Ознакомительная версия.
д) переход к совершению наиболее опасных для общества и государства преступлений: организованная преступность начинает смыкаться с террористическими организациями, финансировать их, продавать оружие и т. п., увеличивая собственные незаконные доходы;
е) приход во властные структуры: организованная преступность все активнее начинает проникать в политическую сферу жизни общества, используя это в собственных целях;
ж) широкое использование коррупции: укрепление связей организованных преступных групп и преступных формирований с коррумпированными должностными лицами и другими служащими[46].
Особое внимание следует обратить на два последних момента. У российских криминологов уже не вызывает никакого сомнения, что организованная преступность действительно тесно связана с другим криминальным явлением – коррупцией. Именно коррупция стала эффективным инструментом взаимодействия организованной преступности с властными структурами[47]. Произошел процесс определенного разделения труда: экономические структуры организованной преступности образуют ее материальную базу, источник приложения и накопления незаконного капитала, а коррумпированные государственные чиновники обеспечивают получение необходимой информации, заключение выгодных сделок, нейтрализацию конкурентов и контролирующих органов и, в конечном счете, подготовку и принятие важных политических решений. «Когда те или иные структуры уголовного мира понимают, что существование управленческого аппарата, который, естественно, требует известных дотаций, оправданно экономически, политически и с точки зрения безопасности, а не является излишним атрибутом, – тогда появляется эффект организованной преступности»[48].
Однако наиболее важным является не понимание криминальным сообществом важности управленческого аппарата, а тот факт, что государство в современных условиях практически находится на параллельном содержании у организованного преступного мира. Так, по материалам выборочной уголовной статистики, 90 % предпринимателей регулярно дают взятки, а, по данным бывшего министра внутренних дел РФ А. С. Куликова, каждая седьмая группировка преступников использует подкупленных государственных чиновников[49]. Речь, таким образом, идет не об отдельных фрагментах взаимосвязи государства и криминалитета, а о социальном феномене сращивания государства и преступной элиты.
По экспертным оценкам специалистов фонда ИНД ЕМ, ежегодно около 55 млн россиян передают чиновникам различных органов власти независимо от их уровня в качестве взяток более 36 млрд долларов США, из них только около 3 млрд долларов население России вкладывает в рынок «бытовой коррупции», а остальные 33 млрд выплачивают чиновникам российские бизнесмены. По другим данным, общее количество получаемых чиновниками незаконных «подношений» и выплат в течение года составляет не менее 520 млрд рублей в год. Третьи специалисты предполагают, что объем взяток, получаемых российскими чиновниками, находится в пределах 16 млрд долларов США. Четвертые отмечают, что только малые предприятия современного российского бизнеса ежегодно тратят на взятки чиновникам не менее 6 млрд долларов США. Эти данные о последствиях коррупционного поведения чиновничества находят свое подтверждение в работах других отечественных специалистов, проводящих социологические исследования феномена коррупции на региональном уровне[50]. В докладе о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 2002 г. указывалось, что минимальные затраты населения России на взятки составляют 3 млрд долларов США в год, хотя на самом деле эти суммы в 3–5 раз выше.
Наибольшему влиянию, естественно, подвержена экономическая сфера, в которой организованная преступность проявляется в различных формах. Несмотря на то, что удельный вес преступлений экономической направленности в общем числе зарегистрированных общественно опасных деяний составил в 2003 г. всего 13,9 %, материальный ущерб от указанных преступлений (на момент возбуждения уголовного дела) выражался цифрой в 275,4 млрд рублей, что в 3,6 раза превысило аналогичные показатели предыдущего года (75,2 млрд руб.). Рост опасности данного вида преступных деяний не только связан с активизацией борьбы и уточнением статистики, но и отражает общую тенденцию дальнейшей криминализации финансово-хозяйственного комплекса.
По оценкам экспертов Ассоциации российских банков, банковское дело в связи с развитием и распространением организованной преступности стало зоной чрезвычайной опасности. С 1992 г. в банковской сфере совершено около 150 посягательств на жизнь руководителей и сотрудников банков. За это время погибло приблизительно 80 человек, в том числе 50 руководителей-банкиров[51]. При этом тотальный контроль со стороны государства сменился такой же тотальной социально опасной бесконтрольностью. Организованная преступность, в других странах являющаяся так называемой «обратной стороной медали», в России обволакивает криминогенным влиянием легальные социальные институты, тормозит их формирование и развитие, порой подменяя собой некоторые государственные механизмы.
Определенное и всевозрастающее значение для преступного мира имеет область властных политических отношений. Сегодня она является сферой интересов наиболее крупных преступных образований и в основном их лидеров, стремящихся к созданию своего лобби в парламенте, занятию важных постов, которые предоставляют широкий круг полномочий, дополнительные возможности по формированию нелегального капитала или вложению нелегально полученных доходов.
Под политизацией организованной преступности следует понимать не процесс смыкания высокопоставленных должностных лиц с преступными группировками, а осознание криминальной средой собственных политических интересов, отличных от интересов других социальных слоев, и выдвижение политически значимых требований[52]. В ряде исследований под процессом политизации организованной преступности понимается установление контроля над органами государственной власти, принятием и реализацией их решений. Эти явления, скорее, характеризуют процесс криминализации государственного механизма, криминализации власти. Это – встречные процессы, не изолированные друг от друга. Если политизация организованной преступности связана с артикуляцией политических интересов данного слоя, то криминализация политики отражает особенности механизма принятия политических решений и их направленность.
Показателем процесса политизации организованной преступности выступает политическое лоббирование, в то время как показателем криминализации политики является сама политика.
Лоббирование используется элитой организованной преступности при осуществлении функции стратегического управления, идеологического обеспечения, реализации политических задач. Это наиболее распространенный способ действий любой из элит общества. Лоббирование следует отличать от выдвижения организованной преступностью своих ставленников в органы представительной власти и претензий отдельных представителей элиты организованной преступности на депутатские мандаты и руководство влиятельными общественными объединениями.
Коррупция заключается в использовании должностными лицами доверенных им прав и властных возможностей в целях личного обогащения. С точки зрения политологического подхода к деятельности организованной преступности, коррупцию можно охарактеризовать как процесс продажи власти, где покупателем выступает элита организованной преступности.
Таким образом, политическая сфера может быть использована крупными преступными организациями в качестве инструмента для достижения своих целей[53]. И сегодня об этом можно узнать не только из компетентных органов, но и из периодических изданий[54], включая откровения самих «крестных отцов» приватизации и иных форм реформирования экономики нашей страны[55].
Констатируя формирование нового по качественным параметрам социального явления взаимоотношения государства и организованной преступности, необходимо проанализировать его социальные истоки, причины и следствия для исторического развития России.
Изменение социальной направленности преступности характеризовалось двумя наиболее отчетливо проявившимися тенденциями.
Во-первых, объектами преступных посягательств все больше становились экономические интересы. Во-вторых, объектами преступных посягательств все чаще выступали не локальные интересы личности, а широкий публичный интерес. Так, был выделен массив преступлений, связанных с государством, формированием и действием его органов, его атрибутикой.
Ознакомительная версия.
