Ознакомительная версия.
34
Вопрос о том, случайна ли омонимия глагольной формы 3-го лица глагола с инфинитивом, остается открытым.
Ср.: Так утешает язык певца, / превосходя самоё природу, / свои окончания без конца / по падежу, по числу, по роду / меняя, Бог знает кому в угоду, / глядя в воду глазами пловца («Сумерки. Снег. Тишина. Весьма…». 1966. II: 175).
О семантике воды и волн Бродского в их отношении к классической традиции см. также: Ичин, 1996: 232–233.
Эротический образ, связанный с волнами (Либо – пляской волн, отражающих как бы в вялом / зеркале творящееся под одеялом – «Новый Жюль Верн». 1976. III: 118) к анализируемому стихотворению непосредственного отношения не имеет, однако самым прямым образом соотносится с темой поэзии.
См. подробное исследование о семантическом поле вода в языковых метафорах: Скляревская, 1993: 113–136.
«Связь речи с рекой представляет собой древнейший архетипический образ, отраженный в некоторых мифологических традициях и языках ‹…› Обозначения реки и речи происходят от разных корней, но почему-то они похожи, причем в разных языках ‹…› Это хорошо видно в сочетаемости слов. Ср. вполне обычные, с едва ощутимой образностью сочетания-полуклише: льется речь (и Лейся, песня, на просторе!), поток слов, плавная речь, течение речи, термин психолингвистики речевой поток, а также фразеологизмы, включающие сближение речи (или мысли) и льющейся воды: растекаться мыслию по древу, переливать из пустого в порожнее, заткни фонтан! и под. В нефольклорной поэзии этот образ, в силу привычности, почти не используется; ср., впрочем, полноводная речь (П. Вяземский), тихоструйная речь (Ю. Герман), а также в фольклорно-стилизованном контексте:
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит
(А. Пушкин).
В обычной речи образность сочетаний вроде течение речи едва ощутима, но тем очевиднее, что сближение речи и реки существовало в далеком прошлом человеческого сознания» (Мечковская, 1998: 54–55).
В примечании к этому стихотворению утверждается, что поэт сам читал Пушкина конвоирам (Мец, 1995: 612). Однако в источнике, к которому отсылает комментатор (Мандельштам Н. Я., 1989: 47), говорится: «В дорогу я захватила томик Пушкина. Оська так прельстился рассказом старого цыгана, что всю дорогу читал его вслух своим равнодушным товарищам». В предыдущем и последующих абзацах сказано, что Оська – это старший конвоир.
«… Он люто ненавидел ‹…› спекуляцию на имени Пушкина ‹…› Всякий пушкинизм был ему противен» (Ахматова, 1995: 26–39).
О синем море этого текста в отношении к фольклору и сказкам Пушкина см.: Топильская, 1995: 269–270.
Поговорка Легче верблюду пролезть сквозь игольное ушко, чем богатому войти в царствие небесное – цитата из Библии (Мф., XIX, 24; XXIII, 24).
По приметам, сыпать соль – к ссоре, разлуке; возможно, на семиотическом уровне, здесь имеет значение и связь символов соль – море – слезы.
«Большинство стихов [Бродского. – Л. З.], написанных в относительно сдержанном ключе, метрически основаны на нерифмованном пятистопном ямбе, т. е. традиционном “белом стихе”. ‹…› Не только с точки зрения метрики, но также, что более важно, вследствие их “тона”, синтаксиса и словесного подбора, эти стихи следует рассматривать ‹…› как берущие свое стилистическое начало в русской литературной традиции, начиная от наследия ‹…› Пушкина и Баратынского и кончая величественными монологами поздней Ахматовой, написанными белым стихом. ‹…› Ахматовский элемент выходит на передний план в ненавязчивом, псевдоимпровизаторском тоне голоса рассказчика, постоянно уточняющего и поправляющего свои наблюдения такими оговорками, как впрочем, только, точнее, и в разъедающей иронии горожанина, которая часто окрашивает его речь» (Верхейл, 1986: 122–123).
Мотив всё к лучшему проходит через все творчество Бродского. В ранних стихах он особенно сильно звучит в стихотворении «Воротишься на родину…». Однако весьма существенно, что во всех текстах начиная с первоисточника – «Кандида» Вольтера – это высказывание иронично.
Бродский, 1992: 55.
Вспомним строки ‹…› то лет через двадцать, когда мой отпрыск, / не сумев отоварить лавровый отблеск, сможет сам зарабатывать, я осмелюсь ‹…› («Прощайте, мадемуазель Вероника». 1967. II: 201). Сравнивая разные тексты Бродского, которые возвращают к одному и тому же образу, можно видеть своеобразные стилистические волны.
Ср. конструкции такого типа в современной поэзии, например: Не полагаюсь на, / Не укрываюсь за (М. Борисова. «Когда уходишь из… – Борисова, 1985: 249); Только мне ведь наплевать – на. / Я прекрасно обойдусь – без (Г. Григорьев. «Этюд с предлогами» – Григорьев, 1990: 7).
Ознакомительная версия.
