Виктория Балашова - Загадочный Шекспир

Ознакомительная версия.

Личность Роберта Грина не менее загадочна, чем личность Уильяма Шекспира. Кроме того, что о нем не осталось практически никаких биографических записей и документов, он сам, видимо, постарался на славу, расписывая в автобиографии различные истории, якобы случившиеся в его жизни. Отделить теперь зерна от плевел практически невозможно. Но следует все-таки вернуться ненадолго к трактату «На грош ума», приписываемому Грину. Как и в случае с Шекспиром, несмотря на существующее мнение о том, что писал трактат не Грин, а кто-то другой после его смерти, за неимением лучшего, автором формально считается Роберт Грин. Предчувствуя близкую смерть, он обрушился со злостной критикой на театральное сообщество, помянув заодно Шекспира (хотя и тут читатель не должен расслабляться – точно ли упоминался именно Уильям Шекспир, не доказано). Известно, впрочем, что Шекспир действительно вызывал зависть у тех драматургов, которые имели университетское образование. Ведь им на смену приходило новое поколение – более свободомыслящее и менее скованное условностями, навязываемыми литературному языку ранее.

«Грин в самом деле обладал раздражительным и легковозбудимым характером, часто встречавшимся в литературном сообществе; он постоянно говорил о себе, о своих поступках, приятелях экстравагантно и чрезвычайно напыщенно. Но его упоминание имени Шекспира являлось преднамеренным и хорошо продуманным, и оно было сделано в форме последнего, торжественного призыва к своим товарищам из среды высокообразованных драматургов порвать всякую связь с театральным миром, ставшим дерзким и неблагодарным. В произведении «На грош ума», опубликованном его другом через несколько дней после смерти Грина, он умоляет троих своих друзей, которыми очевидно являлись Марло, Лодж и Пил, бросить писать для актеров»[28].

Для иллюстрации отношения Грина к новоявленным драматургам приведем лишь примеры того, как он их называет в трактате: «куклы, говорящие нашим языком», «шуты, рядящиеся в наши одежды». И здесь следует привести уже полную цитату из трактата Грина, тот самый небольшой пассаж, где он говорит о Шекспире: «Есть тут некий выскочка, петух, красующийся в нашем оперенье, который, имея сердце тигра, прячется в обличие актера. Он высокомерно полагает, что способен писать пьесы белым стихом, так же как лучшие из нас, и, будучи абсолютным Иоганном Фактотумом[29], себя тешит тщеславным мнением, что является единственным Потрясающим Сцену[30] в стране. О, я умоляю вас использовать ваш редкий ум более выгодным образом, и пусть эти подражатели имитируют ваши прошлые выдающиеся успехи, и никогда более не знакомить их со своими восхитительными фантазиями».[31]

Надо отметить, если Грин имел в виду Шекспира (а сомневаться в этом особенных причин нет), то характеристика получается крайне уничижительная. С другой стороны, этот пассаж доказывает, что «наш» Шекспир из Стратфорда, имевший отца-перчаточника и окончивший «всего лишь» местную школу латинской грамматики, не посещавший университета, однако обладавший незаурядными деловыми способностями, вполне подходит под описание, данное «Шексцену» Грином. Предположительно, те годы, которые Уильям провел в Лондоне до того как стал известным драматургом, он, по некоторым сведениям, в самом деле работал «на побегушках», выполняя в театре мелкие поручения, прежде чем начал играть на сцене.

Одна из красивых легенд гласит: Шекспир, приехав в столицу, организовал весьма прибыльное дело. К театрам в то время подходили либо пешком, либо подъезжали на лошади. Как и в наше время, в последнем случае существовала проблема «парковки». Шекспир забирал у хозяев лошадь, а после спектакля подводил ее к хозяину. Спрос на оригинальную услугу был таким высоким, что Уильяму пришлось нанять мальчишек, которых так и называли «Shakespeare’s boys». Ребята шустро бегали туда-сюда, разводя лошадей по хозяевам. Несмотря на полную бездоказательность данного предположения (хотя по сравнению с более важными фактами, отсутствующими в биографии Шекспира, эта история не играет никакой ключевой роли в заполнении лакун), оно вполне вписывается в общую картину. Уильям в начале своей карьеры в Лондоне либо был рабочим сцены, либо актером на второстепенных ролях, либо выполнял еще какую-нибудь мелкую работу, был «на подхвате».

Конечно, человек, который смог стать одним из ведущих актеров и известным драматургом, вызывал зависть и недоброжелательное отношение со стороны маститых авторов. Некоторые из них имели практически такое же низкое происхождение, но куда более «высокое» образование. Как известно, в этом Шекспира обвиняют и по сей день. Люди, быстро добивающиеся успеха в творчестве, всегда вызывают некое подозрение – с чего это, почему они сумели привлечь внимание публики – вопросы, остающиеся без ответа, но оттого не менее мучительные для конкурентов и завистников…

Существовало ли иное доказательство того, что небольшой абзац в трактате Грина был обращен к творчеству Шекспира? Да, вторым моментом «истины» является фраза: «Сердце тигра прячется в обличие актера». В третьей части пьесы «Генрих VI», которая шла на сцене и до смерти Грина, есть строка, обращенная к королеве Маргарите, «французской волчице»:

Английский вариант отражает сходство фраз куда полнее: «…with his tiger’s heart wrapt in a player’s hide…» (Грин) и «a tiger’s heart wrapt in a woman’s hide» («Генрих VI»). На русский язык перевести дословно обе фразы сложно, но по-английски они выглядят идентично. И если предположить, что нарочито искаженная фамилия Шекспира в трактате действительно относит нас к знаменитому драматургу, то второе совпадение – опять «перекореженное», не воспроизводящее один к одному оригинал, – имеет два толкования.

Первое толкование этой фразы, заимствованной из третьей части «Генриха VI», напрямую относит нас к первой пьесе Шекспира. Никому не известный «выскочка», «петух», примеряющий на себя «оперение» знаменитых, образованных современников, написал пьесу, которая в одночасье стала известна и ставится на театральных подмостках. Грин, имевший прекрасное, классическое, университетское, английское образование, конечно, видел все изъяны упомянутой пьесы. Споры по поводу авторства различных произведений Шекспира ведутся на основании совершенно различных подходов. «Генриха VI» некоторые исключают из списка его произведений из-за того, что пьеса куда слабее, чем, например, написанный позднее «Гамлет». Однако если принять первую точку зрения и считать «Генриха» пьесой Шекспира, то Грин вполне мог быть недоволен качеством «материала», вышедшего из-под пера начинающего драматурга. В этом случае его гнев вполне понятен: некий актеришка пишет пьесу, которую ставят на сцене, и она имеет успех – впору живым классикам, писавшим более высокопарным, напыщенным и более «правильным» стилем, уходить на покой.

Второе толкование носит несколько иной характер. Не вызывает сомнения факт, что большинство пьес Шекспира основано на уже известных и прописанных ранее сюжетах. Шекспир их переписывал, перерабатывал и осовременивал, подстраивая под нужды елизаветинской сцены конкретного театра и конкретных актеров (его близкий друг, Ричард Бербейдж, играл все главные роли в шекспировских пьесах). Сюжет «Генриха VI» тоже был не нов. Не означает ли переиначенная цитата Грина всего лишь отсылки к написанному его собратьями тексту, который Шекспир «нагло переписал», фактически воспользовавшись чужим трудом?

Истину, конечно, узнать трудно. Если уж авторство самого Грина по отношению к опубликованному под его именем трактату подвергается сомнению, то что говорить об аллюзиях по отношению к тому, кто Потрясает Сцену, и к искореженной цитате из «Генриха». Чаще всего авторство трактата приписывают еще одному драматургу тех времен – Генри Четтлу. Он опубликовал трактат после смерти Грина, и потому существует мнение, что он просто воспользовался именем друга, дабы откровенно высказать свое мнение о положении дел в театральном искусстве. Кстати, трактат «На грош ума» всего один абзац «посвящает» Шекспиру – остальная часть повествования относится к иным проблемам театра. Кем бы ни был написан скандальный памфлет, имеет ли он отношение к творчеству Шекспира?

Здесь придется вернуться к тому моменту, когда мы в последний раз рассуждали о биографии молодого человека, удравшего в Лондон из Стратфорда. Итак, предположительно в 1589 году Уильям приезжает в столицу, где его, скорее всего, приняли на работу в театр. Но вначале он выполнял простые поручения, не связанные напрямую с творчеством. Учитывая недюжинные способности, унаследованные от отца и деда, молодой Шекспир быстро прокладывает себе дорогу к успеху. Чем бы он ни занимался в первые месяцы своего пребывания в Лондоне, очень скоро Уильям начинает играть на сцене. Ему несложно понять, что основной проблемой театра, в особенности дающего представления в столице, является проблема репертуара. Будучи непосредственно заинтересованным в новых постановках, Шекспир пробует себя в качестве драматурга.

Ознакомительная версия.