Ознакомительная версия.
<…> при столь великом множестве существующих слов нечто, высказанное даже святыми, может казаться не только отличным друг от друга, но даже противоположным друг другу. <…> Что же удивительного в том, если при отсутствии у нас того самого духа, при посредстве коего все это было записано и высказано, а также внушено писавшим, нам не хватает их понимания, достигнуть которого нам всего более препятствуют необычный способ речения и разнообразное значение одних и тех же слов, поскольку одно и то же слово является высказанным то в одном, то в другом значении. <…> Если же мы сможем доказать, что одни и те же слова употребляются различными авторами в различных значениях, то мы легко отыщем решение многих противоречий (ИЛУ СЕ: 261).
Миланские глоссы
Имена и глаголы имеют двойственное значение: одно относится к вещи, другое – к познанию. Они обозначают вещи и приводят к познанию их природы и их свойств. Слово воспроизводит представления, находящиеся в уме человека, и рождает аналогичные представления в уме слушателя. Вещи естественным образом предшествуют понятиям; человек, прежде чем найти слово для именования вещи, постигает ее природу. Имя дается вещи для того, чтобы могло возникнуть понятие (ИЛУ СЕ: 262).
Диалектика
<…> является ли вещами то, что говорится в предложении? <…> то, что говорится в предложении, не есть вещь, хотя и сообщает о поведении вещей по отношению друг к другу (modus rerum se hebendi ad invicem) (ИЛУ CE: 263).
Фома Аквинский (1225–1274)
Философ и теолог. Учился в университетах Неаполя, Парижа, Кёльна. Сформулировал пять доказательств существования Бога. Перерабатывал учение Аристотеля применительно к христианству. Основные труды: «Сумма теологии», «Сумма против язычников». Идеи Фомы Аквинского получили развитие в рамках философского направления, называемого «томизмом».
СОЧИНЕНИЯ. Сумма теологии
По закону своей природы человек приходит к умопостигаемому через чувственное, ибо все наше познание берет исток в чувственных восприятиях (Сумма теол., I, q. 1,9 с).
<…> Мы обнаруживаем среди вещей такие, для которых возможно и быть, и не быть; обнаруживается, что они возникают и гибнут, из чего явствует, что для них возможно и быть, и не быть. Но для всех вещей такого рода невозможно вечное бытие; коль скоро нечто может перейти в небытие, оно когда-нибудь перейдет в него. Если же все может не быть, то когда-нибудь в мире ничего не будет. Но если это истинно, уже сейчас ничего нет; ибо не-сущее не приходит к бытию иначе, как через нечто сущее. Итак, если бы не было ничего сущего, невозможно было бы, чтобы что-либо перешло в бытие, и потому ничего не было бы, что очевидным образом ложно. Итак, не все сущее случайно, но в мире должно быть нечто необходимое. Однако все необходимое либо имеет некоторую внешнюю причину своей необходимости, либо не имеет. Между тем невозможно, чтобы ряд необходимых сущностей, обусловливающих необходимость друг друга, уходил в бесконечность (таким же образом, как это происходит с производящими причинами, что доказано выше). Поэтому необходимо положить некую необходимую сущность, необходимую самое по себе, не имеющую внешней причины своей необходимости, но самое составляющую причину необходимости всех иных; по общему мнению, это есть бог. <…>
Наше естественное познание берет свое начало от ощущения. Отсюда следует, что наше естественное познание может простираться до тех пределов, до которых им руководит чувственное восприятие. Но от чувственных ощущений наш интеллект не может дойти до созерцания сущности бога, ибо чувственно воспринимаемые творения суть следствия божественной силы, неадекватные своей причине. Потому сила бога не может быть познана во всей своей полноте из познания чувственно воспринимаемых вещей, из чего следует, что его сущность не может быть созерцаема. Поскольку, однако, творения суть следствия, зависимые от причины, то мы можем от них дойти до познания в отношении бога, того, что он есть, а также того, что с необходимостью ему приличествует как всеобщей первопричине, превосходящей всю совокупность своих следствий <…> (Сумма теол., I, q. 12,12 с).
Поскольку мир возник не случайным образом, но сотворен богом через посредство активного интеллекта, как то будет показано ниже, необходимо, чтобы в божественном уме была форма, по подобию которой сотворен мир. А в этом и состоит понятие «идеи». <…> (Сумма теол., I, q. 15, 1 с).
Сущность есть в собственном смысле слова то, что выражается в дефиниции. Дефиниция же объемлет родовые, но не индивидуальные основания. Отсюда явствует, что в вещах, составленных из материи и формы, сущность означает не одну форму и не одну материю, но то, что составлено из общей формы и материи в соответствии с родовыми основаниями. Однако то, что составлено из «этой материи» и «этой формы», определяется ипостась и через лицо. Ибо душа, плоть, кости определяются как «человек»; но «эта душа», «эта плоть», «эти кости» определяются как «этот человек». Таким образом, ипостась и лицо прибавляют и потому с сущностью не совпадают, насколько это относится к вещам, составленным из материи и формы. <…> (Сумма теол., I, q. 29, 2 ad 3).
Чувственное восприятие не схватывает сущности вещей, но только их внешние акциденции. Равным образом и представление схватывает всего лишь подобия тел. Лишь один интеллект схватывает сущность вещей. <…> (Сумма теол., I, q. 57, 1 ad 2) (Фома Аквинский).
Английский философ, логик и церковно-политический писатель, главный представитель номинализма XIV в. По Оккаму, абсолютная свобода Божественной воли означает, что в акте творения она не связана ничем, даже идеями. Оккам отрицает существование универсалий в Боге; их не существует и в вещах. Так называемые идеи суть не что иное, как сами вещи, производимые Богом. Сформулировал принцип, названный «бритвой Оккама»: «Не должно множить сущее без необходимости». Если выразить этот принцип современным языком, то получится: «Не следует умножать сущности сверх необходимого». Согласно этому принципу, понятия, несводимые к интуитивному и опытному знанию, должны удаляться из науки. Считается одним из отцов современной эпистемологии и современной философии в целом, а также одним из величайших логиков всех времен.
СОЧИНЕНИЯ. Избранное. Виды знания
Итак, я утверждаю, что могут быть два вида знания несоставного (incomplexi): знание абстрагированное и знание интуитивное (notitia abstractiva et notitia intuitiva). <…> Следует, однако, знать, что и абстрагированное знание можно понимать двояко: в одном смысле это знание чего-то абстрагированного от множества единичных вещей, и тогда абстрагированное знание есть не что иное, как знание чего-то общего, что можно абстрагировать от множества вещей. Об этом будем говорить позже. Если же общее есть истинное качество, существующее в душе как ее субъект (subjective), что можно считать вероятным, то придется согласиться, что постигнуть общее можно интуитивно и что если таким образом понимать абстрагированное знание, то одно и то же знание будет в одно и то же время интуитивным и абстрагированным. В этом же смысле абстрагированное знание и интуитивное знание не будут противоположны друг другу. <…>. В ином смысле абстрагированное знание понимают как знание, абстрагированное от существования или несуществования и от других признаков, которые случайно принадлежат вещи или сказываются о ней. Это не (означает), что то, чего нельзя постигнуть посредством абстрагированного знания, можно постигнуть посредством интуитивного знания. Скорее одно и то же можно целиком постигнуть в одном и том же смысле посредством обоих видов знания. <…>
Но различаются они следующим образом: интуитивное знание вещи есть такое знание, благодаря которому можно знать, существует вещь или нет, так что, если вещь существует, разум немедленно решает, что она существует, и с очевидностью постигает, что она существует, если ему случайно не помешает несовершенство этого знания. И точно так же если бы было такое совершенное, сохраненное божественным могуществом знание о вещи несуществующей, то благодаря несоставному интуитивному знанию разум с очевидностью постиг бы, что эта вещь не существует. <…> Далее, интуитивное знание таково, что когда мы постигаем несколько вещей, из которых одна связана с другой, или одна удалена от другой, или находится в каком-либо ином отношении с другой, то мы благодаря этому несоставному знанию этих вещей немедленно узнаем, связана ли (одна) вещь (с другой) или не связана, удалена ли она (от нее) или не удалена, и узнаем о других случайных истинах, если только это знание не слишком слабое и если нет других препятствий. <…> Абстрагированное же знание – это знание, посредством которого нельзя с очевидностью знать, существует ли нечто случайное или нет. Тем самым абстрагированное знание абстрагируется от существования или несуществования, ибо посредством этого знания в противоположность интуитивному знанию нельзя знать, существует ли то, что существует, или не существует то, чего нет. <…>
Ознакомительная версия.
