Восстановить древнейшие доступные нам этапы истории слова, вскрыть причины, приведшие к возникновению слова, определить его ближайших «родственников» — таковы основные задачи, стоящие перед этимологией.
Глава вторая
От Ромула до наших дней
Рассмотрим вкратце историю развития этимологических знаний в древности, в средние века и в новое время.
Никто, пожалуй, так живо не интересуется вопросами, связанными с происхождением слов, как маленькие дети.
Нужно думать, что и в ту отдалённую эпоху, которая относится к «детству» человечества, в эпоху, когда наши предки ещё жили в пещерах и охотились на мамонтов, в уме первобытных людей уже появлялись первые проблески интереса к этимологии. Ведь уже на самой заре истории человеческого общества люди пользовались языком[9]. Каким бы примитивным ни был язык на первых этапах своего развития, это был всё же язык, в котором имелись определённые (пусть элементарные) связи между словами. И этот язык должен был постепенно развиваться, причём он постоянно пополнялся новыми словами. А в процессе словотворчества человек невольно опирался на те закономерности, которые были характерны для языка. Иначе говоря, древний человек практически вынужден был прибегать к своего рода методам этимологического анализа, устанавливать на базе имеющихся образцов этимологические связи между словами.
Вероятно, уже в глубокой древности люди задумывались над происхождением отдельных слов, как они задумывались над происхождением Солнца и Луны, Земли и человека. Прямых доказательств этого у нас нет, так как в ту отдалённую эпоху люди не писали этимологических словарей, да а вообще ничего не писали (письменность была изобретена человеком сравнительно недавно). Но у нас имеются косвенные доказательства того, что люди с древнейших времён пытались этимологизировать непонятные им слова. Эти доказательства нам сохранила мифология.
У древних греков широкой известностью пользовался миф о рождении из морской пены прекрасной богини любви и красоты — Афродиты. Как же возник этот миф? Учёные считают, что само имя Афродита когда-то было заимствовано древними греками у финикийцев. Позднее то же самое имя финикийской богини было заимствовано греками в форме Astartē [Астáрте:] ‘Астарта’. Самим грекам имя Афродита было непонятно. И вот, пытаясь как-то объяснить это темное имя, они сопоставили его с греческими словами aphros [афрóс] ‘пена’ и dyno [дю:но:] ‘ныряю’. Получилось что-то вроде ‘вынырнувшая, явившаяся из пены’. Так возник миф о рождении богини любви Афродиты из белоснежной морской пены.
Имя другой древнегреческой богини — Афины — часто сопровождалось эпитетом Тритогения (Tritogéneia). Вторая половина этого эпитета — гения (-geneia) по-гречески значит ‘рождённая’. Но что означает первая его половина? В одном из древнегреческих диалектов слово trito [три: тó:] имело значение ‘голова’. Возможно, что именно стремление как-то осмыслить непонятный эпитет Тритогения и привело к возникновению мифа о рождении Афины из головы Зевса, которую бог-кузнец Гефест расколол ударом молота.
Этимологии слова Тритогения мы не знаем и до сих пор. Одни учёные считают, что Тритогения буквально означает ‘трижды рождённая’, так как по-гречески tritos [трúтос] значит ‘третий’. Другие связывают возникновение этого эпитета с именем морского божества Тритона. И действительно, по одному из мифов, Афина была дочерью Океана. Наконец, ещё в древности известный греческий историк Геродот считал, что слово Тритогения происходит от названия озера Тритонида, расположенного в Ливии.
Каким бы ни было действительное происхождение эпитета Афины Тритогения, несомненным остаётся тот факт, что «народная этимология является крупнейшим источником мифов» (В. Пизани). Свидетельства мифологии говорят нам о том, что уже в очень древние времена человек интересовался происхождением слов, пытался так или иначе объяснить их этимологию.
Этимология в античном мире
Одним из первых учёных, который специально писал об этимологии, был древнегреческий философ Платон (427–347 гг. до н. э.). Он стремился связать этимологию с проблемой происхождения языка и с общими вопросами теории познания. При всём этом конкретная этимологическая часть рассуждений Платона зачастую оказывается очень наивной. Слова, по его мнению, лишены исторического развития, они представляют собой результат установления «законодателей», которые раз и навсегда определили как звучание, так и значение слов в языке. Фонетические закономерности и изменения звукового облика слова Платоном, как правило, не принимаются во внимание. Представление о словообразовании, о формировании новых слов с помощью суффиксов также было чуждо Платону.
В Древнем Риме вопросами, связанными с происхождением слов, занимался известный учёный и грамматик Варрон (116-27 гг. до н. э.). Он определил этимологию как часть науки о языке, которая устанавливает, «почему и откуда явились слова».
Варрон в своих сочинениях предвосхищает многие идеи, которые получили дальнейшее развитие в трудах этимологов нового времени. Так, он уже имеет представление о развитии языка, о том, что одни слова со временем исчезают из языка, другие появляются вновь. Большое значение римский грамматик придавал анализу фонетических изменений. В связи с этим он писал, что «тот, кто обращает внимание, каким образом произошло изменение звуков, легче сможет обнаружить происхождение слов».
В сочинениях Варрона мы находим интересные мысли об изменениях значения слова, о разграничении исконных и заимствованных слов. Он был близок к тому, чтобы, подобно лингвистам нового времени, ввести понятие корня слова.
Варрон ещё не имел ясного представления об образовании слов с помощью суффиксов, но он вплотную подошёл к современному нам пониманию словообразовательного анализа. Так, в одном из своих сочинений римский грамматик писал: «Тот, кто говорит, что слово equitatus ([эквитá:тус] ‘конница’) происходит от equites ([эквите: с] ‘конники’), а слово equites (‘конники’) — от equus ([эквус] ‘конь’), хотя и не говорит, откуда явилось слово equus (‘конь’), всё же многое удовлетворительно объясняет».
Теоретические рассуждения Варрона нередко повторяют мысли, высказанные ещё до него древнегреческими грамматиками. Практическая часть его этимологических сочинений, за исключением отдельных удачных примеров, всё ещё стояла на очень низком уровне. Например, слово luna [лý:на] ‘луна’ Варрон расчленяет на две части lu- и — na, из которых первую он связывает с латинским глаголом lucere [лу: кé:ре] ‘светить’, а вторую — со словом nox [нокс] ‘ночь’. Luna, в соответствии с этим объяснением, является небесным телом, которое светит ночью. В одной из последующих глав мы увидим, что связь слова luna с глаголом lucere была установлена Варроном правильно. А вот латинское nox ‘ночь’ не имеет совершенно никакого отношения к происхождению слова luna.
Ещё более фантастической является предложенная Варроном этимология латинского слова aqua [áква] ‘вода’[10]. Это слово он также делит на две части: а- и — qua. По-латыни а означает ‘от’, а qua — ‘которая’. Варрон считал, что латинское aqua означает жидкость, от которой (a qua) или с помощью которой поддерживается жизнь.
Средние века не прибавили ничего ценного для развития этимологической науки. Усилия средневековой этимологии сводятся в основном к совершенно беспочвенным попыткам установить происхождение отдельных слов, причём эти попытки по своей наивности могут быть поставлены в один ряд с наиболее фантастическими этимологиями учёных древности.
В средние века существовал монашеский орден (особая организация) доминиканцев, которые занимались борьбой с различными ересями и ведали делами инквизиции. Доминиканцы, как верные псы церкви, рыскали повсюду, отыскивая инакомыслящих еретиков, с тем чтобы предать их в руки инквизиции.
Своё название доминиканцы (по-латыни dominicāni [доминикá:ни:]) получили от имени святого Доминика — Dominicus [домúникус]. Оно в свою очередь было образовано от латинского слова dominus [дóминус] ‘господин’, которое христианами употреблялось в значении ‘Господь’ (то есть ‘Бог’).
