Николай Бодров - Как изучить английский язык самостоятельно. Нестандартные приемы самообучения.

Эта книга — не учебник и не справочник по иностранному языку. Она — результат поисков ответа на актуальный вопрос: как овладеть иностранным языком (любым) самостоятельно, быстро и с удовольствием.

Размышляя о различных способах изучения иностранного языка, я долго пытался найти самый лучший, самый надежный и короткий путь изучения. Но со временем начал понимать, что такого универсально-идеального пути нет, да и быть в принципе не может. А что же есть? Есть немалый арсенал методов и приемов, облегчающих и ускоряющих изучение языка и даже превращающих это занятие из весьма трудоемкого и для многих почти бесконечно длительного в достаточно быстрое, приятное и неожиданно увлекательное.

В этой книге я представляю читателю целый ряд таких методов и приемов. Они входили в мой обиход непроизвольно и постепенно. Об одних я узнавал из различной литературы и при этом часто старался как-то их видоизменить, приспособить к своим задачам и возможностям, другие же сами складывались на основе личного практического опыта изучения языков. Некоторые из них (и они особенно пришлись мне по душе) я назвал «маленькие хитрости». Впрочем, когда я сам стал применять их регулярно и «со вкусом», то они вскоре обеспечили мне отнюдь не маленький, а вполне заметный и впечатляющий эффект. В сущности, это те психологические опоры и рычаги, с помощью которых можно воспринимать и усваивать информацию более цепко, активно и, что немаловажно, с несравненно большей радостью и даже азартом, нежели традиционно-учебным путем.

К написанию этой книги меня и подтолкнула моя собственная озадаченность в недалеком прошлом вопросами оптимальной техники изучения иностранного языка. Столкнувшись тогда с тем фактом, что книжные магазины и библиотеки заполнены всевозможными учебниками иностранных языков, но при этом в них абсолютно отсутствуют какие-либо пособия, популярно излагающие конкретные способы рационального, творческого и интенсивного изучения этих самых языков, пособия, с ознакомления с которыми и надо бы, по логике вещей, начинать изучение любого языка, я и поставил перед собой цель в некоторой мере восполнить этот пробел.

В этой книге я попытался неформально и, по возможности, непринужденно (что, на мой взгляд, только и может обеспечить ненавязчивую подачу во многом личностного материала) рассказать о своем опыте изучения иностранного языка (английского, а затем немецкого), показать без прикрас возникавшие на этом пути трудности, осечки и даже почти тупиковые ситуации, но также и реальные, иногда довольно необычные способы их преодоления. Я попытался как бы изнутри, через свои эмоции и размышления, отразить в чем-то интимный процесс самостоятельного познания языка, и особенно процесс приобщения к высокому интеллектуальному и духовному наслаждению, которое, как я думаю, и обусловило в конечном счете успех моего самообучения.

Автор

На протяжении довольно продолжительного времени — десятка лет с лишним — я неоднократно пытался вновь и вновь браться за изучение иностранного языка — того самого английского, который изучал когда-то в школе, затем в вузе, но потом, как водится, окончательно забыл (если еще и было, честно говоря, что забывать). Однако все эти попытки были хотя и упрямые, но неумелые: я это делал как-то бессистемно, анархично. Изучение же языка требует не только упорства, но также планомерности и системности и, кроме того, знания некоторых психологических приемов эффективного восприятия информации. Вот как раз последние, о которых и пойдет речь в этой книге, я опытным путем постепенно все-таки нащупал, вывел для себя и, главное, стал достаточно целеустремленно использовать при дальнейшем самостоятельном изучении языка. Применение этих простых, во многом чисто житейских приемов в сочетании с рядом других факторов, о которых здесь также будет рассказано, и сдвинуло тогда мою «лингвистическую телегу» с мертвой точки, придав ей в дальнейшем энергию и нарастающую силу.

Тогда же, в начале пути, я действовал, скорее, наскоком, по принципу: «Главное — ввязаться в драку, а там видно будет». Но проходили месяцы и даже годы, а «видно» почему-то не становилось. Мне это стало уже напоминать известный эффект движения к горизонту: сколько к нему ни иди, никогда ни только не достигнешь, но и ни на шаг не приблизишься. В такой бесперспективной, тупиковой ситуации надо было предпринять что-то радикальное. И я решил для начала обратиться к опыту людей, блестяще решивших аналогичную проблему. При этом меня особенно интересовали те люди, которые быстро и успешно изучали иностранный язык (или языки), не будучи сами профессиональными лингвистами и филологами.

Мне повезло: роясь как-то в своей домашней библиотеке, я наткнулся на полузабытый двухтомник воспоминаний выдающегося русского народовольца, ученого и просто героического человека Николая Александровича Морозова «Повести моей жизни». Еще в ранней юности, читая эти книги, я был поражен необычайной судьбой и самой личностью Николая Морозова. Но тогда я практически не обратил внимания на те страницы в воспоминаниях, где автор рассказывал о примененном им радикальном способе изучения иностранных языков. Теперь же, внимательно перечитав эти страницы, я был не просто удивлен, а прямо-таки восхищен и даже шокирован эффективностью, скоростью и доступностью данного способа. И я решил тотчас взять его на вооружение, что — скажу, забегая вперед, — и помогло мне уже вскоре выйти наконец из моего языкового тупика. Однако прежде чем изложить здесь суть этого метода и свой опыт по его использованию, я хочу кратко напомнить читателю о некоторых трагических особенностях жизни Николая Морозова, поскольку именно им, этим роковым особенностям, он, как это ни странно, и был во многом обязан столь необычному и интенсивному приобщению к иностранным языкам. И не только к языкам, а еще к очень и очень многому.

Сын богатых родителей (отец — дворянин, помещик, мать — мещанка), Николай Морозов (1854–1946) провел безмятежное детство в родовом имении в Ярославской губернии. Приехав затем в Петербург для продолжения образования, он с блеском закончил университет по естественнонаучному отделению. Его ожидала хорошая карьера столичного ученого, университетского профессора. Но, увлекшись в 1870-е годы революционными идеями, он тесно связал свою жизнь с террористическими группами народовольцев, готовившими покушение на Александра Второго. Будучи впоследствии арестованным и приговоренным к пожизненному заключению, Морозов был брошен в одиночную камеру самой мрачной политической тюрьмы России — в Петропавловскую крепость, позже переведен в Шлиссельбургскую. Так он оказался один на один, можно сказать, с гамлетовским вопросом: «Быть или не быть?», но только доведенным до крайней своей заостренности: «Жить или не жить?» Тюремщики издевались над узниками (а с Морозовым по одному и тому же делу сидели десятки людей), месяцами цинично морили голодом, очевидно добиваясь как бы естественной смерти. У Морозова развились и стали быстро прогрессировать самые тяжелые заболевания: стенокардия, туберкулез, цинга, нервное истощение и другие. Однако человек решил жить — вопреки всем ужасам, вопреки, казалось бы, уже самой смертью проштампованной судьбе. И началась беспрецедентная борьба. Полуживой скелет, он не мог вставать с тюремной койки, ноги опухли — цинга и ревматизм. Тюремный врач уже отметил в лазаретном журнале, что жить Морозову осталось считанные дни. Но он встал. У него не было другого выхода — он решил клин вышибать клином, памятуя, быть может, шекспировскую мысль, что отчаянный недуг врачуют лишь отчаянные средства или никакие. Первые дни смог простоять на ногах, корчась от нестерпимой боли, лишь по нескольку секунд, затем, уже даже приплясывая на еще полумертвых ногах, больше и больше. Ноги стали разрабатываться, кровоток в них оживился, болезнь повернула вспять и постепенно отступила. Еще более жестким и каким-то неправдоподобным на первый взгляд способом он расправился и с другой страшной, совершенно неизлечимой тогда болезнью — чахоткой (туберкулезом). Уже кровь шла горлом, легкие гнили, смерть опять стояла у изголовья. И снова Морозов, загнанный в угол неумолимой дамой в саване, противопоставил ей свою непреклонную волю к жизни: вновь применил принцип «клин — клином». При кашле идет все больше крови? Значит, кашлять нельзя. Подавить кашель во что бы то ни стало. И Морозов из последних сил затыкает себе рот тюремной подушкой или просто рукой, задыхаясь и едва не теряя сознание, но с каждым разом все успешнее подавляя приступы кашля, а тем самым и болезненный процесс в легких. Так была побеждена чахотка (правда, далеко не сразу — эта борьба не на жизнь, а на смерть длилась многие годы), а также целый ряд других болезней(Некоторые современные медики объясняют факт самоизлечения Морозова от туберкулеза эффектом волевой задержки дыхания, которым он интуитивно воспользовался.).