на улице кто-то окликнул вас: "Гражданин!" Кто бы это мог быть?
Можно не сомневаться в том, что большинство опрошенных дадут один и тот же ответ: милиционер. Ответ вполне естественный. Мы с вами на улице случайные прохожие, а для милиционера улица - его служебный пост, он здесь не частное лицо, а представитель государства, отсюда и официальность его речи; поэтому прозвучавшее на улице обращение гражданин и ожидается прежде всего от него, хотя этим официальным обращением пользуются, конечно, и другие.
А обращение товарищ? И оно никого точно не называет. Так же, как брат и гражданин, товарищ - обращение взрослых друг к другу, но, кто эти взрослые, сказать нельзя. Ясно лишь, в какие они вступают отношения. Обращение товарищ не Фамильярно, как браг, но и не столь официально, как гражданин. Сегодня оно почти нейтрально и, конечно, вежливо.
Итак, главное в обращениях брат, гражданин, товарищ - это выражаемый ими тон общения, тип отношений. Но есть обращения и другого характера: сосед, няня, водитель, дежурный, доктор, пешеходы, пионеры и школьники, капитан, Иван Иванович, Тимофеевна и т. п. Эти слова-обращения помогают точно адресовать речь, они прежде всего указывают признаки того, к кому речь обращена, хотя отношения между общающимися они тоже выражают. К одному и тому же человеку могут обратиться:
Коля, Коленька, Колька, Николай, Петрович, Николай Петрович, Иванов, сосед, доктор, папа, папочка, папуля, сынок мой, сыночек, сынуля и т. д. В этих обращениях отражаются такие собственные признаки адресата, как его имя, отчество, фамилия, профессия, то, что у него есть дети, родители и т. д. Вместе с тем обращения этого типа несут этикетную информацию, поэтому они выступают в многочисленных вариантах и выбор каждого из них соответствует определенному типу отношений между говорящими.
В школьном учебнике об обращении говорится: "Обращение - это слово (или сочетание слов), называющее того, к кому обращаются с речью". Это, конечно, верно, но относится, как мы теперь видим, не ко всем обращениям: к обращениям доктор, водитель, няня и подобным относится, а к обращениям голубчик, браток и подобным - нет. Если к кому-то обратились водитель, мне уже известно хотя бы занятие этого человека. Но что можно сказать о том, к кому адресовались словом голубчик? О нем самом - почти ничего. Например, Николенька Иртекьев обращается так к своей маме: "Полно! и не говори этого, голубчик мой, душечка моя!"
Адресат этим обращением не назван, выражены лишь отношение к нему и призыв общаться.
В повести А. Гайдара "Тимур и его команда" Тимур встречается с хулиганом Квакиным:
Квакин остановился.
- Здорово, комиссар! - склонив голову набок, негромко сказал он.- Куда так торопишься?
- Здорово, атаман! - в тон ему ответил Тимур.- К тебе навстречу.
Обращения комиссар, атаман многое говорят читателю - и о характерах героев, и об их отношениях.
В нашей речи обращения используются для нескольких целей.
Во-первых, они выделяют адресата речи, и это очень важное их применение. Ведь речи, никому не адресованной, не бывает, и указывать адресата речи просто необходимо. Во-вторых, обращения имеют этикетное значение. Они предлагают адресатам общаться в определенном тоне, соблюдая определенные отношения: отношения людей близких или далеких, равных или неравных, отношения дружеские, фамильярные, почтительные и т. д. Обращения типа брат (когда оно не обозначает брата) нужны нам главным образом для того, чтобы регулировать отношения с теми, к кому мы адресуемся. Поэтому если им нужно дать специальное название, то, наверное, подойдет слово регулятив. Брат - обращение-регулятив, браток, голубчик - тоже. У обращений типа няня, водитель и подобных главная задача иная - обозначить адресата речи. Давайте назовем их обращениям и - индексами.
Обращений-индексов очень много: мальчик, девочка, дежурный, пионеры, школьники, строители и т. д. Любое название, примененное для обозначения адресата,- индекс.
Обращений-регулятивов, конечно, гораздо меньше, потому что они приспособлены выражать только типичные, часто повторяющиеся отношения между людьми. Некоторые из регулятивов вообще почти никогда не используются как именования. Например, слова дружище, старина, браток, голубчик выступают обычно лишь в роли обращений. Другие регулятивы внешне совпадают с именованиями, но четко отграничены от них по содержанию:
регулятив брат вовсе не предполагает, что адресат - наш брат, точно также словом товарищ мы обращаемся не обязательно к своим друзьям.
В народной речи Ярославской области встречается регулятив матушка. Так обращаются не к матери, не к свекрови или теще, а к любой женщине и даже к любому мужчине для выражения общей доброжелательности (звучит он и тогда, когда говорят с животными). "Что ты все записываешь, матушка?" спрашивала автора этих строк старушка, с которой он долго беседовал в одной из деревушек под Рыбинском. Она сидела у крыльца своего дома и следила за игравшим на траве внуком. "Не бегай, не бегай так, матушка!" то и дело остерегала она его.
Если бы обращения нужны были нам только для того, чтобы было ясно, с кем мы говорим или кому пишем, в каждом тексте достаточно было бы всего одного обращения. Но мы должны еще выражать свое отношение к адресату текста, напоминать ему об этом отношении в наиболее важные моменты речи, подчеркивать то одну, то другую сторону этих отношений. Поэтому в речи, адресат которой остается неизменным, встречается не обязательно одно обращение. Например, редкое письмо, кроме официального или полуофициального, не включает в себя нескольких обращений. Чем разнообразнее содержание письма, чем оно эмоциональнее, тем чаще встречаются в его тексте обращения. Можно даже сказать, в каких именно частях письма их появление наиболее вероятно: в тех, что теснее всего связаны с адресатом и адресантом, то есть в частях, этикетно наиболее важных, и, кроме того, в местах самых значительных, во фразах, содержащих вопросы, просьбы, пожелания, предложения.
Вот фрагмент письма, написанного 26 мая 1931 г. замечательным советским писателем Николаем Островским. Островский пишет одному из своих ближайших друзей, регулярная переписка с которым не прерывалась много лет,- Петру Николаевичу Новикову:
...Я, Петушок, весь заполнен порывом написать до конца свою "Как закалялась сталь". Но столько трудностей в этой сизифовой работе - некому писать под мою диктовку. Это меня прямо мучит, но я упрям, как буйвол. Я начал людей оценивать лишь по тому, можно ли их использовать для технической помощи.
Пишу и сам!!! По ночам пишу наслепую, когда все спят и не мешают своей болтовней. Сволочь природа взяла глаза, а они именно теперь так мне нужны...
Удастся ли прислать тебе и моим харьковским друзьям некоторые отрывки из написанного? Эх, если бы жили вместе, как было бы хорошо! Светлее было бы в родной среде. Петя, ответь, дружок: что, если бы мне понадобилось перепечатать с рукописи листов десять на пишущей машинке, мог бы ты этот отрывок перепечатать, или это волынка трудная? Редакция требует два-три отрывка для оценки... Ты хочешь сказать, что я тебя хочу эксплуатировать, но, Петушок, ты же можешь меня к черту послать, от этого наша дружба не ослабнет ничуть.
Жму твою лапу и ручонку Тамары.
Коля Островский.
13 января 1936 г. Письмо матери, О. О. Островской:
Милая голубка, матушка!
Крепко тебя обнимаю и целую, мою старенькую приятельницу Ты должна мне написать подробно обо всем, что у вас там делается. Я работаю. Завтра будет закончена седьмая глава, шестую я пропустил.
Выполни все мои поручения насчет ликвидации старого барахла-рухляди, которая только загромождает ваше жилище.
Помни, матушка, мой призыв к тебе: не подымай тяжелых вещей, не берись за изнурительную работу. Помни, что у тебя разгромленное сердце. Займись лечением всерьез. Все, что нужно для этого, я сделаю.
Береги себя, родная, чтобы, когда мы приедем, ты была здорова, жизнерадостна.
