к концу XI в. вновь открытые и переписанные тексты римского права «начали изучать в разных городах Италии и других стран. Студенты объединялись и нанимали на год учителя, чтобы он объяснял им эти тексты». Одним из первых, ставший в XII–XIII вв. наиболее крупным и считавшийся образцовым, был университет в г. Болонье, в котором «одновременно изучали право до десяти тысяч студентов». По мнению ученого, важно, что в Болонье с самого начала преподавался «текст римского права, составленный юристами Юстиниана в VI в. Возможно даже, что сама школа была основана в основном для изучения этого текста». Сохранившийся основной «продукт» давно «умершей» развитой римской правовой культуры «состоял из четырех частей: Кодекса, в который входили ордонансы и решения римских императоров до Юстиниана; Новелл, содержащих законы самого Юстиниана; Институций, краткого учебника для начинающих студентов-юристов; Дигест в пятидесяти книгах, в которых было собрано множество отрывков из сочинений римских юристов по весьма широкому кругу правовых вопросов. В переводе на современный английский язык Кодекс занимает 1034 страницы, Новеллы – 562 страницы, Институции – 173 страницы, а Дигесты – 2734»[68].
Для нас очень интересен процесс распредмечивания весьма древнего продукта римской правовой культуры в школах права XII столетия. Его описывают следующим образом. Первостепенное значение в них отдавалось изучению Дигестов, притом чтению их текста вслух. Занятие состояло в том, что преподаватель читал вслух текст Дигестов, а студенты следили за ним по своим взятым обычно в аренду рукописям и делали необходимые поправки. Если купить тексты студент был не в состоянии, ему приходилось заучивать его наизусть. После чтения текста учитель растолковывал (как говорилось – глоссировал) его слово за словом, строчка за строчкой. Студенты записывали диктуемое между строчками своих копий – текстов.
Наши историки права также отмечают ту важную роль, которую сыграли университеты в «открытии» римского права для Западной Европы. Именно они во многом способствовали новому (второму) рождению римского права в XI–XII вв. Через глоссы, усовершенствовавшие и форму, и, в некотором роде, содержание римского права, оно стало средством правового регулирования зарождавшихся и бурно развивавшихся буржуазных экономических отношений, особенно торговых. Наши историки права отмечают: «Школа глоссаторов проделала огромную работу по восстановлению и обработке классического римского права, по разъяснению устаревших или ставших к тому времени малопонятными текстов и терминов, по внутреннему упорядочиванию правовых памятников (прежде всего Дигест)». И далее: «Зарождающиеся буржуазные отношения не могли пробиться сквозь гущу правовых обычаев и чисто феодального права, рассчитанного на замкнутое общество, римское же право содержало в себе точные и готовые формулы закрепления абстрактной частной собственности и торгового оборота. Не случайно центром возрождения римского права стали города-республики Северной Италии, которые переживали в XI в. экономический подъем и представляли собой в то время наиболее развитый в хозяйственном отношении регион Европы»[69]. Рецепции римского права требовала перестройка и социальной, и духовной сфер жизни преобразовывавшегося общества той эпохи. «Рецепцию римского права поддержала католическая церковь, увидевшая в нем средство, способное поддержать каноническое право и притязание пап на мировое господство. Рецепцию в конечном счете санкционировала и королевская власть, стремившаяся к централизации, а следовательно, и к юридизации всей общественной и государственной жизни»[70].
Будучи универсальным и рациональным и имея в своем арсенале эффективные общественные регуляторы, римское право «как никакой другой фактор эпохи Средневековья способствовало преодолению государственных и иных территориальных границ, созданию единого стержня европейской правовой культуры, юридической науки и образования»[71].
Оно оказало влияние и на формирование буржуазных систем континентальной Европы. «Уместно вспомнить Гражданский кодекс французов, принятый в 1804 г. (названный в 1804 г. Кодексом Наполеона), который складывался из трех частей и повторял фактически структуру институций (учебника) древнеримского юриста Гая (часть первая – о лицах; вторая – о вещах; третья – об обстоятельствах)»[72].
Из вышесказанного следует, что правовые культуры субъектов права (индивидов, социальных групп и общества в целом) находятся в связи и взаимодействии друг с другом как непосредственно, так и опосредованно. Непосредственно это происходит через внешне видимую, наблюдаемую именно в данный момент деятельность этих субъектов права в правовом пространстве, их правомерное правовое поведение. Непосредственно созерцая то или иное правомерное правовое поведение действующих вокруг субъектов права, каждый субъект права часто, так или иначе, подвергает его анализу и оценке. Оценка эта может быть как положительной, так и отрицательной. Если положительную оценку данного субъекта права получило наблюдаемое им правомерное поведение, то это способствует развитию и совершенствованию его собственной правовой культуры. Опосредованно правовая культура субъектов права, как при их жизни, так и после воздействует на других субъектов права через свои продукты – качественные правовые нормативные акты, правоприменительные акты, научные произведения тех или иных ученых-правоведов, правовые договоры субъектов права и многие другие продукты правовой культуры.
Из соотношения правовой культуры субъектов права и ее продуктов в правоорганизованном обществе можно сделать следующие два вывода: 1) качество продуктов правовой культуры – качество объективного права (его норм), качество правоприменительных актов, качество интерпретационных актов и т. д. – прямо пропорционально качеству правовой культуры субъектов правотворчества, правоприменителей, толкователей права и т. д.; 2) с другой стороны, качество функционирующих в стране продуктов правовой культуры во многом определяет эффективность правовой социализации ее населения, формирование его правовой культуры.
