Коммуникативная система — любая — возникает, развивается и существует не для выгоды особи, подающей сигнал, и не для выгоды особи, его принимающей; ее назначение — даже не организация отношений в паре “говорящий” — “слушающий”. Коммуникативная система представляет собой “специализированный механизм управления в системе популяции в целом”41.
Особи одного вида неизбежно оказываются конкурентами друг друга, поскольку претендуют на одни и те же ресурсы (пищу, укрытия, половых партнеров и т. д.). Тем не менее, при выборе места обитания животные предпочитают селиться по соседству с представителями своего вида. Соседство может быть тесным (как, например, у групповых млекопитающих или колониальных птиц) или не очень (например, индивидуальные участки тигров или медведей простираются на многие километры), но даже медведи не стремятся поселиться там, где бы поблизости вообще не было других медведей. И понятно почему: если бы появилась особь, в генах которой было бы заложено стремление поселиться как можно дальше от сородичей (и тем самым избавиться от конкурентов), ей было бы крайне трудно найти себе пару и передать эти гены потомству. Как показали недавние исследования42, птицы выбирают гнездовые участки рядом с участками сородичей, но стремятся селиться подальше от представителей видов, занимающих сходную экологическую нишу. Это значит, что конкуренция за ресурсы между представителями одного вида и разных видов устроена неодинаково: если чужаков лучше избегать или выгонять, то со своими можно “договориться” — при помощи коммуникативных взаимодействий распределить ресурсы так, чтобы этих ресурсов (пусть и разного качества) в итоге хватило всем.
Коммуникативная система позволяет каждой особи находить свое место. Например, особь, получившая по итогам коммуникативных взаимодействий высокий ранг, может кормиться тем, что дает много энергии, но требует больших временных затрат на то, чтобы подготовиться к добыче корма самым специализированным и эффективным методом, — она “знает”, что ее не будут беспокоить слишком часто. Особь же низкоранговая выберет такую пищедобывательную стратегию, которая не сулит большой энергетической выгоды, но зато позволяет часто отвлекаться. И это дает существенный выигрыш, поскольку попытка добывать высокопитательный, но затратный по времени корм обернулась бы для низкоранговой особи настоящей трагедией: среди ее соседей слишком много охотников “самоутвердиться за ее счет” (т. е. повысить свой ранг за счет коммуникативной победы над ней), и реализовать такую стратегию кормления она бы просто не успела. Таким образом, коммуникация значительно ослабляет конкуренцию за ресурсы и позволяет выжить большему количеству представителей одного вида. Подобным же образом коммуникация распределяет особей и в других важных для жизни вида аспектах, например, при половом размножении. Так, высокоранговый олень завоевывает себе целый гарем самок и получает возможность передать свои гены большому количеству потомков. А низкоранговые олени, не имеющие собственного гарема, получают доступ к противоположному полу иначе: потихоньку, пока хозяин гарема не видит, они спариваются с его самками и тем самым тоже обеспечивают себе определенный репродуктивный успех43.
Кроме того, у видов, практикующих половое размножение, имеется задача “морально подготовить” партнеров к спариванию. Решение такого рода задач без посредства коммуникативной системы воистину “смерти подобно” — это наглядно показывают австралийские сумчатые мыши (род Antechinus). Их самцы кидаются на самок, “не говоря ни слова” (т. е. без предварительного обмена какими-либо коммуникативными сигналами), — и в итоге ни один из них не переживает сезона размножения. Как показали данные Иэна Мак-Дональда и его коллег44, все погибают от стресса, хотя в принципе организм самца сумчатой мыши рассчитан на более долгую жизнь: если держать его дома в клетке, не подпуская к самкам (и другим самцам, с которыми он также вступал бы в физические, а не в коммуникативные взаимодействия), он проживет примерно года два, как и самка.
Рис. 4.5. Сумчатая мышь — живое доказательство того, что без коммуникации жить можно, но плохо и недолго.
При высокой плодовитости и отсутствии эффективных хищников такой вид еще может существовать, но при менее благоприятных условиях он, вероятно, не выдержал бы конкуренцию с видами, пользующимися коммуникацией.
Наличие в репертуаре вида специальных коммуникативных действий позволяет уменьшить количество прямых физических воздействий на сородичей: если особи могут, обменявшись несколькими сигналами, выяснить, кто из них выше другого в иерархии, имеет больше прав на самку и т. д., отпадает нужда кусать, клевать или как-либо иначе травмировать друг друга. Соответственно, чем более совершенна коммуникативная система вида, тем менее опасными для здоровья партнеров оказываются процессы взаимодействия.
Развитая коммуникативная система дает возможность эффективно организовывать совместную деятельность нескольких особей — даже если в процессе этой деятельности сигналы и не используются. Так, например, волки, которые не имели случая ранее “договориться” между собой о взаимной иерархии, не могут слаженно охотиться на оленя (и, соответственно, вынуждены довольствоваться полевками и другими грызунами). Непосредственно в момент охоты волки не обмениваются сигналами, но “понимание” своего места в иерархии задает некий внутренний ритм движений каждого животного. Совокупность дополняющих друг друга различных “внутренних ритмов” позволяет успешно объединять усилия45.
Еще одна задача коммуникативной системы — сортировка особей по территориям. Те, кто коммуницирует успешнее других, имеют наибольшие шансы занять максимально удобные местообитания {30} (т. е. такие, к которым особи данного вида лучше всего приспособлены). Менее успешные коммуниканты оттесняются на периферию. Таким образом коммуникативная система организует структуру популяции, и это позволяет — не конкретным особям, а именно популяции в целом — формировать приспособительный ответ на изменения экологической ситуации.
В целом можно сказать, что возможность общаться позволяет виду (прежде всего именно виду, а не отдельным его представителям) сдвигать свою активность с непосредственной реакции на уже происшедшие события в область экстраполяции и прогноза46: в результате действий, которые совершаются не “в пожарном порядке” (после того, как нечто случилось), а в относительно комфортных условиях готовности к общению, будущее оказывается до какой-то степени доступным прогнозированию. Обмен сигналами позволяет особи составить некоторый прогноз на будущее — и действовать, исходя из него. Соответственно, преимущество получают те особи, которые умеют строить свою активность при условии знания, что их ждет дальше. Это обеспечивает виду бóльшую стабильность. Чем более совершенна коммуникативная система, тем в большей степени будущее в результате ее применения становится предсказуемым (а впоследствии и формируемым). Кроме того, “коммуникативная система стимулирует развитие самых разных компенсаторных механизмов у всех, говорящих “не так””47, поскольку “общение продолжается даже при нарушениях в правилах передачи знаков, если партнеры готовы менять установки в сторону нормы”48.
Рис. 4.6. Такырная круглоголовка (слева) лучше вооружена, чем ее близкая родственница — сетчатая круглоголовка (справа). Поэтому для такырной круглоголовки оказывается полезным использовать коммуникативные сигналы вместо прямых физических воздействий. А для сетчатой круглоголовки, наоборот, выгоднее «сэкономить» на коммуникации: поскольку ее укусы не так страшны, тратить много ресурсов на избавление от них нерентабельно.
Как возникают коммуникативные сигналы, можно наблюдать на примере двух близких видов ящериц — такырной и сетчатой круглоголовок (Phrynocephalus helioscopus, Ph. reticulatus)49. Для круглоголовок необходимо, чтобы самец не спаривался с самкой, которая уже оплодотворена другим самцом (и не тратил попусту свои репродуктивные ресурсы). Соответственно, самка должна уклониться от спаривания. Сетчатая круглоголовка в таких случаях либо убегает, либо кусает самца. Но у такырных круглоголовок такой номер не пройдет: во-первых, такырные круглоголовки более целеустремленные, значит, тактика “убежать” потребует бóльших затрат. А во-вторых, они лучше вооружены, так что укусы нанесут более серьезный ущерб здоровью самца. И тогда возникает коммуникативный сигнал. Легко заметно, что это, в сущности, те же самые движения, что и у сетчатой круглоголовки: движения, отражающие конфликт двух побуждений — убежать и укусить. Но если у сетчатой круглоголовки эти движения определяются чисто эмоционально и могут быть вообще незаметны, то такырная круглоголовка делает их явно напоказ: они более стереотипны, даже несколько неестественны, с резкими, четко выделимыми границами, вся демонстрация продолжается дольше, чем у сетчатой круглоголовки. И это неудивительно: для такырных круглоголовок очень важно, чтобы самец отказался от своих намерений без ущерба для здоровья — как своего, так и самки.
