В среде текст существует – находится в беспрерывной деятельности (ср.: «Для языка существовать – значит находиться в беспрерывной деятельности. По-другому можно сказать, что формой существования языка является деятельность» [Звегинцев 1996, с. 155]). Следовательно, оппозитивное рассмотрение текста и среды позволит «остановить» его в целях описания и зафиксировать как существующую целостность, преодолев при этом понимание текста как равновесной системы.
Второй: специалънонаучный принцип коммуникативности – содержательно конкретизирует направление построения предмета теории текста.
Применительно к тексту исследовательский принцип коммуникативности опирается на признание коммуникативной природы текста. Приведем пространные извлечения из сочинений Е.В. Сидорова, разработавшего методологию системного коммуникативного изучения текста: «Текст – это характеризуемая коммуникативностью система речевых знаков и знаковых последовательностей, воплощающая сопряженную модель коммуникативных деятельностей отправителя и получателя сообщений» [Сидоров 1987в, с. 38–39]. Коммуникативность определяется названным автором как «высшая категория текста, в наиболее общем виде фиксирующая многофакторную обусловленность текста как системы, его интегративное качество и динамический принцип организации» [Сидоров 1987а, с. 3].
Сформулированные принципы, во-первых, предопределяют, что оппозиция текст – среда рассматривается на коммуникативной основе, во-вторых, задают основные параметры такого рассмотрения, в-третьих, позво. ляют обнаружить в тексте обусловленные средой коммуникативные по своей природе характеристики.
Если «язык создает условия, делающие возможными любые формы духовной деятельности человека. Более того, он является непременным компонентом всех этих форм» [Звегинцев 1996, с. 168], то сама духовная деятельность осуществляется в процессе коммуникативном по своей природе – в процессе взаимодействия человека и текста.
Итак, предмет теории текста будет построен как «живое» целое (принцип системности), коммуникативное по своей сущности (принцип коммуникативности).
Предмет теории текста. Предметом теории текста является текст. Далее в процессе оппозитивного рассмотрения текста в соотношении сначала с микросредой, а затем – с макросредой устанавливаются его сущностные характеристики.
Текст и микросреда его существования. Микросредой существования текста является акт коммуникативной деятельности человека посредством текста. Примем традиционную модель коммуникативного акта, описанную, например, у Городецкого [Городецкий 1990]: коммуникативный акт есть «законченная часть языкового взаимодействия, имеющая естественные границы». Если в состав модели коммуникативного акта ввести, в дополнение к тем, что перечислены у Б.Ю. Городецкого, еще один компонент – язык, а также произвести некоторые терминологические корректировки, то состав модели примет следующий вид:
1. Коммуниканты.
2. Процессы вербализации и понимания.
3. Язык.
4. Текст.
5. Обстоятельства коммуникативного акта.
6. Практические цели.
7. Коммуникативные цели.
Коммуниканты – текст. Коммуниканты, или по традиции, говорящий и слушающий, – функции, которые исполняет Homo Loquens в акте коммуникативной деятельности: говорящий – быть порождающим текст, слушающий – быть воспринимающим текст. Таким образом, Homo Loquens предстает в коммуникативном акте в раздвоенном виде – как говорящий или как слушающий.
Фундаментальным признаком Homo Loquens и соответственно говорящего и слушающего является активность в акте коммуникативной деятельности. «Мы хозяева текста» [Вайнрих 1987, с. 54]. Содержательно активность лежит в плане решения последними своих задач. А.И. Новиков подчеркивает, что задачи эти (когнитивные и коммуникативные) различаются разными акцентами: «если автор решает преимущественно коммуникативную задачу…то адресат решает преимущественно когнитивную задачу (курсив наш. – А.Ч.)» [А.Н. Новиков 2003, с. 98]. Признак активности определяется, по крайней мере, двумя факторами: субъект-субъектным характером коммуникативной деятельности, что проистекает из субъектной природы человека [Чувакин 1995, с. 10], и коммуникативной природой когнитивных свойств человека: Homo Loquens, обладая когнитивной базой знаний, оперирует ими исходя из необходимости решения тех или иных коммуникативных задач. Ср.: «при всезнании отпадает и нужда в коммуникации» [Дэвидсон 1986, с. 109].
Говорящий и слушающий обладают коммуникативно значимым набором характеристик. Традиционно они размещаются в следующих плоскостях:
• формально-демографической и этнографической;
• социальной, психологической и сощтльно-психологической;
• культурно-антропологической;
• философско-мировоззренческой;
• когнитивной и коммуникативной;
• лингвистической;
• ситуативно-поведенческой и др.
По своей значимости для текста эти характеристики равны тому, что В.А. Энгельгардт назвал внутренней средой человека: ими, каждой в отдельности, в разных соотношениях, совокупно, определяется облик текста.
Значимость для текста характеристик говорящего и слушающего традиционно описывается раздельно: в терминах языковой личности, образа автора и образа читателя, образа ритора и образа аудитории и др. Они сопрягаются в категории текстовой личности Homo Loquens. Она и есть тот фокус, в котором сходятся все грани коммуникативности текста. Категория текстовой личности репрезентируется в тексте в двуединстве субкатегорий – текстовой личности говорящего и текстовой личности слушающего.
Вербализация-понимание – текст. Вербализация – понимание – суть собственно деятельностные компоненты коммуникативного акта («самое деятельность»). Это психолингвистические процессы, сущность которых состоит в порождении (вербализация) и восприятии (понимании) текста, то есть в движении от смысла к тексту (при вербализации) и от текста к смыслу (при понимании).
В процессах вербализации – понимания текст предстает процессно-предметным единством и рассматривается в цепочке: (текст как замысел) – текст как порождаемое – текст как продукт порождения (новый текст-1) – текст как объект понимания (текст как реальность) – текст как понимаемое – текст как продукт понимания (новый текст-2). Эта цепочка фиксирует этапы коммуникативных трансформацией (ср.: семиотические трансформации в [Лотман 1996, с. 108]) в процессе вербализации – понимания. Таким образом, текст как объект понимания (текст как реальность) существует как два трансформа: новый текст-1 и новый текст-2, соединенных трансформационными отношениями (выявляются на этапах порождения и понимания).
Осталось подчеркнуть значимость этапов, связанных с пониманием. В современной науке все более приживается мысль о том, что вне этого процесса текст представляет собой род звуковой или графической помехи, или, как пишет А.Г. Баранов: данное состояние текста – это «анабиоз», текст является «складом» [Баранов 1994, с. 80]. Таким образом, текст существует в своих коммуникативных трансформациях как открытая их совокупность.
И еще одно пояснение. Если количество трансформаций текста, осуществляемых при его вербализации, в принципе ограничено и, по-видимому, исчислимо (сами трансформы зафиксированы в устных, письменных, печатных и пр. источниках), то количество трансформаций, осуществляемых при восприятии текста, неограничено и неисчислимо в принципе. Если так можно сказать применительно к конкретному тексту, оно колеблется от нуля до бесконечности. Ср.: «Исчерпывающее прочтение литературного текста равносильно утверждению о крахе литературы» [Тодоров 1998, с. 126].
Рис. 1.1. Этап трансформации текста
Т продукт понимания (новый текст-2) представляет собой следующее (см. рис. 1.2):
Рис. 1.2. Текст как продукт понимания
Покажем схематично:
На рисунках приняты следующие обозначния: Т – текст; Т-1, Т-2… Т-п – символы, обозначающие тексты, создаваемые слушающими (тексты-продукты и/или тексты-интерпретации).
Итак, осмысление текста в аспекте вербализации – понимания выдвигает категорию коммуникативной трансформируемости, в которой раскрывается механизм существования текста. (Напомним: существовать значит находиться в беспрерывной деятельности.)
Язык – текст. Язык в данном случае понимается в широком смысле – как семиотический объект. Это – и естественный язык, и пара-язык (иконические знаки, шрифтовые средства, средства звуковой фонации, кинетические, мимические и др.), и языки в нелингвистическом смысле (художественные моделирующие системы – язык музыки, скульптуры, архитектуры и др.), и дискурсивные коды (коды, связанные с «обслуживанием» разных «социальных полей» [Бурдье 1994] как сфер культуры – политики, науки, экономики и др.), – словом, все знаковые системы, с которыми взаимодействует естественный язык в процессе деятельности соворящего и слушающего по вербализации и пониманию текста.
