А Макаров - К истокам Тихого Дона

Созвучность судеб донского казачества и самой России, стремление разобраться в истинности и достоверности событий революции и гражданской войны, соотнести их с тем бесформенным и пессимистическим состоянием, в котором находится наша страна сейчас, — вот те мотивы, что заставили нас вернуться к страницам истории давно минувших дней и предложить вам нелегкий путь к «Тихому Дону».

Это исследование — еще одно напоминание об уникальности и ценности «Тихого Дона», ставшего по праву одной из страниц Вечной Книги Жизни.

Предлагаемая вниманию читателя работа несколько необычна для традиционного подхода к проблеме авторства «Тихого Дона».

1. Мы не ставили вопрос авторства во главу угла нашего исследования, ибо, как показали все предшествующие обращения к этой проблеме, анализ и конечные выводы в этом случае носят сугубо субъективный характер и не могут окончательно решить поставленную задачу.

Выбор максимально объективных параметров анализа текста романа разных его редакций (публикаций) подвел нас к проблеме авторства и позволил по-новому поставить ряд существенных вопросов.

2. Настоящая работа независима от социального заказа и не претендует на сенсационность во вновь разгоревшихся страстях вокруг «Тихого Дона». Рамки работы ограничены историко-политическим аспектом текстологического исследования романа.

3. В определенной мере вашему вниманию представлен результат общего дела семьи и близкого круга друзей, полученный в свободное от основной работы время, причем работы, не связанной как-либо с литературоведением.

4. Предлагаемые нами данные почерпнуты в основном из самого текста романа, легко проверяемы и доступны восприятию любого непредвзятого читателя.

Москва 1991, 1994.

Возобновившаяся дискуссия по вопросу авторства «Тихого Дона» ярко и образно отражает состояние и проблемы современного нам общества и прежде всего таких сторон его жизни, как общественно-политическая, нравственная, духовная. Дискуссия углубляется и расширяется: новые находки и исследования, новые методы и подходы, все более широкий круг ученых и читателей включается в нее, ставшую в силу своей особой значимости всеобщей, насущной, неотложной.

Ведь основной внутренний стержень этой полемики — поиск истины.

Главный двигатель — возросший интерес к истории родины, ее «советского» периода. Желание разобраться в причинах разыгравшейся трагедии великого народа, приведшей нас спустя семидесятилетие к глубокому затяжному кризису.

История и трагическая судьба донского казачества, во многом созвучная трагедии и судьбе России, нашла серьезное отражение на страницах романа-эпопеи «Тихий Дон». С самого момента выхода в свет роман покорил читателя своей силой, правдой, верой. На фоне тенденциозной и политизированной литературы он выделялся светлым и ярким лучом надежды.

И вместе с тем с самого начала выступило весомое «Но!», порожденное особым двойственным чувством, возникавшим при чтении романа.

Правда, но не одна! Сила, но в чем?! Вера, но во что?!

Противоречивые чувства порождали тысячи «почему?», заставляли обращаться к исследованию текста романа, к биографии автора... и, наконец, вылились в продолжающуюся до сегодняшнего дня дискуссию. Какие же тревоги вызывает она, какие проблемы выдвигает на первый план?

Прежде всего это состояние науки в нашем обществе.

Длительное господство идеологии в обществе и подчиненное положение науки привело к подмене целей исследования и путей достижения истины. Общество, где идеология стала доминирующей, поставило перед наукой иные задачи: обоснование господствующей идеологии и утверждение ее авторитета, а также всех социальных структур общества, поддерживающих эту идеологию.

Проникновение идеологии в науку имеет двоякий результат: во-первых, в науку приходят «новые» люди — носители и проводники идеологии. Их положение в науке определяется и поддерживается доминирующей в обществе силой. Во-вторых, используя методы и возможности науки в интересах идеологии, эти самые люди, оказывая последней важные услуги, занимают в общественной иерархии высокое положение и приближены к правящим слоям общества.

Прямым следствием такой ситуации становится монополизация «новыми» людьми «права на истину» в определенной области познания и подмена самого знания системой ложных авторитетов и кумиров. Сохранять свою монополию и свое «место под солнцем» можно лишь выполняя социальный заказ идеологии, охраняя ее божков. На этом пути они будут стоять до конца. Поэтому не только критика, но даже сомнения в правоте привычных установок и догм, даже использование традиционных научных понятий и методов — для них неприемлемо. Здесь неизбежно встретить с их стороны и игнорирование аргументов, и замалчивание проблемы, и злобные, агрессивные, личные выпады, заменяющие аргументацию и логику, коль скоро представилась бы необходимость исследовать какую-либо из «монополизированных» проблем — притронуться к «священным коровам».

И как крайняя, но вполне для них допустимая — и доступная! — мера: апелляция к власти, чтобы использовать ее силу и авторитет для решения собственно научных проблем.

Дискуссия по вопросу авторства «Тихого Дона» наглядно иллюстрирует сложившуюся в нашей науке и литературе ситуацию.

1. Дискуссия никак не могла выйти за рамки политики и идеологии в русло подлинной науки, объективного исследования.

2. Монополизация изучения творчества М.А.Шолохова в руках официального, «традиционного» шолоховедения препятствовало публикации альтернативных работ, появлению и распространению «инакомыслящих» взглядов.

3. Вопросы изучения донского края, достоверного воссоздания на основе всего круга источников событий Нового Смутного времени на Дону, детальный текстологический анализ романа — все это подменялось ими прославлением гения автора (авторство которого как раз и подвергается сомнению), т.е. молением своему кумиру.

Центробежной и всесокрушающей волной разлился по стране «период гласности». В единочасье рухнули коммунистические устои: структуры, система, идеология, мораль... Не несущая новой положительной энергии, не подготовившая сознание людей к особой созидательной роли в новых условиях, не давшая никакой возможности познать и трезво оценить уничтожаемый со все той же революционной беспощадностью старый коммунистический порядок, эта волна размыла границы некогда могучего государства, лишила законности и морали общество, ввергла людские судьбы в состояние страшного хаоса.

Единственной положительной стороной этой «гласности», помимо ее воли, стала сама гласность. Ибо в хаотическом состоянии на какой-то короткий период не удалось взять под контроль все стороны общественной и политической жизни. Утечка архивной информации, публикации запрещенных ранее произведений, возвращение забытых имен, возможность быть услышанным — не эти ли прекрасные идеалы эпохи середины 80-х годов так окрылили современных нам людей, заставили задуматься над прошлым и осознать всю полноту ответственности новых задач? Высвободившееся же время дало возможность осуществить многие начинания и научные изыскания, ранее не вписывавшиеся в плановые задачи.

Не случайно именно этот период внес в дискуссию об авторстве «Тихого Дона» свежий импульсивный заряд — научность и основательность в решении столь сложного вопроса. Лишенная политической заданности и традиционных реверансов, наука обнаружила свои изумительные свойства: объяснять порядок вещей из них же самих, систематизировать полученную информацию и указывать новый путь развития. Именно в этот период наука текстология дала весьма высокие и продуктивные результаты, появились интересные исследования разных редакций текста «Тихого Дона», текстологических сравнений романа с произведениями возможных претендентов на авторство.

Средства массовой информации (опять-таки на незначительный период времени вышедшие из-под тесного контроля и представившие наряду с пресными прозападными безнравственными программами образцы продуманных гуманных теле- и радиопередач) подключились к дискуссии и широко популяризировали как саму проблему, так и передовые научные изыскания в этой области.

Но этот «золотой век» гласности имел очень короткие временные пределы. Зажатость жизни суровыми законами выживаемости, отодвигание науки на задний план, вплоть до отказа от финансирования отдельных ее направлений и целых дисциплин, налет вульгарной «рыночной» морали, отсутствие глубоких нравственных принципов направили накопившуюся научную энергию на «распыл».