А говоря в целом о 4 факультете — заведение военное, со всеми военными атрибутами: хождением в военной форме, ежедневным утренним построением, на котором начальник курса придирчиво проверяет твой внешний вид, военной дисциплиной или, по крайней мере, ее видимостью. Кстати, а кто такой начальник курса? Это – отец-командир, организатор и вдохновитель всех наших побед, духовный наставник неопытной молодежи. Все слушатели (не курсанты, а именно слушатели, так официально называли нас в то время, хотя погоны были с буквой «К») 4 факультета разбиты на курсы, и у нескольких курсов — начальник. В то время было всего два начальника курса: один – для 1, 3 и 5 курсов, другой – для 2 и 4. Начальник курса – лицо, ответственное за своих подопечных: если кто-то попался, то виноват в этом в первую очередь начальник курса – недовоспитал своего попавшегося подопечного. А вообще-то по большому счету делать на работе начальнику курса (и еще его заместителю) было нечего. Слушатели первую половину дня – все на занятиях, их в это время не повоспитываешь. А вторая половина – чаще всего или разбегаются по домам (казармы-то нет!) или сидят занимаются в спецбоксах, в которые посторонним вход воспрещен. Так что видел и воспитывал своих ненаглядных чад начальник курса как-то урывками, на утреннем построении, да в перерывах между лекциями. А все остальное свое рабочее время он и его заместитель, наверное, копили силы для такого точечного воспитания, чтобы потом одним-двумя меткими ударами враз победить присущие любому молодому организму антивоенные пороки. Как это удавалось нашему начальнику курса – об этом особая глава в этой книге.
Первые два года на 4 факультете было некоторое подобие военной подготовки, впрочем, ненамного отличающееся от обычного гражданского вуза. Поначалу немного непривычно для человека, не испытывающего особой любви к военной форме, но потом выясняется, что таких как ты здесь подавляющее большинство и дальнейшая жизнь кажется даже интереснее, чем в обычном вузе.
Вот такое общее представление о 4 факультете и его обитателях. Пора к делу, к конкретике, детальному повествованию, написанному местным аборигеном на чужбине спустя почти 25 лет после его окончания. Веселая, светлая пора в моей жизни, масса впечатлений и друзей остались после нее!
Глава 2. Чуда!
Пятница, 8.00 утра. Весь курс построен и ожидает традиционного пятничного шоу – строевой подготовки. По рядам сначала шепотом, а потом все громче и громче разносится народный глас:
– Чуда!
– Чу-да!
– Чу-у–да!
И оно появляется: сначала в окне лестничного пролета на 5 этаже, а затем постепенно спускается все ниже и ниже и, наконец, ступает на грешную землю. Это наш начальник курса, отец-командир, подполковник. Начинается самое интересное, держи ухо востро, не прозевай и не забудь потом записать его чудесные мысли. Как величайшую реликвию храню я все эти годы записную книжку с почти тремя сотнями его афоризмов, дружно собранными за годы учебы всей нашей группой. Пятница – традиционный день, когда бывает наиболее богатый улов.
Шоу, как и положено, начинается с осмотра внешнего вида. По определению, почти все слушатели 4 факультета в этом смысле страшные разгильдяи, к тому же каждый божий день появляющиеся в таком виде на московских улицах, в метро, там где есть вероятность быть сцапанными обычным армейским патрулем. Единственный способ безопасного передвижения – не попадаться на глаза патрулю вообще, обходить все чумные места, стараться идти в толпе и только знакомыми маршрутами. Однако Чудо наивно верит в то, что с образцовым внешним видом патруль не найдет к чему придраться и, при невыполненном плане отлова, молча проводит глазами лакомный кусок сыра. Да и вообще, надо чем-то заниматься начальнику курса математиков. Не математикой же!
– Командирам групп докладывать о неприческах!
Командиры групп, безуспешно стараясь принять строгий вид, делают осмотр криптографического каре, и, естественно, докладывают, что непрически стремятся к нулю. Отец-командир поясняет:
– Прически, не соответствующие действительности, немедленно устранить! Сейчас мы с вами пройдемся друг по другу, точнее я по вам.
и начинает собственный таможенный досмотр. Курс замер в ожидании… конечно же, новых афоризмов!
– Стоящий рядом товарищ подчеркивает вашу неподстриженность.
– Что у вас там под шеей растет?
– У вас люфт на животе, в смысле ремня конечно, а живот надо уменьшать.
– Немедленно замените шапку-блин на шапку-шапку.
– Надо становиться в строй с чистыми сапогами, а то вы наматываете на ус, а наворачиваете только грязь.
– У вас спереди гармонь. Ой, у вас и сзади гармонь. В общем, баян!
– Что у вас с ногами? Поставьте их строевым способом!
– Я вам запрещаю в строю комедианничать, как допризывнику.
– Обрубите себе прическу!
– В строю должно быть однообразие, именно этим он отличается от бесстроия.
Строевая подготовка – это Чудино время. Чаще всего она проходила на небольшой площадке (язык не поворачивается выговорить слово «плацу») во внутреннем дворике нашей купеческой усадьбы. Часок разминки на свежем воздухе, разучивание «отходов и подходов», всегда сопровождаемое кучей анекдотов, приколов и Чудиных изречений.
– Выровняйте строй! А то привыкли на радиоэлектронике рисовать кривые.
– Ширше шаг! Что вы там шир-шир?
– Серов! Займитесь Гавриным. Постройте его и ведите строем.
– Добрынин! Не кульминируйте вокруг себя центр.
– Моторный! Вы почему обходите строй молчанием?
Но иногда ее переносили в аудиторию, для, если можно так сказать, теоретической подготовки. Здесь можно задушевно побеседовать с детьми малыми, неразумными, ничего в этой жизни не понимающими, кроме своей математики, о военной службе, учебе, отпуске и просто о разном.
Вот, например, про учебу.
– Вы вот не работаете в течение семестра, а когда подходит 30 июня, вы начинаете работать темпами «де же по де те», но «де же по де те» никакой производной не дает, поэтому у вас двойки.
– Нужно вытащить этих двоечников на бюро и спросить, сколько еще эти перлы будут блестеть изнутри.
– Комбинаторика – это ваш черный хлеб, который вы все время едите.
Иногда Чудо прямо на наших глазах делал потрясающие открытия в разных областях науки и техники, естествознания и человеческих возможностей. Оказывается, что:
– Осциллограф – не майка, его в комнате не сушат.
Это из области физики. А вот из области сначала арифметики, а затем и высшей математики:
– Ближайших метро три: Тургеневская, Колхозная, Площадь Свердлова, Площадь Революции, Дзержинская, Кузнецкий мост и так далее.
– Такая параллель, что ни один Лобачевский не исправит.
или смеси химии и математики:
– У Вас, Смирнов, полная химия данных.
или просто мистики и аномальных природных явлений:
– Происшествия не имеют происхождения, а имеют случайности!
– Происхождение Земли, происхождение жизни на Земле, происхождение человека от обезьяны… Происшествия не происходят, а случаются. Происходят чудеса!
– Перед кем он ходатайствует? Перед Вселенной ходатайствует.
– У вас что там, Святой Угол?
– Помогаете ему стать космоносцем?
– Ой, какие важные портфели! Прямо летающие тарелки.
– Все ходят нормально, а Вы идете через Луну, иначе Ваша пряжка не могла бы окислиться.
– Почему он начальника факультета не предупредил, что на Луну полетит к врачу?
– У Вас под ремнем лунный ландшафт проявился.
Чудино абстрактное мышление не знало границ. Его нетривиальный разум постоянно рисовал в его воображении некие фантастические картины, которые затем материализовывались в такие же нетривиальные высказывания и доставляли его подчиненным ничем неописуемую радость. О, сколько нам открытий чудных…!
– Он архиводы в рот набрал.
– Вы должны запрограммировать в своем динамическом стереотипе, когда на себя посмотреть.
