Ознакомительная версия.
Формозов А. А. Пушкин и древности: Наблюдения археолога. – 144 с. – 2000.
Рассматриваются все дошедшие до нас высказывания Пушкина о древностях и их исследователях, сопоставляет их с тем, что мы знаем об археологии XIX века, и с современными представлениями о прошлом. Такой подход позволяет увидеть в произведениях Пушкина новые детали, затронуть вопрос о различии путей познания поэта и ученого.
и персонажей. Достаточно вспомнить его исчезновение среди кактусов мексиканской революции. Не много писателей Нового времени могут похвастаться такими, как у Бирса, хронологическими рамками своей жизни: (1842–1914?).
С сопутствующей делу расчлененкой.
См. ниже рецензию на его биографию.
Им самим.
На форзаце досадная опечатка: «Literatury».
Мягко говоря, странное «Предисловие редактора английского издания» не в счет.
Держу пари на десяток гиней, что портвейн прописал Уварову именно англичанин доктор
Как хорошо это «примерно»! Россия невелика есть – можно и ошибиться…
Собственное его название, вполне в духе «Манифеста Коммунистической партии». Вот что значит «дух эпохи»!
Впрочем, и гениальные «Три мушкетера» печатались в газетах. И вообще, «фельетонный период литературы» не всегда самый плохой. Это стоило бы учесть разнообразным стенателям по поводу «упадка русской словесности в коммерческий период».
Проза которых явно испытала влияние Селина.
Обратите внимание на эту находку переводчика: «и стрелы вытащил из шеи и». Строка начинается и заканчивается «и»; она как бы вплывает из этого равномерного звука и в нем же, в конце концов, растворяется, будто в корабельных гудках.
И тут – бах! – и корабль ко дну?
Ай-яй-яй, господин А. Кабанов! Не «государства», а «господства»..
В которой настырный фрейдист увидел бы подсознательное желание уничтожить особь женского пола вообще.
Сновидческого кино. А где еще увидишь (и запомнишь!) сон?
Помню по фильмам с Гойко Митичем.
В многоуважаемой серии «Литпамятники», под шапкой «Российской академии наук»!!!
Название, много говорящее о способе составления примечаний в этом издании!
Яркий пример таковой – эссе «Предшественники Кафки».
Но, конечно, не так, как бракоделы из «Ладомира» издали бедолагу Де Куинси (см. выше).
и скрытому эротизму.
Прежде всего, железные. Волшебные железные дороги второй половины девятнадцатого и первой – двадцатого, породившие бесчисленную литературу: от стихов Блока и Анненского, до воспоминаний Набокова. Я уже не говорю о Чехове и Бунине с их привокзальными буфетами, где герои непременно перехватывают залетную стопочку, недовольно зажевывая ее не шибко свежей осетриной (Булгаков, прочь!), а то и по-простецки пьют пиво. А «Сестра моя жизнь» с хрестоматийным (и от этого не менее грандиозным) железнодорожным расписаньем? А обрывок прозы Кафки о железнодорожном обходчике, затерявшемся почему-то в русских снегах? Европейская литература того времени прошита железными дорогами, будто хипповые джинсы. Реквиемом им стал фильм «Европа», снятый датчанином Фон Триеро!^ и, пожалуй, еще одна картина – «Стрелочник» голландца Иоса Стеллинга.
Отец повествователя в «Вилле Бермонд» – железнодорожный служащий. Если верить автору, он похож на Тютчева с портрета в голландской энциклопедии. Отец рисует сыну буквы русского алфавита не где-нибудь, а в поезде. Другой герой «Виллы Бермонд», точнее, герой другой линии романа, – Великий князь Николай Александрович, едет в Ниццу, навстречу своей смерти именно по железной дороге: «Потом я вижу его уже среди железнодорожных декораций заключительной сцены: в железнодорожном купе. Поезд оставил Гаагу далеко позади и несется на всех парах к Утрехту. Все еще завернувшись в дорожный плащ, юноша следит глазами за волнообразным движением телеграфных проводов, словно на море вздымающихся у каждого темного столба вверх, а потом опускающихся вниз: раз-и-два-и-три-и… (медленно-медленно)». В 1953 году автор с отцом, матерью и братом приезжают в Ниццу, естественно, поездом. Там они фотографируются у ворот Виллы Бермонд, на которой почти за сто лет до этого умер великий князь. Дочь Тютчева, Анна, находится в свите императрицы, только что потерявшей сына, и живет в Ницце. Сам Тютчев, только что потерявший возлюбленную, живет там же. Все сходится к Вилле Бермонд: смерть, любовь, стихи, русский язык, семейные воспоминания, железные дороги. Автор отождествляет себя с юным наследником русского престола, угасшим в южном городе, отца – то с несчастным героем гоголевской «Шинели», то с не менее несчастным Тютчевым. Плотность чувств и воспоминаний вокруг Виллы Бермонд можно сравнить только с плотностью европейского культурного слоя. Собственно, она и есть Европа, только так и обретшая единство – посредством странно родственных чувств разных, никогда не встречавшихся, людей.
Между прочим, «Виллу Бермонд» я бы назвал и последней европейской «картиной». Точность описания деталей, головокружительного мира мелочей выдает школу «малых голландцев». Отец рассказчика похож на персонажа живописи Магритта. «Две дамы в цветах» – название будто из Клода Моне. Сейчас таких картин не рисуют. Сейчас их вообще не рисуют.
Некоторые из критиков усомнились в физическом существовании автора. Один из обозревателей, кажется, деконструировал фамилию «Масодов» на «Мамлеев» и «де Сад». Мамлеевщины довольно в сочинении таинственного последнего советского писателя. Но не только. Я бы включил в его родословную и Сорокина («Ма-млеев», «Со-рокин»), да и Достоевского тоже включил («Д-остоевский») – все-таки следователь Олег Петрович – правнук знаменитого Порфирия Петровича. И еще варианты – шутки ради: шах Масудов, Масхадов, Садомазохадов…
Где есть совершенно гениальное, на мой взгляд, произведение «Русский флот после определенного периода». Позволю себе привести отрывок:
Разгуляй-матросиков
повязали тросики.
Непослушных – враз к стенке и
Снова оплот
Флот.
Только красный —
Прекрасный!
Нет больше кракенов
Сынов собакиных
Фриц Остен-Сакенов
В рыжих бакенах.
Рев-волюция
Сделала куцыми
Барские морды.
Гордо флаг не белеет —
Алеет!
Реет новеньким от прибоя —
Новиковым —
Прибоем.
В этой серии уже напечатаны сочинения умерших авторов так называемой Филологической школы – Михаила Красильникова, Юрия Михайлова, Сергея Кулле.
Использую здесь это понятие, несмотря ни на что, даже на превосходную книгу-разоблачение Омри Ронена.
Взявшись читать (и цитировать!) Барта, автору неплохо было бы внимательно перечесть его «Мифологии»: там, где про национализм и бифштекс с пивом.
Ознакомительная версия.
