обложки что-то «шикарное и необычное», как сказали бы героини австралийского телесериала Кэт и Ким [78]. Всеми силами я также избегаю слова «читабельно» – вообще-то это книга, ее читают! То же правило касается часто встречающихся прилагательных вроде «авторитетный»: разве это не означает, что данное произведение невыносимо длинное? Сравнения могут быть забавными, но мне не хочется рождать у читателей напрасные ожидания. И я уже потеряла счет фразам вроде «читается как триллер» на обложках серьезных исторических трудов: на триллер они ну никак не тянут. Могу лишь предположить, что авторы таких блербов читали не так уж много триллеров.
Оборвать предложение, переставить в рецензиях слова – обычная практика, но делать вид, что плохой отзыв на самом деле хороший – это уж слишком. Вот анекдотичный пример безжалостно вырванной из контекста цитаты, который приводит в Times Бен Макинтайр:
Несколько месяцев назад в этой же колонке я сделал слегка обидное замечание по поводу скорого выхода в свет романа Лэнса Прайса, бывшего политтехнолога Тони Блэра. Из политиков и их аколитов редко получаются хорошие романисты, и я не верил, что попытка мистера Прайса может быть удачной. Я писал: «Возможно, “Время и судьба” станет тем самым потрясающим политическим романом, в котором так нуждается Британия при Блэре, но я что-то сомневаюсь». И вот в этом месяце книга мистера Прайса вышла, и на обложке красовалась цитата Sunday Times: «Потрясающий политический роман, в котором так нуждается Британия при Блэре».
Я почти восхищаюсь бесстыдством тех, кто проделывает такие вещи, но предпочитаю думать, что большинство издателей все-таки выше подобных трюков. Или просто боятся последствий.
Цитаты, часть 2: блербы другого вида
Помимо цитат из хвалебных рецензий издатели еще очень любят до выхода книг в свет заручиться одобрением известных личностей. Именно такой смысл в основном придают слову «блерб» в США: опубликованная на суперобложке похвала.
У практики блербинга довольно сомнительная репутация карусели шумихи, взаимного похлопывания по плечу и откровенного подхалимажа. Худший вид литературного кумовства. Об этом регулярно пишет сатирический журнал Private Eye, с радостью указывая на похвалы, расточаемые теми, кто либо дружит, либо пребывает в родстве, либо работает вместе с восхваляемыми – да просто живет по соседству, как в их недавней публикации в рубрике «Ты мне – я тебе»:
На обложке книги Мервина Кинга, бывшего главы Банка Англии, опубликована выразительная похвала от Эда Смита, главного рекрутера английских команд по крикету… Должно быть, это тот самый Эд Смит, который обитает в Кенте по соседству с Кингом, и кого Кинг упоминает в своих «Благодарностях», и чья собственная книга «Удача: что это такое и почему она так важна» цитируется в книге Кинга «Полная неопределенность». Очень удобное соседство!
Такое «Ты мне – я тебе» достигает невиданного размаха на обложке первого издания книги Дэйва Эггерса «Душераздирающее творение ошеломляющего гения» [79] – само название, несомненно, пародирует гиперболы блербов [80]. Первым говорит Дэвид Ремник [81]: «Читая эти необычные мемуары, вы сначала смеетесь, потом плачете, потом опять смеетесь, а затем плачете и смеетесь одновременно». Затем вступает Дэвид Седарис [82]: «Энергия и мощь этой книги может сдвинуть с места паровоз». И далее Дэвид Фостер Уоллес [83] заявляет, что, читая эту книгу в самолете, он даже забыл о том, что боится летать: «Невероятно, невероятно трогательно… Прекрасно, прекрасно написано». Сколько похвал, сколько Дэйвов! Вот он, клуб настоящих мужчин! [84]
Одним из авторов, отказавшихся присоединяться к мальчиковому клубу, была Урсула Ле Гуин, которая в 1967 году так ответила на письмо, в котором ее просили высказать одобрение:
Я могла бы, к примеру, похвалить книгу, в которой Брайан Олдисс – что предсказуемо – презрительно отзывается о моей работе, потому что в таком случае я могла бы гордиться собственным великодушием. Но не могу даже и представить, что стала бы хвалить первую из серии книг, в которой нет ни одного произведения, написанного женщиной и сам дух которой насколько самодовольно, настолько исключительно мужской, словно это не серия книг, а клуб или мужская раздевалка. Потому что в таком случае это было бы не великодушие, а глупость. Джентльмены, я к вашему клубу не принадлежу.
Конечно, в обмене похвалами нет ничего нового. Еще до того, как появились книжки с обложками, писатели искали одобрения и поддержки у других писателей, часто в виде посвящения покровителям, как это сделал римский поэт Катулл: «Кому я адресую свой скромный труд, недавно отшлифованный? Тебе, Корнелий!»
Быстренько перескочим к периоду Возрождения и встретимся там с Томасом Мором, который вывел искусство цитирования на новый уровень, попросив своего друга Эразма Роттердамского позаботиться о том, чтобы его «Утопия» «была любезно снабжена лучшими рекомендациями, по возможности, как от мыслителей, так и от выдающихся государственных мужей». (Мору повезло: он удостоился отзыва от самого Эразма, который восхвалял его «возвышенный ум». Согласитесь, неплохо.) Предисловие Бена Джонсона к Первому фолио Шекспира, изданному в 1623 году, – «века нашего Душа, с кем наша сцена стала хороша» [85], – это не только замечательное произведение само по себе, но и безупречная похвала.
Еще до того, как в восемнадцатом веке книгоиздание превратилось в индустрию, на первых страницах уже публиковались «блербы». Эта практика достигла такого размаха, что в 1741 году, в начале «Шамелы» – сатирической пародии на «Памелу» Сэмюэла Ричардсона – ее автор Генри Филдинг поместил пародийный хвалебный отзыв от «Джона Паффа, эсквайра». Так что в юмористическом цитировании на самом деле ничего нового нет.
Однако первым хвалебным отзывом, помещенным на обложке, считается отзыв на «Листья травы» Уолта Уитмена. После первой публикации Уитмен получил хвалебное письмо от Ральфа Уолдо Эмерсона, и на корешке второго издания (в обрамлении, понятное дело, золотых листиков) поместил фразу из Эмерсона: «Приветствую вас в начале великой карьеры». Автор «Песни о себе» и вправду воспевал себя.
Ситуация, очевидно, вышла из-под контроля к тому времени, когда Джордж Оруэлл накинулся на обложечные восхваления в своем эссе 1936 года «В защиту романа», где он назвал их «отвратительной чушью» – его возмутил критический обзор в Sunday Times, в котором говорилось: «Если вы, читая эту книгу, не взвизгиваете от восторга, значит, ваша душа мертва». Однако интересно, что пару лет спустя, в 1938 году, он писал своему другу Сирилу Коннолли:
Из New Statesman and Nation я узнал, что где-то весной у вас выходит книга. Если сможете достать мне экземпляр, я напишу рецензию на нее в New English, возможно также в Time and Tide. Я же устроил так, чтобы из Warburg вам прислали мою книгу об Испании (это будет в следующем месяце) в надежде, что вы сможете ее отрецензировать. Вы почешете мне спинку, я почешу вам.
