Борис Тимофеев
Правильно ли мы говорим?
Заметки писателя
Лениздат
1961
Борис Николаевич Тимофеев-Еропки́н (литературная подпись Борис Тимофеев) родился в 1899 году в Москве в семье инженера. Окончил классическую гимназию.
Выступать в периодической печати со стихами начал в 1919 году, находясь в рядах Красной
Армии. В конце 1919 года был принят в Москве в члены Всероссийского союза поэтов.
В 1920 году работал некоторое время в «Окнах РОСТА» под руководством В. В. Маяковского.
В 1921 году выпустил свою первую книгу стихов.
С 1924 года, по окончании Ленинградского университета, несколько лет работал адвокатом, совмещая эту работу с творческой деятельностью в области сатирической поэзии, музыкальной драматургии и песни.
С первых дней Великой Отечественной войны Борис Тимофеев работал в политической сатире и был одним из организаторов творческого коллектива «Боевой карандаш», где за время войны вышло много плакатов с его стихами и где он продолжает работать до настоящего времени.
Эта книга, одиннадцатая по счету, значительно отличается от всех предыдущих книг Бориса Тимофеева — сборников басен, сатирических стихов, стихов для детей и переводов. Книга «Правильно ли мы говорим?» — результат многолетнего изучения автором русской разговорной речи.
Посвящаю памяти
моей матери
Софии Федоровны.
Автор.
Правильно ли мы говорим?
Не пора ли объявить войну коверканью русского языка?
В. И. Ленин.
Борьба за чистоту, за смысловую точность, за остроту языка есть борьба за орудие культуры.
М. Горький.
«Ну, мне надо вставать... Бывайте здоровы! Днями подойду! Кланяйтесь жене и сестре жены! Пока!»
Сказав всё это, пассажир троллейбуса, стоявший около выходной двери, кивнул своему знакомому и быстро вышел из вагона. А я, невольный слушатель его краткого монолога, подумал: сколько погрешностей против русского языка в нескольких коротких фразах! Ведь вышедший пассажир хотел сказать: «Ну мне надо выходить... Будьте здоровы! На днях приду! Кланяйтесь жене и свояченице!» (Бессмысленное в данном случае словечко пока можно оставить без внимания.)
В самом деле: почему он, стоя, сказал: «Надо вставать»? Почему он сказал: «Бывайте здоровы»? Ведь по-русски это означает: «Иногда будьте здоровы, иногда будьте больны!» Приятное пожелание! Почему он обещал «подойти», то есть «приблизиться», а не «прийти»? Почему он передал поклон «сестре жены», а не «свояченице»?
О последнем — обозначении степеней родства — мы дальше поговорим особо, а сейчас хочется еще раз задать вопрос: почему же этот взрослый и, вероятно, образованный человек так плохо и небрежно говорит на своем родном языке и, конечно, сам не замечает неправильностей своей речи?
Язык — орудие мышления и средство общения. Говорить небрежно, кое-как — это значит небрежно и кое-как выражать свои мысли.
Почему же он так говорит?
Вот об этом-то и хочется побеседовать, начав разговор издали. Возможно, что придется и поспорить, памятуя мудрое латинское изречение: «Истина родится в споре»...
Эти заметки я вел в течение ряда лет: все они взяты из жизни. Часть из них была опубликована в журналах «Политическое самообразование», «Звезда» и «Нева», а также в «Литературной газете» и в газете «Литература и жизнь» в 1957-1960 годах.
* * *
Народ — творец и хозяин языка. Это бесспорно. Язык народа находится не в застывшем, неподвижном состоянии, а в постоянном движении. Как живой язык — он существует и изменяется до тех пор, пока существует народ, как мертвый — он может существовать до тех пор, пока существует человечество...
Если живой язык народа уподобить огромному, вечнозеленому дереву, то отдельные слова можно сравнить с листьями: одни появляются, другие отпадают, а дерево всегда остается зеленым...
Как появляются новые слова и пропадают старые? Всего чаще — они возникают вместе с новыми явлениями, понятиями, предметами, которые требуют нового слова; вместе с исчезновением явления, понятия, предмета — пропадает и слово.
Так, например, вместе с введением карточной системы в нашу речь сразу же вошли слова-понятия «прикрепиться», «открепиться», «отоварить» и т. д. С отменой карточной системы эти слова отпали сами собой...
То же самое происходит и с названиями разных предметов или понятий, которые иногда возникают и распространяются необыкновенно быстро и так же быстро забываются. Вспомним, для примера, слово «керенки», которое возникло в 1917 году при выпуске Временным правительством ассигнаций достоинством в 20 и 40 рублей. Вскоре это слово было совершенно забыто...
Таких примеров, конечно, можно привести множество. Следует заметить, что слова, перестав быть нужными, отмирают и забываются удивительно скоро.
Взять хотя бы такую узкую область слов, как наименования учащихся дореволюционных учебных заведений. Как быстро исчезли такие слова, как «гимназист», «кадет», «реалист», «лицеист», «институтка», «юнкер», «гардемарин», «курсистка»... (Заметим в скобках, что наряду с официальным названием «курсистка» существовало удивительно милое слово «курсовица», ласково объединявшее слова «курсистка» и «девица».)
Слова эти выпали из разговорной речи, и совершенно забыты.
Уже историческим наименованием звучит слово «рабфаковец», столь близкое людям старшего поколения.
Так же легко входят в нашу речь новые слова-понятия. Возьмем, для примера, слово «курсант», которое звучит ныне как давным-давно знакомое, хотя оно впервые появилось только в 1918 году.
Но почему же иногда исчезают слова, хотя понятия или предметы, которым они были присвоены, остались без изменения? Почему эти слова обветшали и заменились новыми?
Таков закон языка: происходит естественное отмирание слов и замена их новыми, хотя закономерность этого процесса установить не так легко.
Рассмотрим такую некогда многочисленную группу слов, как старославянские обозначения частей человеческого тела. Было время, когда слова: «чело», «уста», «ланиты», «выя», «рамена», «перси», «чресла», «длань», «персты» — были широко распространены. Но постепенно их вытеснили слова: «лоб», «рот», «губы», «щёки», «шея», «плечи», «грудь», «бёдра», «рука», «ладонь», «пальцы», хотя перечисленные старославянизмы еще долго сохранялись в литературном языке, особенно в поэтическом.
«Очи», например, и в современной поэзии сохранились наряду со словом «глаза»... А «уста» даже сплошь и рядом не могут быть заменены словом «рот», войдя в слова «устный», «наизусть» и т. д.
Некоторое понимание всех этих древних славянизмов поддерживается до сих пор главным образом произведениями классиков («Перстами легкими, как сон», «Но в персях то же трепетанье, и не проходит жар ланит...») или такими, вошедшими в нашу речь, выражениями, как шутливые «бью челом», «ненасытная утроба», «карающая длань» и т. д., причем иногда такие выражения произносятся без достаточного понимания их точного смысла. Не каждый, например, произнося словосочетание «зеница ока» — ясно понимает, что речь здесь идет о зрачке глаза...
Вообще же эти архаические славянизмы постепенно сходят на нет.
Но вот на что следует обратить внимание. Мы говорим «правая рука» и «левая рука». А ведь когда-то для них существовали особые слова-наименования: «десница» и «шуйца». Эти слова исчезли совсем: они не заменены, как обветшалые, новыми словами, а просто даются в описательном виде: «правая рука» и «левая рука». Почему? Вероятно, они перестали быть нужными и потому выпали из языка народа. «Шуйца» отмерла давно и бесповоротно, а «десница» еще сохранялась некоторое время в литературной речи.
Вспомним у Пушкина в «Каменном госте»:
«... О, тяжело
Пожатье каменной его десницы!...»
В наше время «десница» исчезла даже из литературной речи, оставшись в словарях тем словом, которое отмечается указанием «книжное», «устаревшее»...
Любопытно отметить, что некоторые старославянизмы иногда «воскресают» в совершенно другом значении. Так, например, слово «вякать», которое теперь стало явно жаргонным словечком с пренебрежительным оттенком, — упоминается в «Жизнеописании протопопа Аввакума» как обычный синоним слова «говорить».
Однако пора перейти к нашей основной теме: поговорить о коверканье русского языка и выяснить причины этого явления.
Коверканье русского языка
Русский язык бесконечно богат. Со времени Великой Октябрьской социалистической революции, когда культура стала достоянием всего народа, это богатство языка еще более развилось и увеличилось и продолжает развиваться и увеличиваться.
Тем нетерпимее словесная небрежность, допускаемая многими в разговорной речи. И не только в разговорной...
