Ознакомительная версия.
Наверное, никому из русских друзей Мицкевича не удалось так глубоко передать сущность характера польского романтика, как А.С. Пушкину. В стихотворении «Он между нами жил» (1834) сообщается: «…Он говорил о временах грядущих, / Когда народы, распри позабыв, / В великую семью соединятся….» Текст стихотворения, обнаруженный в рукописях поэта уже после трагической гибели Пушкина, был передан Мицкевичу только в 1842 г. В один из дней, когда в Парижском Коллеж де Франс Мицкевич читал лекцию о славянских литературах, ему на кафедру положили это неоконченное стихотворение Пушкина. На листочке с текстом послания рукою их общего знакомого была сделана символическая надпись: «Голос с того света». Задолго до этого, сразу же после гибели Пушкина, Мицкевич отозвался на печальные события проникновенным некрологом. Он одним из первых в Европе высказался о национальной трагедии, постигшей Россию: «Пуля, поразившая Пушкина, нанесла интеллектуальной России ужасный удар. Никто… не заменит Пушкина. Ни одной стране не дано, чтобы в ней больше, нежели один раз, мог появиться человек, сочетающий в себе столь выдающиеся и столь разнообразные способности…» Под некрологом русского гения Мицкевич подписался: «Друг Пушкина»[249].
Пушкин и Мицкевич познакомились осенью 1826 г. Они часто встречались на вечерах у З. Волконской и А. Дельвига в Москве и Петербурге в 1826–1828 гг. Мицкевич присутствовал однажды на авторском чтении «Бориса Годунова». В одном из писем Мицкевич так отзывался о Пушкине: «Пушкин почти одного со мной возраста… в разговоре очень остроумен и увлекателен; он много и хорошо читал, знает новейшую литературу; его понятия чисты и возвышенны»[250]. Несмотря на то что в заметках и письмах Пушкина встречаются лишь беглые упоминания о польском классике, тем не менее для него «певец Литвы» был одним из наиболее любимых авторов. Современники поэтов свидетельствуют, что в 1826 г., впервые услышав импровизацию Мицкевича на вечере сотрудников «Московского вестника», восхищенный Пушкин осыпал Мицкевича поцелуями и восклицал: «Какой гений! Какой священный огонь! Что я рядом с ним!»[251].
Несколько лет творческого общения двух поэтов принесли свои значимые результаты. Пушкин перевел с польского баллады «Будрыс и его сыновья», «Воевода», начало поэмы «Конрад Валленрод». Мицкевичу он посвятил стихотворения «В прохладе сумрачной фонтанов….», «Он между нами жил». Под влиянием лирики Пушкина и поэтов-декабристов Мицкевич заинтересовался русским стихосложением и начал использовать силлаботонику в польском стихе. В стихотворении «Памятник Петру Великому» Мицкевич запечатлел совместный с Пушкиным портрет. Впоследствии именно эта ситуация (беседа двух поэтов на фоне памятника Петру Первому) легла в основу горельфа польского скульптора М. Мильбергера, установленного в 1956 г. на доме в Москве, где в 1829 г. Пушкин встречался с Мицкевичем. Под изображением двух поэтов – слова Мицкевича из этого стихотворения на польском языке: «Они недолго, но близко были знакомы. И через несколько дней уже стали друзьями».
Шел дождь. Укрывшись под одним плащом,
Стояли двое в сумраке ночном.
Один, гонимый царским произволом,
Сын Запада, безвестный был пришелец;
Другой был русский, вольности певец,
Будивший Север пламенным глаголом.
Хоть встретились немного дней назад,
Но речь вели они, как с братом брат…
Нельзя сказать, что личные взаимоотношения двух поэтов не омрачались различиями в оценках политических событий, происходивших в национальных регионах Российской империи. Подавление польского освободительного движения в 1830 г. и расправа над повстанцами породили гневные строчки в поэзии Мицкевича. В стихотворении «Русским друзьям» Мицкевич (не называя имени Пушкина прямо) обвинил его в приверженности русскому монархизму: «деспота воспев подкупленным пером, / Позорно предает былых друзей злословью». Вместе с тем в стихотворении Мицкевича звучит пафос непокорности тирану и глубокая скорбь по казненным и сосланным на каторгу друзьям: русским декабристам (К. Рылееву, Н. Бестужеву) и польским повстанцам.
Вы помните ль меня? Среди моих друзей,
Казненных, сосланных в снега пустынь угрюмых,
Сыны чужой земли! Вы также с давних дней
Гражданство обрели в моих заветных думах.
…Пусть эта песнь моя из дальней стороны
К вам долетит во льды полуночного края,
Как радостный призыв свободы и весны,
Как журавлиный клич, веселый вестник мая.
И голос мой вы все узнаете тогда:
В оковах ползал я змеёй у ног тирана,
Но сердце, полное печали и стыда,
Как чистый голубь, вам вверял я без обмана…
Завершая урок по лирике Мицкевича, можно вновь обратиться к его «Крымским сонетам». В частности, к заключительному стихотворению этого цикла – сонету «Аю-Даг» – и процитировать афоризм поэта, проецирующийся на его мятежную судьбу и творчество: «И только песни нам останутся от шквала…»
Используя репродукцию с картины В. Ваньковича «Адам Мицкевич на Аю-Даге» (1828), можно попытаться соотнести романтический пафос творчества польского поэта-классика с романтическим изображением человека на портрете художника-современника. Картина эта представляет собой один из лучших прижизненных портретов польского писателя. Хотя Мицкевич по праву считается «певцом Литвы», уже само то, что он на своем парадном портрете изображен на фоне крымского пейзажа, подчеркивает, что в кругу современников и писателей-романтиков его облик запечатлелся как образ поэта яркой ориенталистской направленности, создателя «Крымских сонетов». На портрете В. Ваньковича польский классик изображен задумчивым. Опирающаяся на руку голова (выполнена в технике барельефной живописи) – воплощение романтической меланхолии. Мицкевич изображен в наброшенной на плечи черной бурке. Это особый знак приверженности поэта Востоку и романтического отчуждения от цивилизации. В то же время контрастные тона в костюме Мицкевича (белоснежная рубашка, зеленые с красными полосками брюки, красный бант) подчеркивают раскованность и дендизм поэта. Портрет Мицкевича удобен для наглядной демонстрации понятия романтического двоемирия в искусстве. Здесь это явление ощущается в позе, мимике, жестах, костюме героя, в пейзажном окружении поэта, композиционном решении картины. Нарочито укрупненное изображение Мицкевича представляет его в центре мироздания, откуда ему дано созерцать красоты земли и черпать вдохновение. Темно-коричневые громады скал, плещущееся у их подножья синее море, нежная зелень кустарников на скалистых уступах, тучи, проплывающие над самой головой поэта, – все это не просто эффектные реалии крымского пейзажа, но романтически символичные художественные детали из сонетной лирики польского классика.
Мне любо, Аю-Даг, следить с твоих камней,
Как черный вал идет, клубясь и нарастая,
Обрушится, вскипит и, серебром блистая,
Рассыплет крупный дождь из радужных огней…
(«Аю-Даг»,
пер. с польского В. Левика)По итогам проведенного урока (либо в ходе семинарского занятия) учащимся можно предложить ответить на вопросы и выполнить следующие задания.
1. Расскажите о пребывании А. Мицкевича в России. Как отразились его путешествия и разнообразные встречи с людьми в творчестве? Привлеките репродукцию с картины В. Ваньковича «Адам Мицкевич на Аю-Даге» и другие портреты польского поэта-романтика.
2. В чем обнаруживается гуманистический пафос сочинений А. Мицкевича? Почему А. Пушкин был вправе сказать об А. Мицкевиче: «Он говорил о временах грядущих, /Когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся»?
3. Расскажите о законах сонетной лирики, опираясь на сочинения А. Мицкевича (в переводах М. Лермонтова, И. Бунина, В. Левика и др.). Соотнесите его поэзию с лирикой Петрарки, Шекспира, а также с сонетами национальных поэтов России: А. Пушкина, А. Ахматовой (рус.), Р. Гамзатова (аварск.), Г. Сабитова (удм.), М. Казакова (мар.) и др.
4. Какие художественные средства (эпитеты, метафоры, сравнения, символы) использованы А. Мицкевичем в «Крымских сонетах»? Какова роль этих тропов в содержательной структуре его произведений?
5. В чем заключается романтический пафос поэзии А. Мицкевича? Поразмышляйте о том, почему А. Мицкевич вправе был сказать о себе: «… сердце, полное печали и стыда, /Как чистый голубь, вам вверял я без обмана».
6. В связи с чем А. Пушкин часто называет А. Мицкевича «поэтом Литвы»?
7. Прокомментируйте афоризм литовского поэта Э. Межелайтиса из стихотворения «В долине Адама Мицкевича»: «Но разрушенье не трогает слово /Жившего в давнее время поэта».
8. Напишите сочинение на одну из тем: «Гимн свободе в лирике А. Мицкевича»; «Гражданский пафос в поэзии А. Мицкевича»; «Слово Поэта»; «Что я ценю в сонетах А. Мицкевича?»; «История дружбы А. Мицкевича и А. Пушкина»; «Сердце, полное печали и стыда…»; «Когда народы, распри позабыв…»; «И только песни нам останутся от шквала…»
Ознакомительная версия.
