Александр Лукьянов - Был ли Пушкин Дон Жуаном?

Ознакомительная версия.

Наталья Николаевна не была куклой, она была обыкновенной женщиной, которая сформировалась из молоденькой 18-летней девушки, и в течение 6 лет получившей «опыт жизни» от самого Пушкина. Наталья Николаевна росла, хорошела, изменялись ее вкусы, привычки, характер, чувства. Проследить все это в динамике ее отношений с Пушкиным, выявить все ее достоинства и недостатки – это я и попытаюсь сделать в последующих главах, ведя объективный рассказ на основе сугубо документальной, не отбрасывая ни хорошего, ни дурного, что было в их семейной жизни.

Лето 1830 года Пушкин провел в Петербурге, а осенью двинулся в Москву. Настроение его было скверное. Возник вопрос с приданым Натали. Сергей Львович выделил сыну часть Болдина, но только в пожизненное владение. А со стороны Наташи Гончаровой приданого не ожидалось. Пушкин устал нервно и физически от переговоров со своей будущей тещей. Много крови она попортила поэту, и не раз сам брак ставился под сомнение. Пушкин, крайне расстроенный тем, что свадьба опять откладывается, в конце августа уезжает в Болдино хлопотать о том, чтобы его ввели во владение частью имения, выделенной ему отцом. Перед отъездом у него было бурное объяснение с Натальей Ивановной, вероятно, опять по поводу приданого.

«Я уезжаю в Нижний, – писал Пушкин Натали, – не зная, что меня ждет в будущем. Если Ваша матушка решила расторгнуть нашу помолвку, а вы решили повиноваться ей, – я подпишусь под всеми предлогами, какие ей угодно будет выставить, даже если они будут так же основательны, как сцена, устроенная ею мне вчера, и как оскорбления, которыми ей угодно меня осыпать. Быть может, она права, а не прав был я, на мгновение поверив, что счастье создано для меня. Во всяком случае вы совершенно свободны, что же касается меня, то заверяю вас честным словом, что буду принадлежать только вам, или никогда не женюсь».

После смерти поэта Наталья Николаевна рассказывала П. В. Анненкову, что «свадьба их беспрестанно была на волоске от ссор жениха с тещей, у которой от сумасшествия мужа и неприятностей семейных характер испортился». Пушкин ей не уступал и, когда она говорила ему, что он должен помнить, что вступает в ее семейство, отвечал: «Это дело вашей дочери, – я на ней хочу жениться, а не на вас». Наталья Ивановна даже диктовала дочери колкости жениху, но та всегда писала их после нежных своих строк, как P. S. Пушкин это понимал, но был раздражен от постоянной затяжки свадьбы. Вспыльчивый и самолюбивый, он не мог смириться с Натальей Ивановной, хотя иногда писал ей примирительные письма. Холера, вспыхнувшая в нижегородской губернии, заставила Пушкина пробыть всю осень в Болдине. Письма Натали вернули ему спокойствие. Необыкновенно мощный творческий подъем испытал поэт в своем вынужденном заточенье.

«Это был переломный период в жизни поэта, – пишут И. Ободовская и М. Дементьев в книге «Наталья Николаевна Пушкина». – Уходила в прошлое первая молодость, бурно и не всегда счастливо прожитая, наступала пора зрелости. Пришла любовь, настоящая, единственная, и вот на пороге грядущего счастья все душевные и творческие силы слились в единый титанический творческий порыв». Любовь к Натали и вера в ее зарождающиеся чувства к нему поддерживает его нервное настроение и упадок душевных сил. «Мой ангел, – пишет поэт, – ваша любовь – единственная вещь на свете, которая мешает мне повеситься на воротах моего печального замка… Не лишайте меня этой любви и верьте, что в ней все мое счастье».

Вынужденное деревенское затворничество и постоянные переживания по поводу свадьбы вызвало у Пушкина взрыв воспоминаний о прежних «красавицах своих», о чувствах, уже поостывших, но еще волнующих эмоциональную память поэта. Кавказ и Одесса промелькнули в его воображении. Он как бы прощался с прошлым, и его расставание физическое преобразилось, как всегда, в поэтическое прощание с былым. Лирический цикл из трех стихотворений как бы завершает то, что было начато в стихотворении «На холмах Грузии…» Стихотворения: «Для берегов отчизны дальней», «Прощание» и «Заклинание» – это чудесные психологические этюды, отражающие всю сложность и богатство переживаний пушкинской души.

Неизвестно, чью «былую тень» хотел вызвать поэт, к кому он обращался с последними любовными признаниями. Одни относят их к Ризнич и Воронцовой, другие – к неизвестной, таинственной любви поэта. Нет никаких сведений, ни писем, ни воспоминаний, ни даже намеков на характер, место и время отношений Пушкина с неизвестной женщиной, кроме самой поэзии его. Это поэтическое чувство поэт пронес через всю Михайловскую ссылку, начиная с незаконченной элегии «Ненастный день потух», где поэт рассказывает о мельчайших подробностях любовного свидания в недалеком прошлом:

В следующем, 1825 году, Пушкин пишет стихотворение «Желанье славы»; поэт вновь наслаждается воспоминаниями о таинственных встречах:

В стихах этих явно чувствуется какое-то неистовое, «петрарковское» блаженство бытия счастливого человека. «Чувствительность» поэта водила его пером. Это было счастье любви, открывшей Пушкину духовную близость с женщиной. Никакая Ризнич, никакая Воронцова, ни даже Каролина Собаньская не могли дать поэту такое счастье. В 1824 году, в стихотворении «Разговор книгопродавца с поэтом» Пушкин создает гимн великой любви, наполненной радостью понимания, душевного единения и глубочайшей искренности.

Дальше в поэтической летописи «платонических», нежных чувств вдруг обнаруживается провал, что-то произошло, и лира Пушкина замолкает. Мы уже говорили о том, что после Одессы Пушкин отказался от «чувствительных», терзающих душу переживаний. Чувственные увлечения, бесконечное сватовство, полушутливые, полусексуальные ухаживания за молодыми девушками – все это охладило на время его сердце, и вот перед самой женитьбой, когда красота и молодость Натали возбудили в поэте надежду на возрождение былой, пламенной и духовной близости, он прощается, и как бы извиняется перед своей единственной подругой за совершаемую измену.

Пушкин вспоминает всех своих женщин, которые дарили ему свою любовь, страстные лобзания и бурные сексуальные наслаждения. В стихотворения «Для берегов отчизны дальней» поэт прощается вновь с таинственной незнакомкой (может, Амалией Ризнич), может быть, со своим «инцестуальным» идеалом, к которому он стремился всю жизнь, но который не давал поэту максимума сексуального удовольствия. Неважно, к кому обращается поэт. Главное, что нахлынувшие воспоминания как бы вновь переживались и уходили прочь из подсознательной эротической сферы поэта.

Снова и снова возникает в воображении поэта «образ незабвенный», который соединил в себе множество предыдущих объектов его страстных чувств. Пушкин прощается с любимой женщиной нежными и печальными строками:

И наконец, наступает пик этих тяжких, так неожиданно проснувшихся воспоминаний. Пушкин уже не может справляться с ними. Чтобы успокоить свой возбужденный разум и противоречивые чувства, поэт яростно заклинает:

Ознакомительная версия.