Ознакомительная версия.
Заинтересованное лицо само решает для себя вопрос, обращаться или нет в суд за защитой своих прав, в каком объеме и какими средствами их защищать, кроме того, в ходе процесса оно может отказаться от дальнейшей судебной защиты путем отказа от иска, признанием иска или заключением мирового соглашения. При этом, как гласит п. 5 ст. 49 АПК, арбитражный суд не принимает отказ от иска, признание иска, уменьшение размера исковых требований и не утверждает мировое соглашение только в том случае, если эти действия участвующих в процессе лиц противоречат закону или нарушают права и законные интересы других лиц. В остальных же случаях, в том числе если нарушаются права и законные интересы самих участников процесса, арбитражный суд обязан согласиться с распорядительными действиями сторон. Аналогичное правило установлено и в ч. 2 ст. 36 ГПК.
Также ставит под сомнение публично-правовую природу процессуального права состязательное начало арбитражного и процессуального процессов. Суд в своей деятельности связан требованиями истца и возражениями ответчика, выйти за пределы которых он не имеет права. Стороны, в свою очередь, наделены обширными возможностями проявлять активность и инициативу, самостоятельно доказывать те обстоятельства, на которые они ссылаются в обоснование своей позиции, использовать при этом выбираемые ими самими средства доказывания и т. д. Суд не должен вмешиваться в процесс доказывания, оставаясь при этом лишь в роли арбитра, разрешающего дело. В соответствии с п. 2 ст. 66 АПК арбитражный суд только вправе предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства, если сочтет невозможным рассмотрение дела по имеющимся материалам, тогда как стороны вправе и не откликаться на предложение суда, поскольку ответственности за это закон не предусматривает.
Таким образом, можно сделать вывод, что деятельность суда как регулятора процессуальных отношений сковывается соответствующими распорядительными действиями участников процесса, а это, в свою очередь, опять же свидетельствует о децентрализации процесса, а следовательно, и о его частноправовой природе.
Проанализированные выше критерии деления права на частное и публичное не являются исчерпывающими: в правовой науке выработаны и иные критерии,[115] анализ которых также приводит к выводу о том, что процессуальное право не следует рассматривать как отрасль права, имеющую в чистом виде публично- или частноправовую природу. Связано это с тем, что, как справедливо отметил В. М. Семенов, в процессуальных отношениях суда с участниками дела скрещиваются два начала: начало власти и подчинения, поскольку сами по себе процессуальные правоотношения имеют тип публично-правовых, и начало диспозитивности в поведении лиц, участвующих в деле.[116] Таким образом, можно сделать вывод, что процессуальное право находится на стыке частного и публичного права. Сочетая в себе элементы и частного и публичного права, процессуальное право имеет смешанную частно-публичную правовую природу.
Вместе с тем не будет верным утверждение, что и все институты процессуального права также имеют смешанный, частно-публичный правовой характер. Судебная власть как таковая – публична, поэтому там, где имеет место ее непосредственное применение, соответствующий процессуальный институт будет иметь публично-правовую природу, там же, где в той или иной мере основополагающим будет волеизъявление участников судопроизводства, в зависимости от степени вмешательства публичной власти в их активность, соответствующий процессуальный институт будет иметь частноправовую или смешанную, частно-публичную правовую направленность. Так, в качестве примера частноправового института процессуального права можно назвать институт отказа от дальнейшей судебной защиты в порядке ст. 49 АПК, когда такой отказ не противоречит требованиям закона и не нарушает прав и интересов других лиц. Отказ от субъективного права в данном случае является проявлением частноправового начала, поскольку таким образом происходит реализация гражданско-правовой юридической свободы личности. Несомненную же публично-правовую природу имеют такие процессуальные институты, как гражданская процессуальная и арбитражная процессуальная ответственность, процессуальные сроки, институт обеспечения иска и др.
В процессуальной литературе, разделяющей взгляд на дуалистическую природу процессуального права, высказано мнение о бесспорном публично-правовом характере института подведомственности.[117] Однако такое утверждение сомнительно по целому ряду причин. Действительно, подведомственность как институт, устанавливающий относимость того или иного дела к ведению определенного юрисдикционного органа, основывается на признании государством за этим органом права на рассмотрение и разрешение соответствующей категории дел. В противном случае деятельность юрисдикционного органа, не поддерживаемая принудительной силой государственной власти, по существу лишится своего смысла: выигравшей дело стороне должно быть гарантировано право на принудительное исполнение решения в случае недобросовестного поведения должника. В то же время само распределение категорий дел между различными органами юрисдикционной системы основывается на публичном государственном интересе обеспечения их правильного, доступного и своевременного разрешения.
Все более развивая институт третейского разрешения споров, как институт, свойственный частному праву, государственная власть тем не менее сама устанавливает те категории дел, которые заинтересованные лица могут разрешить минуя государственные суды. В частности, Федеральный закон «О третейских судах в РФ» предусматривает расширение подведомственности третейских судов путем предоставления им возможности рассматривать споры между гражданами (физическими лицами) и организациями (юридическими лицами), что до его принятия не разрешалось.[118] Таким образом, общая подведомственность дел негосударственным юрисдикционным органам определяется государством в императивном порядке.
Такой подход к формированию подведомственности негосударственных юрисдикционных органов наблюдается практически во всех странах, где такие органы существуют.[119] Например, в Швеции деятельность третейских судов (арбитражей) осуществляется в соответствии с Законом об арбитраже 1999 г.[120] Подведомственность дел арбитражам определена в ст. 1 данного Закона. При этом, если арбитраж вынесет решение по делу, которое согласно шведскому праву ему неподведомственно, арбитражное решение является недействительным (ст. 33 Закона). В Англии подведомственность дел арбитражам и правила их деятельности урегулированы Законами об арбитражах 1950 и 1979 г., во Франции – Книгой IV нового Кодекса гражданского судопроизводства, в Испании – Законом об арбитраже 1988 г., в Греции – ст. 867–903 Гражданского процессуального кодекса, в Бразилии – Федеральным законом № 9.307 от 23 сентября 1996 г., в Италии – ст. 806–840 Гражданского процессуального кодекса и т. д.[121] Правилом, общим для всех государств, является то, что решение, вынесенное арбитражным судом по вопросам, не отнесенным законодательством к подведомственности третейских судов (арбитражей), является недействительным, и, следовательно, не может быть исполнено принудительной силой государства.
Публично-правовую сущность института подведомственности подтверждает и наличие гражданской процессуальной и арбитражной процессуальной ответственности за нарушение правил подведомственности. Законодательно установлено, что при обращении за защитой нарушенных прав и охраняемых законом интересов в ненадлежащий юрисдикционный орган дело не будет рассматриваться, а в случае ошибочного рассмотрения – подлежит безусловной отмене или не имеет юридической силы.
Вместе с тем о публично-правовой сущности института подведомственности в чистом виде можно говорить лишь применительно к случаям исключительной (единичной) подведомственности, когда определенная категория дел отнесена к ведению исключительно одного юрисдикционного органа. В этом случае лица, заинтересованные в защите своих прав и законных интересов, могут реализовать свое право на их защиту только посредством обращения в строго определенный юрисдикционный орган, без каких-либо возможных вариантов иного поведения. Аналогично не предусматривается иных вариантов возможностей разрешения дела, кроме установленной законом, при императивной подведомственности, когда дело рассматривается хотя и несколькими юрисдикционными органами, но в строго определенной законом последовательности. Здесь заинтересованные лица также должны подчиняться установленным законодателем требованиям к порядку обращения в тот или иной орган юрисдикционной системы.
Ознакомительная версия.
