glass [ɡlɑ:s], mountain [ˈmauntɪn], scene [si:n]
Bending close, Conan saw Yara clamber up the smooth, curving surface, impossibly, like a man climbing a glass mountain. Now the priest stood on the top, still with tossing arms, invoking what grisly names only the gods know. And suddenly he sank into the very heart of the jewel, as a man sinks into a sea, and Conan saw the smoky waves close over his head. Now he saw him in the crimson heart of the jewel, once more crystal-clear, as a man sees a scene far away, tiny with great distance. And into the heart came a green, shining winged figure with a body of a man and the head of an elephant — no longer blind or crippled.
Yara threw up his arms and fled as a madman flees (Яра вскинул руки и побежал, как спасается бегством безумец; to throw; to flee — убегать, спасаться бегством), and on his heels came the avenger (а за ним по пятам гнался мститель). Then, like the bursting of a bubble, the great jewel vanished in a rainbow burst of iridescent gleams (потом /так же/, как лопается пузырь, огромный самоцвет исчез в радужном взрыве переливчатых вспышек), and the ebony table-top lay bare and deserted (и эбеновая поверхность стола осталась пустой и покинутой; to lie — лежать; оставаться; bare — голый; пустой) — as bare, Conan somehow knew (такой же пустой, каким-то образом понял Конан), as the marble couch in the chamber above (как мраморное ложе в покое наверху), where the body of that strange transcosmic being called Yag-kosha and Yogah had lain (где лежало тело того странного транскосмического существа = существа из космических далей по имени Яг-коша и Йога).
avenger [əˈvenʤə], iridescent [ˌɪrɪˈdesnt], desert [dɪˈzə:t]
Yara threw up his arms and fled as a madman flees, and on his heels came the avenger. Then, like the bursting of a bubble, the great jewel vanished in a rainbow burst of iridescent gleams, and the ebony table-top lay bare and deserted — as bare, Conan somehow knew, as the marble couch in the chamber above, where the body of that strange transcosmic being called Yag-kosha and Yogah had lain.
The Cimmerian turned and fled from the chamber, down the silver stairs (киммериец повернулся и убежал из комнаты вниз по серебряным ступеням; to flee — убегать). So amazed was he that it did not occur to him to escape from the tower by the way he had entered it (он был так изумлен, что ему не пришло на ум убежать из башни по тому пути, которым он вошел). Down that winding, shadowy silver well he ran (он побежал по этому извивающемуся, мрачному серебристому колодцу/пролету; well — колодец; лестничный пролет), and came into a larger chamber at the foot of the gleaming stairs (и попал в комнату побольше у подножия мерцающей лестницы). There he halted for an instant (там он на миг остановился); he had come into the room of the soldiers (он вошел в помещение солдат). He saw the glitter of their silver corselets, the sheen of their jeweled sword-hilts (он видел сверкание их серебристых лат, блеск украшенных драгоценностями эфесов). They sat slumped at the banquet board (они сидели, развалившись, за накрытым банкетным столом; to slump — проваливаться; развалиться; сползать, проседать; board — доска; накрытый обеденный стол), their dusky plumes waving somberly above their drooping helmeted heads (/при этом/ их темные султаны уныло покачивались над их поникшими головами в шлемах; plume — перо; султан, плюмаж;somber — темный; унылый); they lay among their dice and fallen goblets on the wine-stained, lapis-lazuli floor (они лежали среди своих игральных костей и упавших кубков на испачканном вином полу из ляписа-лазури). And he knew that they were dead (и он понял, что они мертвы). The promise had been made, the word kept (обещание было сделано = дано, слово — сдержано; to keep one’s word — сдержать слово); whether sorcery or magic or the falling shadow of great green wings had stilled the revelry, Conon could not know (Конан не мог знать = не знал, то ли колдовство, то ли магия, то ли падающая тень огромных зеленых крыльев утихомирили пирушку), but his way had been made clear (но его путь был свободен: «был сделан свободным»). And a silver door stood open, framed in the whiteness of dawn (и одна серебристая дверь стояла открытой с проемом, очерченным бледностью = бледным светом утренней зари; to frame — вставлять в рамку; обрамлять; whiteness — белизна; бледность; dawn — рассвет, утренняя заря).
large [lɑ:ʤ], corselet [kɔ:slɪt], banquet [ˈbæŋkwɪt], board [bɔ:d]
The Cimmerian turned and fled from the chamber, down the silver stairs. So amazed was he that it did not occur to him to escape from the tower by the way he had entered it. Down that winding, shadowy silver well he ran, and came into a larger chamber at the foot of the gleaming stairs. There he halted for an instant; he had come into the room of the soldiers. He saw the glitter of their silver corselets, the sheen of their jeweled sword-hilts. They sat slumped at the banquet board, their dusky plumes waving somberly above their drooping helmeted heads; they lay among their dice and fallen goblets on the wine-stained, lapis-lazuli floor. And he knew that they were dead. The promise had been made, the word kept; whether sorcery or magic or the falling shadow of great green wings had stilled the revelry, Conon could not know, but his way had been made clear. And a silver door stood open, framed in the whiteness of dawn.
Into the waving green gardens came the Cimmerian (киммериец вошел в колышущийся зеленый парк) and, as the dawn wind blew upon him with the cool fragrance of luxuriant growths (и когда рассветный ветерок дохнул на него прохладным благоуханием буйной растительности; to blow — дуть; выдыхать, дохнуть; growth — рост; растительность; luxuriant — буйный, пышный, богатый), he started like a man waking from a dream (он вздрогнул, как человек, пробуждающийся ото сна; to start — начинать; вздрагивать, содрогаться). He turned back uncertainly (он нерешительно обернулся; to turn back — обернуться), to stare at the cryptic tower he had just left (чтобы посмотреть на загадочную башню, которую он только что покинул; to leave — покидать). Was he bewitched and enchanted (/не/ был ли он заколдован и зачарован)? Had he dreamed all that had seemed to have passed (/не/ приснилось ли ему все, что, казалось, произошло; to pass — проходить; происходить)? As he looked he saw the gleaming tower sway against the crimson dawn (когда он взглянул, то увидел, что мерцающая башня закачалась на фоне малиновой зари), its jewel-crusted rim sparkling in the growing light, and crash into shining shards (с покрытой драгоценностями оградкой, сверкающей на фоне усиливающегося света, и с грохотом рухнула блестящими осколками; to crash — с грохотом рушиться, разбиваться).
dawn [dɔ:n], fragrance [ˈfreɪɡrəns], luxuriant [lʌɡˈzjuərɪənt]
Into the waving green gardens came the Cimmerian and, as the dawn wind blew upon him with the cool fragrance of luxuriant growths, he started like a man waking from a dream. He turned back uncertainly, to stare at the cryptic tower he had just left. Was he bewitched and enchanted? Had he dreamed all that had seemed to have passed? As he looked he saw the gleaming tower sway against the crimson dawn, its jewel-crusted rim sparkling in the growing light, and crash into shining shards.
