в) Исторія.—Однако было время, когда истинная природа этого библейскаго языка, какъ своеобразнаго идіома, въ нѣкоторыхъ кругахъ не признавалась. Такое отношеніе является удивительнымъ въ виду уклоненій отъ классической нормы, какія бросались въ глаза на всякой страницѣ Новаго Завѣта. При томъ же самый образованный среди Апостоловъ открыто заявляетъ объ отсутствіи у него прелестей классической рѣчи (1 Кор. II, 1. 4. 2 Кор. XI, 6), а компетентные судьи насчетъ греческаго языка среди древнихъ христіанъ, напр., Оригенъ (Противъ Цельса VII, 59 сл.: Philocaha IV по изд. Robinson'a стр. 42 сл.) и св. Іоаннъ Златоустъ (Бесѣда 3 на 1 Кор. I, 17), не только съ готовностію признавали сравнительную литературную низъменность библейскаго языка, но и находили въ этомъ фактѣ доказательство божественнаго снисхожденія къ низшимъ слоямъ наряду съ превосходящимъ достоинствомъ содержанія, поскольку—лишенный чаръ литературной полированности—онъ все-же смогъ возобладать надъ образованными классами. Руководящіе ученые періода реформаціи (Еразмъ, Лютеръ, Меланхтонъ, Беза), въ главнѣйшемъ, держались именно этого правильнаго мнѣнія, но въ началѣ XVII вѣка послѣднее встрѣтило рѣшительное несогласіе; отсюда родились споры, извѣстные подъ именемъ „пуристическихъ“, которые тянулись больше столѣтія и велись временами съ немалою горячностію. Во многомъ эта страстность вызывалась тѣмъ, что отрицаніе классической чистоты новозавѣтнаго греческаго языка казалось ихъ оппонентамъ унижающимъ для священнаго автора той или другой новозавѣтной книги. Но если-бы эти черезчуръ ревностные поборники священнаго достоинства писаній пошли даннымъ путемъ съ полною рѣшительностію, то они, конечно, совсѣмъ упразднили бы право новозавѣтнаго канона считаться произведеніемъ говорившихъ по-гречески іудеевъ І-го в., а этимъ уничтожалась бы содержавшаяся тутъ филологическая очевидность, что въ эту именно эпоху вошла въ область человѣческой мысли новая и преобразующая энергія, гдѣ мы видимъ, какъ „буее Божіе премудрѣе человѣкъ есть“ (1 Кор. I, 25).
Особенности новозавѣтнаго языка наиболѣе удобно изложить по связи съ разными элементами, входящими въ его составъ; именно: I) позднѣйшій или „общій“ разговорный греческій языкъ; II) еврейскій или разговорный арамейскій языкъ; III) латинскій и другіе иностранные языки; IV) религіозные или отличительные христіанскіе элементы. Наряду съ этими заслуживаютъ нѣкотораго вниманія еще слѣдующіе пункты: V) сжатый обзоръ особенностей отдѣльныхъ писателей и VI) нѣкоторыя изъ лингвистическихъ проблеммъ въ Новомъ Завѣтѣ съ указаніями къ ихъ разрѣшенію. Особенности первыхъ четырехъ категорій могутъ быть распредѣлены на А) лексическія и Б) грамматическія, при чемъ къ первымъ относятся а) новыя слова и б) новыя значенія, а вторыя обнимаютъ а) особенности формы и б) особенности конструкціи или синтаксическія. Но прежде всего должно быть отмѣчено, что есть немало неясности еще для многихъ детальныхъ пунктовъ; предѣлы же настоящаго трактата заставляютъ ограничиться лишь немногими характерными представителями для большей части примѣровъ и частностей.
I. „Общій“ или разговорный греческій языкъ.A. Въ лексикальномъ отношеніи мы находимъ:
а) Новыя слова. Немногія новозавѣтныя слова, обычно почитаемыя за позднѣйше греческія, суть слѣдующія: ἀβαρής, ἀγαλλιάομαι, ἀγνόημα, ἀδηλότης, ἅθεσμος, α̇θετέω, ἀκαιρέομαι, ἀκατάλυτος, ἀκατάπαυστος, ἁλεκτοποφωνία, ἀλληγοπέω, ἀμετάθετος, αμετανόητος, ἀνάδειξις, ἀναθεωρέω, ἀναντίρρητος, ἀναπολόγητος, ἀνάχυσις, ἀντιδιατι,θημι, ἀντοφθαλμόω, ἀνυπότακτος, ἁπαράβατος, ἀπελπίζω, ἀπερισπάστος, ἀποθησαυρίζω, ἁποκαραδοκία, ἀποκεφαλίζω, ἀπρόσιτος, ἀστοχέω, ἀτενείζω, βραβεῖον, γογγύζω, γονυπετέω, δεισιδαιμονία, διαγνωρίζω, δαιγρηγορέω, διαυγάζω, διαφημίζω, διερμηνεύω, διθάλασσος, δυοδεύω, δίψυχος, δουλαγωγέω, δυσερμήνευτος, ἐγγίζω, ἐγκακέω, ἑγχρίω, ἑθνικός, ἑκδαπανάω, ἐκδικέω (etc.), ἐκθαμβος, ἐκπλήρωσις, ἑκτένεια, ἐξαρτίζω, ἑξισχύω, ἐπιθανάτιος, ἐπισκηνόω, ἐπιχορηγέω, ἑτερόγλωσσος, εὐαρεστέω, εὐδοκόω, εὐθοδρομέω, εὐκαιρέω, εὕκοπος, ἠμιώριον, ἥρεμος, θηριομαχέω, θριαμβευω, ἰματισμός; ἱσότιμος, καθημερινός, καταβαρέω, καταγωνίζομαι, κατάκριμα, κατάλυμα, καταντάω, καταπονέω, κατοπτρίζομαι, κενοδοξία, κερματιστής, κωμόπολις, μεθερμηνεύω, μεταμορφόω, μετριοπαθέω, νεωτερικός, οδηγός, οἰκοδομή, ὀψώνιον, παλινγενεσία, πάντοτε, παραχειμασία, παρείσακτες, παρεισέρχομαι, παρεπίδημος, περιλάμπω, περιοχη, πορισμός, προελπίζω, προσεγγίζω, πρόσκαιρος, προσκληρόω, ρ̇ᾳδιούργημα, σημειόω, σκωληκόβρωτος, στρατολογέω, στρατοπεδάρχης, συνκατάθεσις, συνβασίλευω, συνμερίζω, συνοδία, συνπνίγω, συνυποκρίνομαι, τελώνιον, τετράδιον, τετράρχης, τρίστεγος, υι̇οθεσία, υπερπλεονάζω, ὐπογραμμός ὐπολιμπάνω, ὐποτύπωσις, φίλαυτος, φυλήδονος, χειρόγραφον. Нѣкоторые (образованія) глаголы на -όω (напр., ἀνακαινόω, δολιοω, δυναμόω, χαριτόω), на -ιζω (напр., αἰχμαλωτίζω, ἀναθεματίζω, ἀνεμ́ζω), на -εύω (напр., αἰχμαλωτεύω, γυμνιτεύω, μαθητεύω, μεσιτεύω) либо позднѣйшаго сочиненія, либо суть модификаціи прежнихъ окончаній.
Приведенные выше примѣры могутъ служить образцами разности между вокабулярами Новаго Завѣта и классическихъ писателей. Но должно помнить, что по несовершенству нашихъ познаній мы пока не можемъ еще сказать, сколь много словъ, повидимому позднихъ, было собственно возобновленіемъ вышедшихъ на время изъ употребленія древнихъ словъ, (а это явленіе не рѣдкость во всѣхъ языкахъ); равно оказывается неяснымъ и то, какъ долго такія слова ходили въ разговорной рѣчи, оставаясь чуждыми языку литературы.
