Идеи европейского авангарда, знакомство с основами феноменологии Э. Гуссерля и теорией относительности А. Эйнштейна утвердили раннего Якобсона в том, что «объект исследуется не в самом себе, а в связи с тем, как его наблюдает и воспринимает субъект». Это положение исключает диктат одного литературоведческого подхода или метода.
Раннего Якобсона привлекала проблема «внутренней формы слова», взаимосвязь звучания и значения, особенности заумного языка и фольклора. В книге о В. Хлебникове (1919) и других статьях 20—30-х годов XX века были заложены основы концепции «поэтического языка».
P.O. Якобсон разделяет тезис формальной школы о том, что превращение бытовой речи в поэтическую происходит благодаря «системе приемов». Систему приемов, обеспечивающую перевод бытового факта в литературный, Якобсон обозначает термином «литературность».
«Литературность» текста определяется наличием доминанты. Доминанта – «…фокусирующий компонент произведения искусства», управляющий «остальными компонентами», определяющий и трансформирующий их. По мысли Якобсона, именно доминанта «обеспечивает целостность структуры» текста.
Вместе с Ю.Н. Тыняновым P.O. Якобсон формулирует гипотезу о «системном характере языка и литературы» (1928), подготовившую позднейшие исследования проблем художественной коммуникации.
Специфика художественной коммуникации заключается в «направленности… на сообщение как таковое», в сосредоточении внимания «на сообщении ради него самого». Вслед за Гегелем P.O. Якобсон и другие представители структурализма закрепили центральное положение произведения / текста в системе «литература».
Литература:
Якобсон Роман. Избранные работы / Сост. и общ. ред. В.А. Звегинцева. – М., 1985.
Якобсон Р. Работы по поэтике / Сост. и общ. ред. доктора филологических наук М.Л. Гаспарова. – М., 1987.
Якобсон Роман. Язык и бессознательное / Сост., вст. слово К. Голубович, К. Чухрукидзе. – М., 1996.
Инициатором создания ОПО-ЯЗа, объединившего ученых Москвы и Петербурга, выступил В.Б. Шкловский, издавший в 1914 году новаторскую книгу «Воскрешение слова». Становление ОПОЯЗа пришлось на 1915–1916 гг.; в течение 1916–1919 гг. выходили «Сборники по теории поэтического языка». Новая школа заявила о себе в полную силу.
Кроме В.Б. Шкловского, в инициативную группу вошли литературовед Б.М. Эйхенбаум (1886–1959), занимавшийся проблемой «сказа», лингвисты О.М. Брик (1888–1945), исследовавший ритм и синтаксис стихотворной речи, и С.И. Бернштейн (1892–1970), занимавшийся теорией декламации. Позднее в работу ОПОЯЗа активно включился P.O. Якобсон. Ю.Н. Тынянов вступил в ОПОЯЗ несколько позднее, в 1919-м или 1920 г. Очень близки к ОПОЯЗу были литературоведы Б.В. Томашевский (1890–1957), автор «Теории литературы» (1925; 1931), не утратившей своего значения до сего дня, и В.М. Жирмунский (1891–1971), позднее вступивший в полемику с формализмом и отошедший от него («О формальном методе», 1923). Названные имена отнюдь не исчерпывают ряд филологов, стоявших у истоков О ПОЯ За. Очень быстро сложился целый научный круг со своими традициями, постепенно оформились общие принципы подходов к литературе и языку Возникла школа.
Томашевский Борис Викторович (1890–1957) – выдающийся отечественный филолог, историк и теоретик литературы, стиховед. Из-за участия в революционных кружках Б.В. Томашевский в 1908 г. вынужден был уехать в Бельгию, поскольку получение высшего образования в России было для него закрыто. В 1912 г. он получил образование инженера-электрика в Льежском университете (институт Монтефиоре). Во Франции Б.В. Томашевский изучал филологию в Сорбонне. Там же возник его интерес к французской поэзии. После возвращения в Россию в 1913 г. Б.В. Томашевский работает в архиве Пушкинского дома, готовит реферат для пушкинского семинара С. Венгерова.
Б.В. Томашевский был близок ОПОЯЗу. С представителями формальной школы его сближал интерес к фактуре стиха, литературному приему, к «конкретностям, специфически свойственным словесному искусству» (Цит. по: Левкович Я. Борис Викторович Томашевский. 1890–1957. К 100-летию со дня рождения. – М., 1991. С. 5—16). Профессиональный математик, Б.В. Томашевский стремился внести точные методы в изучение литературы. Стиховедческий анализ он соединял с достижениями статистики и положениями теории вероятности. Особого упоминания заслуживает итоговый труд Б.В. Томашевского «Стих и язык: Филологические очерки» (1959). Другой областью филологии, привлекавшей ученого, стала текстология (Писатель и книга. Очерк текстологии, 1928). Б.В. Томашевский вошел в историю отечественной филологии как пушкинист, теоретик литературы, специалист по сравнительно-историческому изучению культур.
Литература:
Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. – Л., 1925.
Томашевский Б.В. Формальный метод (вместо некролога).// Современная литература: Сб. статей. – Л., 1925.
Томашевский Б.В. Писатель и книга: очерк текстологии. – Л., 1928.
Томашевский Б.В. Стилистика и стихосложение: Курс лекций. – Л., 1959.
Томашевский Б.В. Стих и язык: Филологические очерки. – М.; Л., 1959.
Томашевский Б.В. Пушкин и Франция. – Л., 1960.
Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика: учеб. пособие для вузов. – М., 2003.
Томашевский Б.В. Избранные работы о стихе: учеб. пособие для студентов филологических факультетов высших учебных заведений. – М., 2008.
Предшественников формализма следует искать одновременно в России и Западной Европе. В России это были символисты – В.Я. Брюсов, Вяч. Ив. Иванов и А. Белый, которые стремились ввести точные методы в литературу Показательно, что П.Н. Медведев (а с ним вместе в большой степени и М.М. Бахтин) подчеркивал типологическое родство русского формализма и общеевропейских формальных и «спесификаторских» течений[164]. Западное искусствознание в лице А. Гильдебранда, К. Фидлера, Г. Вельфлина разработало новый терминологический язык. Опиравшийся на их идеи О. Вальцель утверждал, что литературное произведение является прежде всего «конструкцией». Конструктивные особенности произведений, относящихся к разным видам искусства, можно соотносить между собой. В результате возникает эффект их «взаимного освещения». О. Вальцель сопрягает разные терминологические языки, говорит, например, об «архитектонике драм Шекспира»[165]. Благодаря усилиям В.М. Жирмунского работы немецкого ученого стали известны в России. Термин «конструкция» – одно из опорных понятий Ю.Н. Тынянова.
Большое значение для становления формального метода имела незавершенная «Поэтика сюжетов» А.Н. Веселовского. Как отмечает В. Эрлих, на становление формального метода повлияли определения «мотива» и «сюжета», которые даны в этой работе.
Однако еще большее значение имело то, что А.Н. Веселовский рассматривает «сюжет» не как момент тематики, а как элемент композиции, т. е. художественной организации материала[166]. Отсюда берет начало одна из центральных проблем формального метода – разграничение понятий «прием» и «материал». Применительно к сюжетному построению этот принцип предстает как противоположность «сюжета» и «фабулы». В «Теории литературы» (1931) Б.В. Томашевский определяет фабулу как «… совокупность событий в их взаимной внутренней связи»[167]. Фабула является «…материалом для сюжетного оформления»[168]. Очевидно, что моменты «делания», компоновки в этих определениях выдвинуты на первый план. В работе «Связь приемов сюжетосложения с общими приемами стиля» (1916) В.Б. Шкловский подчеркивал, что «материал художественного произведения непременно педалезирован, т. е. выделен, «выголошен (курсив В.Ш.)»[169]. Это разграничение внешних моментов (материал) и моментов внутренних (форма) определяет «самоценность» литературы[170]. Формалисты стремились освободить искусство от воздействия идеологии. При этом их волновал «самоцельный» «воспринимательный процесс», «…ощущение вещи как видение, а не как узнавание…»[171]. Здесь скрыто противоречие. В.Б. Шкловский пытается его избегнуть, говоря о «воспринимательном процессе» (курсив мой. – В.З.). Пока «ощущение» вещи длится, пока нет готового результата, нет необходимости говорить о психологическом и социальном статусе адресата.
Большое значение для ОПОЯЗа имели концепции А.А. Потебни, одного из самых ярких представителей психологического подхода. Как известно, А.А. Потебня исходил из принципиальной метафоричности (символичности) слова. С этой концепцией горячо полемизировал В.Б. Шкловский, отрицавший, что литература есть «мышление образами». По его мнению, «…образы почти неподвижны…», а работа поэтических школ «…сводится к накоплению и выявлению новых приемов расположения и обработки словесных материалов»[172]. Образы даны как своего рода материал, который подвергается художественной обработке. Полемика с А.А. Потебней означала на самом деле уяснение собственных истоков. Разработанная А.А. Потебней лингвистическая поэтика стала одной из опор формального метода.
