Ознакомительная версия.
Вместе с тем, в юридической литературе по оценке категории «денежные обязательства» имеется и иная точка зрения.
В.А. Хохлов отмечает, что, вероятно, для исков о взыскании процентов правильнее было бы вообще отказаться от понятия «денежное обязательство». Ведь его законодательное определение отсутствует, а широкое применение на практике может лишь ввести в заблуждение. Когда используют указанное словосочетание, обычно имеют в виду обязательство, где должник должен уплатить кредитору денежные средства (произвести оплату). Но если даже опираться только на п. 1 ст. 395 ГК РФ, видно, что закон не ограничивает основания взыскания случаями неисполнения денежного долга. Это могут быть как кондикционные обязательства, так и другие, когда в силу титульного владения (хранение, депозит, перевозка, поручение и пр.) должник удерживает в свою пользу деньги кредитора. Поэтому в приведенном примере и иных случаях обязанность уплаты процентов возникает из факта обладания деньгами по любому, а не только так называемому денежному обязательству[99].
В литературе высказывалась точка зрения о нецелесообразности построения классификации денежных обязательств.
Так, по мнению Д.Г. Лаврова, в литературе не принято выделять денежные обязательства в самостоятельную обособленную группу гражданско-правовых обязательств при построении их научной классификации. Объясняется это тем, что деление обязательств на типы, группы, виды и формы преследует цель выявления в рамках той или иной подсистемы таких общих юридических признаков, которые свойственны всем входящим в данную подсистему обязательствам. На основе этих общих признаков и строится правовое регулирование соответствующих обязательств. Применительно к денежным обязательствам такая классификация не может решать задачу выявления юридически значимых свойств, определяющих характер и особенности их правового регулирования. Объясняется это тем, что денежные обязательства существуют в рамках каждой из выделяемых подсистем обязательств[100].
И.А. Неруш отмечает, что одним из общепризнанных критериев деления договоров является цель договора. Цель сделки – это типичный правовой результат, на который направлены действия сторон правоотношения в связи со вступлением в него или исполнением обязанностей[101].
Итак, имеют ли деньги самостоятельное значение для построения классификации обязательств и выделения в качестве самостоятельной категории денежных обязательств?
Ю.В. Романец считает, что необходимо ответить на вопрос, как соотносится рассматриваемый системный признак (как предмет исполнения основной договорной обязанности) с признаком направленности обязательства? Прежде всего, необходимо отметить относительно самостоятельное нормообразующее значение рассматриваемого предмета. Это выражается не только в наличии ряда норм, обусловленных предметным фактором, которые применимы к договорам различной направленности, но и в том, что некоторые обязательства определенной направленности могут заключаться только по поводу денег. Например, договор, направленный на оказание услуг по расчетам, касается лишь денежных расчетов. В то же время следует признать, что деньги как предмет договора играют вторичную нормообразующую роль по сравнению с фактором направленности[102].
По мнению И.А. Неруш, справедливости ради следует заметить, что сам по себе предмет денежного обязательства (деньги) не образует договорного типа. Существуют сделки, немыслимые без участия денег, но нет сделок, сущность которых исчерпывалась бы исключительно деньгами. Например, договор банковского вклада может заключаться только по поводу денег, но сущность его проистекает из договора займа, который принадлежит к группе договоров с направленностью на отсрочку возврата вещей того же рода, количества и качества. Деньги в этих примерах, безусловно, имеют большое самостоятельное значение, которого, тем не менее, недостаточно для обоснования выделения отличного от существующих вида договора[103].
Итак, учитывая изложенное, Ю.В. Романец справедливо делает вывод, что, поскольку деньги являются универсальным средством платежа, они представляют собой системный признак, позволяющий унифицировать правовые нормы, которые регулируют порядок и условия встречного предоставления. При этом необходимо учитывать, что препятствием для такой унификации могут быть другие системные признаки (направленность обязательства, предмет, субъектный состав и т. д.). В связи с этим унификация может быть общей (т. е. охватывать все типы, виды договоров) и частичной (распространяющейся только на некоторые типы или виды договоров, в отношении которых нет препятствий для унификации)[104].
В связи с изложенным считаю возможным выделение денежных обязательств в самостоятельную категорию. Однако такое выделение должно учитывать при своем построении другие системные признаки (направленность обязательства, предмет, субъектный состав и т. д.). В то же время следует сделать вывод, что деньги как предмет договора в большинстве обязательств играют вторичную нормообразующую роль по сравнению с фактором направленности. В связи с этим денежным средствам не должно приписываться излишнее нормообразующее влияние на содержание всех обязательств, не отражающее истинное положение.
Действительно, деньги могут быть предметом исполнения основной договорной обязанности, выражающей сущность договора. Таковыми являются определенные виды договорных обязательств (кредит, банковский вклад, банковский счет, финансирование под уступку денежного требования). Однако сущность данных обязательств не исчерпывается исключительно деньгами. Более того, в таких обязательствах деньги играют зачастую вторичную нормообразующую роль, уступая фактору направленности.
По мнению М.Г. Бакуевой, вопрос о причислении обязательств по выплате компенсации, возмещению убытков, штрафных, конфискационных санкций и кондикции к числу денежных в настоящее время является предметом дискуссий в науке[105].
По мнению Л.А. Новоселовой, большинство обязательств может трансформироваться в денежные путем присуждения в случае их нарушения к выплате денежной компенсации. Тем не менее в отношении «вторичных» денежных обязательств, возникающих вследствие присуждения к выплате денежной компенсации за причинение вреда (в том числе в форме убытков), единый подход в судебной практике не сложился[106].
Л.А. Лунц считал, что обязанность платить деньги может служить санкцией за неисполнение обязательства, первоначальным предметом которого являются не деньги, а иные вещи или услуги или какое-либо иное действие: сюда, например, относится обязательство продавца возместить убытки путем уплаты денег в случае недостатка товара. Этот второй вид денежных обязательств вытекает из того, что деньги являются всеобщей формой стоимости; отсюда возникает экономическая возможность замены любого предмета долга его денежным эквивалентом. Такая замена (в порядке изменения содержания первоначального обязательства или в порядке прекращения первоначального обязательства с заменою его новым, направленным на уплату денег), может быть результатом соглашения сторон, но может вытекать и из закона[107].
С.К. Май полагал, что наряду с обязательствами, возникающими с самого начала в качестве денежных обязательств (например, обязательство уплаты покупной цены, платежа занятой суммы и т. д.), имеются денежные обязательства производного характера, в которые превращаются первоначальные обязательства при их неисполнении (если не имеет или не может иметь места принудительное исполнение в натуре). Так, обязательство продавца поставить товар, определенный родовыми признаками, превращается – при неисполнении его – в обязательство возместить покупателю убытки путем уплаты соответствующей денежной суммы, т. е. в денежное обязательство[108].
По мнению П. Ходырева, отсутствуют препятствия для рассмотрения охранительных денежных обязательств в качестве денежных: при ближайшем рассмотрении становится очевидным, что деньги здесь используются в качестве средства погашения денежного долга, возникшего у нарушителя в результате совершения правонарушения. И если обязанность по возмещению вреда, – пишет П. Ходырев, – не носит однозначно денежного характера (так как возможно возмещение вреда в натуре), то обязанности возместить убытки, уплатить неустойку и проценты сразу же существуют в рамках денежных обязательств. Таким образом, П. Ходырев объединяет все обязательства, в которых реализуется гражданско-правовая ответственность, а также кондикционные обязательства, единой категорией «охранительные вторичные денежные обязательства»[109].
Ознакомительная версия.
