Ознакомительная версия.
Также характеризует внешность поэта жена его московского друга В. А. Нащокина: «Пушкин был невысок ростом, шатен, с сильно вьющимися волосами, с голубыми глазами необыкновенной привлекательности. Я видела много его портретов, но с грустью должна сознаться, что ни один из них не передал и сотой доли духовной красоты его облика – особенно его удивительных глаз. Это были особые, поэтические задушевные глаза, в которых отражалась вся бездна дум и ощущений, переживаемых душою великого поэта. Других таких глаз я во всю мою долгую жизнь ни у кого не видала».
По-разному виделся Пушкин женщинам, по разному и привлекал их. Он был как Протей, постоянно меняющийся, непостоянный, неверный, переходящий от пылкой влюбленности к пошлым ухаживаниям, от истинно «петрарковской», благородной страсти к самому низменному разврату. Как-то в минуту веселости в кругу прелестных сестер Ушаковых, которые не раз посмеивались над влюбчивостью поэта, он набросал в альбом младшей сестры, Елизаветы Николаевны, перечень женских имен, как бы подсчитывая свои сердечные увлечения. Этот перечень пушкиноведы метко назвали «Донжуанским списком». Много усилий было предпринято, чтобы сопоставить имена этого списка с реальными возлюбленными поэта.
Список распадается на две половины, помещенные в разных местах альбома.
Вот имена первого списка:
Наталья I, Катерина I, Катерина II, NN,кн. Авдотья, Настасья (?), Катерина Ш, Аглая, Калипсо, Пульхерия, Амалия, Элиза, Евпраксия, Катерина IV, Анна, Наталия
А вот имена второго списка:
Мария, Анна, Софья, Александра, Варвара, Вера, Анна, Анна, Анна, Варвара, Надежда, Аграфена, Любовь, Ольга, Евгения, Александра, Елена.
Судя по всем данным, оба перечня были написаны в конце 1829 года, после возвращения Пушкина из Арзрумского путешествия. В первом списке запечатлены более глубокие, запомнившиеся поэту увлечения, о которых он иногда вспоминал с улыбкой горечи и страдания. Зато второй список пестрит именами, внушившими поэту иное чувство, легкое, поверхностное, задевающее душу не так сильно. Исследователи полагают, что имена в этом списке располагаются в хронологическом порядке, хотя и не вполне строгом. Пушкин не только любил женщин, он любил говорить о них, подчас бывая нескромным в своих откровениях. Но благодаря этой черте его характера мы имеем возможность проследить его сердечные увлечения и понять причины такой сексуальной агрессивности.
Из вышесказанного следует, что Пушкин был явным невротиком. Истерический характер его проявлялся во всех его поступках и, особенно, в отношениях с женщинами. Кажущаяся непоследовательность поэта, его двойственная оценка слабого пола, подчас диаметрально противоположные взгляды на любовь – все это объясняется в результате психоаналитического анализа характера, проведенного простым сравнением фактов жизни поэта и фактов, полученных крупнейшими психоаналитиками мира в процессе лечения больных. В той же книге «Очерки по психологии сексуальности» Зигмунд Фрейд дает результаты психоанализа сексуальных влечений людей с истерическим характером. Вот что он пишет: «В истеричном характере наблюдается некоторая доля сексуального вытеснения, выходящего за пределы нормального, повышения сопротивлений против сексуального влечения, известных нам, как стыд, отвращение, мораль, и как бы инстинктивное бегство от интеллектуальных занятий сексуальной проблемой, имеющее в ярко выраженных случаях следствием полное незнакомство с сексуальным вплоть до достижения половой зрелости».
Однако, эта черта истерического характера, ответственная за «романтический» идеал, который всю жизнь волновал поэта, и который он как бы нашел в Наталье Гончаровой, глубоко скрыта и недоступна для наблюдения. Она проявляется больше подсознательно, сублимируясь в виде поэтических образов, и как бы перебивается другим сильно развитым фактором истерии – «слишком сильно развитым сексуальным влечением». В результате истерический характер внешне выражается в той сумме бурных, несообразных, подчас грубых, иногда непонятных, но всегда эпатирующих общество поступках. Основа этих поступков – дуальное существование противоположной пары: «слишком сильной сексуальной потребности и слишком далеко зашедшим отрицанием сексуального. Истерический характер поэта, воспитанный на «эротической» культуре XVIII века и патриархальных отношениях русского барства, постоянно проявлял себя как неустойчивый, взрывной и нервный. Для этого типа характера осознание сексуальности возможно только в двух вариантах: сексуальная агрессия или романтическая любовь. Невроз Пушкина состоял в антагонизме двух проявлений одного и того же импульса.
Если попытаться добраться до сердца истерического характера, мобилизовать глубоко упрятанное чувство любви наткнешься на преграду. Видимо, поэтому мало кто мог понять истинную сущность поэта. Поступки его были часто отвратительны, какая-то неуживчивость терзала поэта. Он постоянно ссорился с отцом, дрался на дуэлях, был не в ладах с правительством, даже друзья терпели от него, и, как бы понимая внутреннюю противоречивость поэта, прощали ему нехорошие поступки. Женщины также его любили и прощали, несмотря на его полупрезрительное и полувосхищенное к ним отношение. Но, кажется, только сам поэт понимал свой характер. Противоречивость его лиры – яркое доказательство этого.
Глава II
«Везде со мною образ твой…»
(Детство)
Необыкновенная эротичность Пушкина явилась результатом взаимодействия многих факторов, как наследственного плана, так и связанных с характером его воспитания, взаимоотношений с родителями и с окружающими его людьми. Многие исследователи отмечали, да и сам Пушкин об этом говорил, что африканская кровь поэта создала его столь бурный темперамент. Роль наследственных факторов в формировании психической структуры человека очень велика. Еще Фрейд сделал вывод, что «конечная форма сексуальной жизни является прежде всего результатом врожденной конституции». (З. Фрейд. «Очерки по психологии сексуальности»).
Чтобы понять истоки взрывного Пушкинского характера, его беспокойного нрава и вечной жажды наслаждения – необходимо познакомиться с ближайшей генеалогией поэта, с историей жизни его предков, родителей и ближайших родственников. Предки поэта, как со стороны отца, так и стороны матери отличались твердым характером, граничащим с непослушанием, крутостью нрава, бурным темпераментом, необыкновенной смелостью, энергией, проявляли творческую одаренность в различных областях тогдашней русской жизни. Бояре Пушкины занимали крупные посты, участвовали в походах Ивана Грозного, служили воеводами, наместниками, послами. Таланты их, однако, сочетались с неустойчивостью психики, что часто бывает у людей, чья большая внутренняя сексуальная энергия преобразуется в активную творческую деятельность.
Так прадед поэта Александр Петрович Пушкин «был женат на меньшой дочери графа Головина, первого андреевского кавалера, – писал в своей Родословной поэт. – Он весьма молод, и в припадке сумасшествия зарезал свою жену, находившуюся в родах». Его сын, дед поэта, Лев Александрович, был человеком «пылким и жестоким», как отозвался о нем его знаменитый внук. «Первая жена его, – рассказывает в своей автобиографии Пушкин, – урожденная Воейкова, умерла на соломе, заключенная им в домашнюю тюрьму за мнимую или настоящую ее связь с французом, бывшим учителем ее сыновей, и которого он весьма феодально повесил на черном дворе».
Вторым браком Лев Александрович женился на Ольге Васильевне Чичериной, в результате чего появились на свет Сергей Львович Пушкин – отец поэта и Василий Львович – дядя поэта или, как его назвал великий племянник, «Парнасский мой отец». Сыновья не пошли по пути своих предков, они не стали военными. Пушкинское семейное «либидо» направило их энергию к литературным начинаниям. Стихотворное искусство стало любимым занятием молодых людей. И если Василий Львович стал профессиональным поэтом, печатался в различных изданиях, то Сергей Львович, продолжая до глубокой старости писать стихи, оставался равнодушным к славе стихотворца.
Оба брата были богаты, беззаботны, мало занимались управлением своих имений, постоянно нуждались в деньгах. Василий Львович сначала был женат на красавице К. Вышеславцевой, затем развелся с ней и сошелся с «вольноотпущенной девкой», с которой жил до старости и от которой имел «незаконных детей». Как отмечает В. Вересаев в своей книге «Спутники Пушкина»: «Василий Львович блистал в салонах, был душой общества, был неистощим в каламбурах, остротах и тонких штуках… В непрерывных посещениях балов, раутов, обедов, литературных собраний, в участии в любительских спектаклях и шарадах проходила вся жизнь Василия Львовича». Он был легкомыслен, доверчив и наивен, хотя внешне выглядел солидно, всегда модно одевался и старался поразить светское общество своими стихами. Он просто обожал читать стихи перед публикой, пользуясь каждым удобным случаем. Пушкин относился к дяде несколько снисходительно, постоянно подтрунивая над ним в своих письмах к друзьям, называя его «посредственным» и «глупым».
Ознакомительная версия.
