Свою статью филолог Бурячок начинает с того, что в самой категорической форме отрицает общепринятую и вполне отвечающую историческим реалиям концепцию, согласно которой до татаро-монгольского нашествия на всей Руси, несмотря на некоторые племенные и диалектные различия, существовал один древнерусский народ с единым древнерусским языком. Разделение Руси на изолированные друг от друга части привело к постепенному образованию трех ветвей единой русской народности — русских, украинцев и белорусов, говорящих на хотя и сходных, но все же отличающихся один от другого языках. По мнению Бурячка никакого древнерусского народа никогда в природе не существовало, а были одни лишь древние украинцы (так называемые «руськие»). А россияне — именно так сейчас на Украине официально именуют русский народ — возникли значительно позже из слегка ославяненных и окрещенных украинцами угро-финских племен. Кроме того, нынешние россияне не имеют никакого права называть себя ни русскими, ни даже россиянами, так как до Петра I их государство называлось Московией, а его жители, соответственно, «московитами». Московиты умышленно приняли древнеукраинский этноним «руськие» для того, чтобы таким путем распространить на себя древнюю украинскую историю и, приписав себе лишние столетия, узаконить свои притязания на территорию соседнего государства — Украины. Путем таких вот ухищрений бывшая Московия превратилась в Россию и стала «імперией».
Об антинаучных и даже невежественных попытках «украинизировать» древнюю Русь я уже писал. Поэтому остановлюсь лишь на выдумке о Московии и московитах. Для ее опровержения нет необходимости проводить целую дискуссию, достаточно обратиться к древнерусским летописям, относящимся к допетровскому периоду нашей истории. Ну вот, скажем, в Никоновской летописи рассказывается о поездке великого князя Василия Дмитриевича в 1364 году в Орду: «Князь великии жъ поиде ко царю во Орду и многу честь прия отъ царя Тахтамыша, яко ни единъ отъ прежнихъ князеи; и предаде ему царь Тахтамышъ Новгородъ и Городецъ со всемъ, и Мещеру и Торусу, — и много любезно его жаловавше и отпусти его на Русь».
Спрашивается: если бы государство называлось в то время «Московия», то почему Тахтамыш отпустил его «на Русь», а не в «Московию»? Действия Тахтамыша не укладываются в логику националистически мыслящего персонажа: великий князь приехал из Московии, а царь отпустил его почему-то «на Русь», т. е. на Украину, так как украинские националисты название Русь относят только к Украине. Как видите, пан Бурячок, если встать на Вашу точку зрения, то получается какая-то чепуха! Нет уж, будем лучше называть вещи своими именами: Русь — это значит именно Русь и никак иначе.
Далее берем Новгородскую IV летопись и читаем описание похода Великого князя Дмитрия Иоанновича (будущего Донского) на Тверь в 1375 году. Вначале летописец приводит список князей, принявших участие в покорении Твери, а далее пишет так: «И бысть июля в 29 поиде кн. в. Дмитрий съ Волока со всеми речеными князи рускими совокупяся и съ всею силою рускою, в той же день нача воевати волости Тферския…»
И опять я спрашиваю Вас, пан Бурячок: если государство официально называлось, как Вы изволили написать, «Московия», то почему уже другой летописец называет князей именно русскими, а не московскими? Что, эти (и все прочие) летописцы уже тогда специально сговорились приписывать московитам древний «украинский» этноним? Сколько же тогда лет заговору «москалей» против украинцев?
Да, действительно, некоторые иностранные источники иногда называли Московское княжество (а не всю Северо-восточную Русь) Московией, а Юго-западную Русь — Киовия, за неимением иного официального названия этого края (название Украина появилось значительно позже). Но сами-то жители обеих частей Руси лучше кого бы то ни было знали, как называется их родина — Русская земля, Русь, себя считали русским людьми, а своих князей — русскими князьями.
Вы уж извините, пан Бурячок, но серьезный ученый, каким бы пылким патриотом своего края он ни был, не имеет права опускаться до уровня невежественных баек идейных, зоологических русофобов. «Національне відродження» — дело благое, но оно не должно исключать не только научную, но также и человеческую порядочность.
Затем Вы, стремясь доказать широкое распространение украинского языка в древней Руси, тоже ссылаетесь на рассеянного писаря, который, мол, чисто случайно допускал описки и ошибки, имеющие характер «украинизмов», ибо сам был украиноязычным простолюдином. И приводите длинный перечень этих «описок». Но почему Вы так уверены, что это простые описки писаря? Добросовестный филолог должен не списывать имеющиеся грамматические видоизменения некоторых древнерусских слов на простую рассеянность писаря, а попробовать разобраться в механизме этих видоизменений в славянорусском языке в процессе его скрещивания с польским языком на землях юго-западной Руси (будущей Украины). Тут для филолога непочатый край работы, так как игнорирование и замалчивание полонизации нашего языка лишило исследователей возможности разобраться в самой сути, в самой сердцевине механизма возникновения украинского языка.
Стоит также поговорить и о Ваших, пан Бурячок, соображениях относительно автора бессмертного «Слова о полку Игореве». По Вашему мнению «автор этого произведения — человек, который стоял ближе к простонародью, чем бояре или монахи. Поэтому и язык его произведения обильно пересыпан украинизмами». Что касается «украинизмов», то мы уже имели возможность убедиться, что их в оригинальном тексте «Слова» не было и быть не могло, они были внесены в позднейшие списки этого произведения переписчиками, жившими, по меньшей мере, триста лет спустя. А вот с личностью автора Вы явно попали впросак. Если бы Вы внимательнее следили за новыми появляющимися у нас интересными публикациями, то смогли бы узнать, что в настоящее время введена в научный обиход так называемая «История Джагфара» — сборник древнебулгарских летописей (см. Украинский культурологический альманах «Хроника 2000 — Наш край» № 1 за 1992 г.). В «Истории Джагфара» имеются данные и об авторе «Слова о полку Игореве» — им был князь Владимир Святославович, сын великого князя Святослава Киевского. Хорош «простолюдин», не правда ли?
Оставим в стороне антинаучное националистическое утверждение о том, что все славянские языки произошли от украинского (эту небылицу Вы не постеснялись повторить в своей статье). Поговорим о самом украинском языке. Вы утверждаете, что «сейчас он один из наиболее богатых и наиболее развитых языков мира». Тогда почему же уже в наши дни затеяна колоссальная работа по формированию украинской научной, технической, медицинской и прочей терминологии? В чем же тогда заключается «богатство» и «развитость» нашего украинского языка?
Вот передо мной лежит статья некоего Вячеслава Панфилова «Украинская терминология должна иметь собственное лицо» (Киевский вестник за 03.04.1993). Автору этой статьи почему-то не нравится, что многие украинские электротехнические термины совпадают с русским: виток, гайка, генератор, катушка, коммутатор, реостат, статор, штепсель… Вместо этих «москальских» терминов он требует принять такие истинно украинские: звій, мyтра, витворець, цівка, перелучнык, опірниця, стоя'к, притичка…
Что это за слова, откуда они взялись? Все очень просто: открываем польский словарь и читаем: zwoj, mutra, wytwornica, cewka, przelacznik, opornik, stojan, wtyczka. Вот вам и «совершенствование технической терминологии»: ее «собственное лицо» имеет давно знакомые польские черты! В то время как одни упорно отрицают наличие в украинском языке огромного количества полонизмов, другие с маниакальным упорством продолжают его дальнейшее ополячивание.
А вот еще одна статья в том же номере «Киевского вестника». Ее автор, киевлянин Владимир Куевда уже самим заголовком ставит вопрос ребром: «Самописка» или «авторучка»? И далее рассказывает такой эпизод из своей школьной жизни. «Приехавшая из России» учительница, игнорируя местные «традиционные закономерности национального словообразования», требовала от своих учеников, чтобы они вместо «самописка» говорили «авторучка». До сих пор пан Куевда не может простить своей учительнице «разрушительных филологических влияний, как следствие нарушения природной духовной ауры, диссонанса ритмов, в которых пребывает человек». Ни больше и ни меньше!
Я тоже киевлянин и очень хорошо помню, как в 1946–1947 гг. в нашем школьном быту появилась эта самая «самописка». Наша преподавательница русского языка Надежда Валентиновна объяснила нам, что слово «самописка» неграмотное, что по-русски это приспособление называется «автоматическая ручка» — авторучка. Конечно, мы понимали, что она права, но у нас, пацанов, была своя «духовная аура» и между собой мы все равно продолжали говорить «самописка». Потом мы подросли, поумнели, выучились и начисто забыли послевоенную школьную «самописку». А вот пан Куевда не забыл и теперь гневно клеймит происки «москалей» против украинского языка.
