Прилунение и лунотрясение
Космическая эра привела к появлению в нашем языке большого количества «космических» слов и терминов. Некоторые из них удачны и, видимо, прочно вошли в состав русского языка. Но излишнее увлечение слово- и терминотворчеством (чем особенно грешат журналисты) привело к созданию ряда явно неудачных слов и к определённому разнобою в «космической» терминологии.
Когда первая советская космическая ракета достигла поверхности Луны, в русском языке появились новые слова прилуниться и прилунение. Конечно, можно было бы сохранить старое, уже знакомое нам слово приземлиться. Но в этом случае, по мнению создателей новых слов, в сочетании приземлиться на Луне появилось бы этимологическое противоречие (типа красные чернила). Чтобы избежать этого противоречия, в русский язык ввели новый глагол: прилуниться.
Новые слова на первых порах, естественно, были встречены с большим энтузиазмом. Но теперь, видимо, наступило время спокойно рассмотреть слова, которые возникли в последние годы.
К сожалению, при создании слов прилуниться и прилунение проявился уже знакомый нам этимологический «дальтонизм», не различающий отдельных значений слова земля. Какое из отмеченных выше значений лежит в основе глагола приземлиться? Конечно же, значение ‘твердая поверхность, грунт’ или ‘суша’, но не ‘планета Земля’. Из чего это видно? Во-первых, из наличия противопоставления приземлиться — приводниться. Приземлиться имеет значение ‘совершить посадку на твёрдой поверхности, на суше’, а не ‘войти в соприкосновение с планетой Земля’. Характерно, что космические корабли не только приземляются, но и приводняются.
Иначе говоря, даже применительно к космическим полётам глагол приземлиться не имеет того значения, отправляясь от которого можно было бы создать ему параллель прилуниться. Если же наш глагол приземлиться (как и немецк. landen [лáнден] или английск. to land [ту лэнд]) означает ‘совершить посадку на земле’ (а не на Земле), то его лунный «двойник» прилуниться оказывается образованным от той самой луны, которую можно брать в горсточку и бросать.
То же самое нужно сказать и о термине лунотрясение. Ведь «трясётся» не планета Земля или Луна, а отдельные участки коры, то есть поверхностного слоя планеты. Поэтому данный термин также трудно признать удачным. Но может быть, не стоит поднимать этого вопроса? Ведь если благополучно здравствует в нашем языке громоотвод, то почему бы не быть в нем и лунотрясению? Думается, однако, что едва ли разумно в наши дни пускать на самотек важное дело создания новых терминов.
Прилуниться ипримеркуриться
Логические и этимологические ошибки юли неточности, допущенные при создании слов прилуниться и лунотрясеиие, в конце концов не могут решить вопроса о будущем этих слов. Гораздо опаснее другой недостаток рассматриваемых неологизмов (новых слов).
В марте 1966 года очередная советская космическая ракета вошла в соприкосновение с планетой Венера. Следуя той же логике, что и в случае с прилунением, мы должны были бы сказать, что ракета привенерилась, а в дальнейшем можно было бы ожидать появления в русском языке глаголов примарсилась. примеркурилась, приплутонилась и т. п. В одном из юмористических рассказов была описана космическая экспедиция, которая достигла одной из планет созвездия Гончих Псов. Начальник экспедиции послал на Землю радиограмму, сообщая, что корабль благополучно «присобачился» на заданной планете.
Очевидно, что такой путь выработки новых терминов никак нельзя признать удачным. В данном случае необходим какой-то общий термин, обозначающий факт соприкосновения ракеты с планетой, независимо от названия последней. Как будет конкретно решён этот вопрос в русском языке, сейчас сказать трудно. Возможно, что появится новое или будет использовано какое-то старое слово, этимологически не связанное ни с одним из названий планет (слова типа сесть или совершить посадку). Но теоретически исключить нельзя и такой возможности, как использование глагола приземлиться в сочетаниях приземлиться на Луне, на Марсе, на Нептуне и т. д.
Впрочем, уже сейчас выражение мягкая посадка на Луне приходит на смену прилунению, геология Луны встречается чаще, чем лунология илиселенология[114].
Было бы проще всего заменить начальное гео- наших «земных» научных терминов начальным луно- или селено-. Но вся беда в том, что, например, вновь образованное слово селенология начинает в русском языке восприниматься не как ‘геология Луны’, а как ‘наука о Луне’. Причина этого — словообразовательно-семантическая модель: антропология ‘наука о человеке’ (греч. anthropos [áнтхро: пос] ‘человек’), ихтиология ‘наука, изучающая рыб’ (отдел зоологии, от греч. ichthys [ихтхюс] ‘рыба’), минералогия ‘наука о минералах’ и т. п. В этом отношении слово геология этимологически «неточно»: оно означает не науку о земле вообще (греч. ge [ге:] ‘земля’), а только о земных недрах.
Вот почему в газетах мы на каждом шагу встречаемся с геологическими процессами на Луне, с геометрической структурой поверхности Луны, с геодезическими измерениями и даже с землеройным устройством на Луне. Деэтимологизация первого компонента сложных слов на гео- позволяет на базе нашей «земной» терминологии выработать такие общие термины, которые кажутся одинаково пригодными на любой планете солнечной (да и не только солнечной) системы. Если же мы будем создавать «частную» терминологию для каждого небесного тела, мы не сможем передать даже такой простой газетной фразы, как, например: «Что может дать науке сравнение геологической истории разных планет?» («Известия», 21.11.1970 г.). Ведь на Луне эта история будет селенологической, а на Плутоне — плутологической, на Венере ‑ афродитологической[115].
А что об этом думают геологи-селенологи?
Г. И. Миськович в журнале «Русская речь» (1971, № 5, стр. 71) приводит интересный ответ учёного, занимающегося вопросами геологии Луны и планет. К. Б. Шинкаревой был задан вопрос, почему она в своей речи пользуется (применительно к Луне) словом геологи, а не селенологи. К. Б. Шинкарева ответила: «Это вопрос пока дискуссионный. Ведь наступит время, и нам придётся вплотную заняться Марсом, Меркурием… Как тогда именовать специалистов по этим планетам? Да и стоит ли всякий раз менять нашу «земную» терминологию?» («Правда», 22.09.1970 г.).
Следовательно, одним из важнейших средств создания общих терминов в рамках новой космической лексики может явиться деэтимологизация наших более конкретных «земных» слов. Не стоит сейчас задаваться вопросом о том, какие из недавно созданных «космических» слов удержатся в языке, а какие — нет. Наша задача — более строго относиться к созданию новых слов, учитывая при этом не только этимологический фактор, но и роль деэтимологизации в истории языка.
Итак, на примерах словоупотребления и словотворчества мы убедились в практической значимости деэтимологизации, в том, что деэтимологизация была и остаётся одним из важнейших языковых средств в процессе выработки общих понятий и терминов. Именно частичная деэтимологизация слова чернила, несмотря на его очевидную связь с прилагательным чёрный, позволяет нам свободно пользоваться сочетаниями синие, зелёные и т. д. чернила, а не создавать для каждого отдельного случая самостоятельные слова типа «синила», «краснила», «зеленила». И даже в сочетании чёрные чернила никто сейчас не усмотрит тавтологии типа масло масляное.
Все приведённые выше примеры говорят о том, что деэтимологизация — это закономерное явление в истории языка, а не нарушение его норм, не «порча», которая ведёт к созданию этимологических нелепостей. Стремление устранить из языка всё то, что противоречит этимологии слов, может привести не к «очищению», а только к обеднению нашего языка.
Глава двадцать первая
Этимологизация новых слов
Прежде всего, необходимо оговориться: понятие «новое слово» — весьма и весьма условно. Отношения и связи между неологизмами (новыми словами) и архаизмами (устаревшими словами) в языке могут переплетаться самым причудливым образом. Поясним это утверждение несколькими примерами.
