Поскольку слоговое письмо со временем стало выходить из употребления, оно становилось все менее понятным и постепенно превращалось в тайнопись. Однако даже тогда, когда оно еще не вышло из употребления, применение смешанного начертания, лигатур и зеркальных знаков существенно тормозило чтение и делало его если и не тайным, то все же весьма трудным.
Тем самым можно было сообщать не вполне приятную, или не совсем разрешенную информацию. Попробуем рассмотреть причины употребления такого рода смешанных начертаний.
Псковская грамота № 4. Здесь речь идет не столько о тексте самой грамоты XIV века, сколько о ее последних двух знаках, рис. 20-1 [7, с. 72, рис. 5]. Сам текст звучит у первоиздателей так: А ОУ ДАНИХ С ДОУБОНИЧИ ДВОИ САПОГИ. ОУ КЮРИЛА ОУ СУХМИНА СЫНА ИЗ МАЗИ(Щ)…, последнее слово полагается написанным кириллицей, но недописанным. Я бы несколько изменил чтение: А ДА ОУ НИХ С ДУБОНИЧИ ДВОИ САПОГИ. ОУ КЮРИЛА ОУ СУХМИНА. СНОСИ ИЗМАЗИ… и далее слоговые знаки. Смысл текста такой: автор надписи изумился: ДА У НИХ С ДУБОНИЧАМИ ДВЕ ПАРЫ САПОГ! ОДНА ПАРА — У КИРИЛЛА СУХМИНА. СНЕСИ ЕМУ (нечто), и ИЗМАЖЬ… знаки я читаю как ПИСЯ в смысле ПИША, то есть В ПРОЦЕССЕ НАПИСАНИЯ., рис. 20-2.
Итак, поскольку Кирилл Сухмин настолько богат, что имеет собственную пару сапог, то к нему надо было отнести нечто, что предполагалось измазать в процессе написания, возможно, какой-то переписанный документ, чтобы получить за чистый новый документ дополнительное вознаграждение. Разумеется, такого рода поручение очень некрасиво, как и подсчет богатства Кирилла Сухмина с Дубоничами, потому последнее, ключевое слово, написано слоговыми знаками. А без него смысл надписи ускользает. Так что перед нами — типичная тайнопись.
Псковская грамота № 6. Я помещаю только оборот с зигзагообразными знаками, рис. 20-3 [8, с. 198, рис. 2]. На лицевой стороне начертан текст (XIV в.), который в переводе гласит: ОТ КНОРИКА И ОТ ГЕРАСИМА К ВАФИМУ.
ЕСЛИ ВЫ ЕЩЕ НЕ СТОРГОВАЛИ, ТО ПРИШЛИТЕ СЮДА НЕМЕДЛЕННО, ПОТОМУ ЧТО У НАС (ЗДЕСЬ) ЕСТЬ СПРОС НА БЕЛИЧЬИ ШКУРКИ. ЕСЛИ БУДЕШЬ СВОБОДЕН, ТО ПРИЕЗЖАЙ К НАМ: (ДЕЛО В ТОМ, ЧТО) НАМ КСИНОФОНТ НАПОРТИЛ. ОБ ЭТОМ ЧЕЛОВЕКЕ: МЫ ЕГО НЕ ЗНАЕМ, А В ТОМ ВОЛЯ БОЖЬЯ И ТВОЯ [8, с. 203]. Тем самым, перед нами текст двух очень заинтересованных лиц, которые просят Вафима приехать к ним назад в Псков и привезти с собой беличьи шкурки, на которые во Пскове обнаружился спрос. И еще Вафиму надо уладить дело с человеком, которого он и Ксенофонт им рекомендовали, но который их подвел. Так что приезд Вафима ожидается с нетерпением. Поэтому на обороте бересты начертаны две строки слоговых знаков, распадающиеся на слово в два знака каждое — это два одинаковых слова МОЛЮ, МОЛЮ рис. 20-4. Таким образом, сверху свою страстную просьбу-мольбу выразил Кнорик, а ниже — Герасим. Страстное желание-мольба написано слоговым способом, однако вряд ли это тайное желание — напротив, оно написано старым и потому наиболее убедительным способом. С другой стороны, не всякий прочитавший (из посторонних лиц) обратит внимание на зигзаги на обороте, а если и обратить, не поймет их как обостренную просьбу. Так что перед нами — скорее труднопись, чем тайнопись. Такое чтение у меня было с самого начала.
Новгородская грамота № 581. Здесь я поместил начальный фрагмент грамоты конца XII-начала XIII веков, рис. 20-5 [4, с. 45], где первые три знака остались непрочитанными, а в остальном текст был прочитан первоиздателем так: ОТ ОРЕШКА КО БОРИСОУ. ОУ СОМИ ЕСИ ПРОДАЛ ЖИТО…, то есть, как я понимаю, ты у Сомы продал жито. Первоиздатель считает, что “Оу соми” — по-видимому, обозначение какой-то местности. Под Сомой можно на мой взгляд понимать кого-то, кто изготавливает крепкий напиток из жита, сому.
Тем самым, Борис совершил выгодную продажу и получил деньги. Тогда вполне объяснимы те первые три знака, которые я читаю как 1 КУНЪ, рис. 20-6, то есть 1 КУНА. На мой взгляд, так помечен долг Бориса Орешку, о котором и напоминает Орешек, узнав о выгодной продажи жита своего должника. Слово КУНЪ написано по традиции слоговым способом, и это опять лишь делает более торжественным напоминание. С другой стороны, в руках несведущего человека вертикальный штрих, треугольник и две перечеркнутые вертикальные палочки ничего не значат, — для него это тоже будет труднопись.
Новгородская грамота № 327. Я помещаю изображение целого документа, рис. 20-7 [3, с. 16]. Первоиздатель сообщает: «Это отрывок, не поддающийся даже транскрипции. Кто-то бесцельно чертил писчим стержнем на бересте, как и теперь иногда чертят карандашом на бумаге, например, во время заседания. Здесь несколько раз нанесена буква Н. Один раз за ней следует буква О. Три раза с правой мачтой Н соединено нечто вроде латинского R, но это здесь надо считать простым росчерком. Вероятно, эта береста была разорвана и выброшена сразу после нанесения на нее знаков. Для палеографии и толкования данных нет. Стратиграфическая дата — рубеж XIII–XIV или начало XIV века» [3, с. 16]. — Перед нами — один из самых удивительных образцов реакции знаменитого археолога Аристарха Владимировича Арциховского на смешанное письмо. Вместо того, чтобы отметить, что надпись МЛТЬННОНКНЗНВНГ состоит почти из одних согласных звуков (из гласных — лишь Ь и О) и тем самым перед нами редкий образец русского консонантного письма, что говорит о существовании иного типа письменности в Новгороде, небуквенного типа, Арциховский не только предполагает невозможное — что документ был тотчас порван (но на грамоте нет никаких следов разрыва, она является целым документом!), но и объявляет его бесцельным! Более того, он не вглядывается в лигатуры с Н, и не видит, что один раз с правой мачтой Н соединена буква К, потом З (а не R!), потом В, а все приписывает соединению с чем-то вроде R, что для русского письма невозможно. Вот уж где порадовался бы Томас Кун, который писал, что ученые «не рассматривают аномалии как контрпримеры, хотя в словаре философии науки они являются именно таковыми… Они никогда не отказываются легко от парадигмы, которая ввергла их в кризис» [9, с. 106].
В данном случае под парадигмой можно понимать мнение Арциховского, Борковского, Янина, Зализняка и других исследователей новгородских грамот, что все они написаны кириллицей. И если только попалась грамота, написанная той же кириллицей, но не буквенно, а консонантно — ей произнесен строгий научный приговор: она бесцельна! Иначе нужно пересмотреть парадигму.
На самом деле наши предки не тратили время попусту и если уж писали грамоту, то для сообщения информации. Так и в данном случае: Первый знак есть слоговой МО, второй — разорванный квадратной вставкой слоговой же знак ЛИ; затем идут буквы ТЬ, что образует слово МОЛИТЬ. Дальше идет буква Н, но в консонантном чтении, как НА или НО (если бы это был слоговой знак, он читался бы КА). Тем самым, разлагая лигатуры на составные части, можно получить такой текст: МОЛИТЬ НАНОВО: НА “К”, НА “З”, НА “В”, НА “Г” — 3 (раза). Иными словами, перед нами — поминальная записка, однако, 4 лица указаны только своими инициалами. Очевидно, лишь священник и автор записки знают, о ком идет речь, но этих лиц нельзя называть, чтобы не навлечь на себя беду. Кроме того, не поименован ни отправитель грамоты, ни ее адресат.
Это тоже признаки тайного послания. Наконец, использованы вперемежку как слоговые, так и буквенные знаки, знак ЛИ разорван, буква Н использована в несвойственном ей слоговом чтении, и к тому же она соединена в лигатуры с последующими буквами. Все это позволяет сделать вывод о том, что перед нами тайнопись. Следовательно, лица К, З, В и Г либо попали в опалу, либо преступники; и в том, и в другом случае молиться за них — значит, подвергать опасности всех, кто имеет отношение к такой молитве. В таком случае речь идет не о детской шалости, а о реальной опасности наказания в случае понимания смысла записки посторонним лицом и донесения этим лицом о факте молебна “кому следует”.
Новгородская грамота № 86. Она интересна тем, что помимо надписи буквами на ней имеются несколько изображений, сделанных точками, рис. 21-1 [1, с. 11]. Первоиздатель сообщает: «На куске бересты пунктиром нанесены символические фигурки, одна из которых похожа на зайца. К грамотам этот кусок бересты можно отнести, поскольку на нем имеется текст ЛАЗОРЯ. Над этим словом видны неясные буквы, возможно ЛЗО… Можно отметить мелкие размеры надписи. Такие маленькие буквы встретились на бересте впервые. Для палеографии при краткости текста данных мало.
Стратиграфическая дата — XII век. Содержание понятно: родительный падеж имени “ Лазарь”. Второй гласный в этом имени в новгородских летописях часто является О… Автор этой грамоты (самой краткой изо всех грамот) написал первоначально первые буквы имени, но ошибся, пропустив букву А (ЛЗО). После этого он написал все полностью и правильно. Судя по точечным узорам, автор записки долго держал бересту в руках. Не было ли здесь записано предположение выдвинуть Лазаря на какую-либо выборную должность?» [1, с. 11–12]. — На мой взгляд, атрибуция грамоты произведена неверно, ибо при выдвижении на должность пишут крупно и красиво, а не мельчайшим шрифтом и с ошибками. (Кстати, слово ЛЗО, рис. 21-2, есть попытка написать слово ЛАЗАРЬ смешанным способом как ЛЗАЬ. Однако, поняв ненужность слоговых знаков в сплошном начертании, Лазарь зачеркнул первый слоговой знак и ниже начертал свое имя кириллицей). Кроме того, при повороте грамоты на 90° влево верхний узор из точек превращается в большую букву Я, рис. 21-4, а точечный узор слева внизу становится изображением цветка, рис. 21-3. Тем самым можно предположить, что Лазарь сообщает свое имя очень ненавязчиво, мельчайшим шрифтом, а признается в чем-то хорошем, но нескромном, рисуя цветок, но пунктиром, то есть как бы намеком.
