46
во древо, а перьемъ во свою матерь во птицу, а птица въ небо, а клей во свою матеръ въ рыбу, а рыба въ море, а желѣзомъ во свою матерь въ землю, изъ земли взято, въ землю і поди…“ 1). Это обращеніе къ стрѣлѣ нѣсколько измѣняется въ нѣкоторыхъ варіантахъ: „не ходите къ намъ, стрѣлы, за три локти, а па́даите къ намъ ушима и бокомъ, а къ нашимъ супостатомъ ходите и падайте острымъ желѣзомъ…“ Приказаніе также нѣсколько измѣняетъ свою форму: …а меня „ни стрѣлою не застрѣлити, і ис пушки, і ис пищали, і изъ самопала… не убити… не ранити… не ударити 2).
Перечисливъ оружіе, отъ котораго испрашивается помощь, заговоръ называетъ вражескіе народы, отъ которыхъ нужно защищаться; перечисленіе это обстоятельно и довольно длинно: „отъ всякаго боевого удару тотарскаго, і калмыцкаго, і черемискаго, і чюважскаго, і турскаго, і отъ нѣмецкаго, і отъ литовскаго, і отъ русскаго“ 3). Нерѣдко вслѣдъ за перечисленіемъ вражескихъ племенъ слѣдуетъ заклинанье, на нихъ направленное: „а сопостатовъ моихъ сердца и рѣчи, и мысли, и поспѣхъ ихъ, какъ лыка и мочала и вареная нетина, и гнилая колода и подкладная жердь, подвальное бревно“ 4)…. „дай моимъ сопостатомъ и сопротивникомъ заечье сердце, киселевы ноги; іли бы мои сопостаты и недруги какъ печи озадней столбъ стоитъ вызбѣ не было бы оуних ни оума, ни памяти“… 5).
Перечисленіемъ враговъ и проклятіями ихъ заканчивается основная часть заговора. Заключеніе встрѣчается не во всѣхъ варіантахъ, но въ тѣхъ, гдѣ оно есть, оно представляетъ собою „ключевыя слова“, т. е. такія, въ которыхъ упоминается какой-то таинственный ключъ, замыкающій заговоръ, вслѣдствіе чего послѣдній не можетъ потерять своей силы: „ключъ серебрянъ на закладѣ въ лари подъ бѣлымъ
47
камнемъ алатыремъ, и замыкаетъ замкомъ… і того замка не отмыкивати“ 1).
Невозможность для враговъ повредить тому, кто носитъ заговоръ, выражается образно, путемъ сравненія: „і какъ молнію оуговорятъ огненную мои недруги и мои супостаты, тогда і мое оружіе…. боевое воинское испортятъ. И какъ имъ моимъ супостатамъ молніи небесныя уговорити невозможно, такъ и мое оружіе боевое, огненное не уговорить“…. 2)
Этими словами обычно и заканчивается заговоръ. Таковъ планъ заговора на оружіе, отдѣленный отъ молитвенныхъ словъ. Указанныя формулы – просительная и заклинательная, какъ со внѣшней такъ и со внутренней стороны, представляютъ собою яркое отраженіе того страха и надеждъ, которые наполняютъ душу человѣка, идущаго на войну, такъ опредѣленно и точно подобраны нужныя словосочетанія; но въ такомъ видѣ заговоры на оружіе не встрѣчаются – отъ начала и до конца наполнены они молитвенными рѣчами, причемъ и вышеуказанные образы и картины иногда замѣняются молитвенными: „Есть море океанъ; на томъ море акияне стоитъ столбъ желѣзный на томъ столбу стоитъ Спасъ Вседеръжитель“ 3)…. „Есть… море окиянъ, за тѣмъ моремъ окияномъ стоятъ горы каменныя, среди техъ горъ каменныхъ стоитъ архангелъ Михаилъ“ 4), и обращеніе въ заговорѣ направлено къ Спасителю: „…молюся Спасу Вышънему Господи, Господи… помилуй меня раба божія грѣшна, трудника“ 5), но просьба все та же: „помилуй… отъ всякова желѣза“ 6) и далѣе идетъ тотъ же перечень разнаго оружія. Такая же просьба обращена и къ Нр. Богородицѣ: „О Пресвятая Дѣво Богородице, Мати Христа Бога нашего, защити Государыня Владычице р. с. сковородою желѣзною и святого Своею ризою“ 7). Помощь Снасителя и Божіей Матери
48
въ одномъ изъ варіантовъ первой группы изображена очень подробно: „наряжаетъ р. б. Самъ Господь Исусъ Христосъ въ тридевять рубъ мѣдныхъ… запираетъ… своими небесными воротами… замыкаетъ своими замками“ 1).
Прошенія обращены и къ святымъ; святые обыкновенно именуются тѣ, которые имѣютъ какое либо отношеніе къ воинскому дѣлу: Михаилъ архангелъ (съ нимъ чаего вмѣстѣ именуются и прочіе архангелы). – „Святый Михаилъ архангелъ защичаетъ меня, р. б. своимъ златимъ щитомъ отъ всякаго желѣза отъ стрѣлы…“ 2); Георгій Побѣдоносецъ – „Святый Страстотерпецъ Христовъ Георъгии… какъ ты попъралъ невѣръныя, недаи меня р. б….. моимъ злымъ супостатамъ, огради меня р. б. горою каменъною“… 3); св. Димитрій – „Святый Димитрій, защити меня р. б, отъ всякова желѣза, удариваи ты, Государь, всякую стрелу ушъми въ землю“… 4). Упоминаются имена наиболѣе чтимыя Святыхъ: „Святый великій чудотворецъ Николай Можайскій кроетъ меня, р. б. свою честною ризою“ 5), или имена такихъ святыхъ, которыя по созвучію вызываютъ подходящую словесную комбинацію: „Святый Лука Апостолъ Христовъ… захватаи Государь за луки татарскіе“ 6); – „святый государь Тихонъ, утиши государь всякіе плеча татарскіе“… 7); наконецъ встрѣчаются имена святыхъ, употребленныя однажды, очевидно, вставленныя лицами, имѣвшими особую причину для ихъ упоминанія (Архидіаконъ Стефанъ, мученикъ Мина, Московскіе Чудотворцы, мученицы Варвара, Анастасія и др. 8).
49
Всѣ эти молитвенныя обращенія однако не исключаютъ такого сочетанія словъ, которое должно разсматриваться, какъ основная часть заговора, т. е. заговорную фармулу, направленную непосредственно на оружіе, но эта формула получаетъ совершенно неожиданное построеніе, которое характеризуетъ представленіе о священныхъ лицахъ, предметахъ и понятіяхъ, какъ о талисманахъ, ослабляющихъ силу оружія. Эта заговорная охристіанизированная формула, встрѣчающаяся во многихъ варіантахъ заговоровъ отъ оружія, составлена такъ: „Стой, стрѣла, не ходи до меня…. а подите, стрѣлы, чрезъ дѣву Марію и чрезъ главу Іоанна Крестителя…. и чрезъ благовѣщенье Пресвятыя Богородицы…. чрезъ терновъ вѣнецъ, иже бысть на главѣ Господа Нашего Іисуса Христа…. і чрезъ распятіе Христово…. і чрезъ судный і грозный день Господень…. чрезъ моленіе всемогущаго Бога Господа Нашего І. Х., иже не изволилъ мя на ратномъ дѣлѣ ни уязвити, ни сокрушити…. аминь“ 1).
Эта формула идетъ въ заговорахъ, перемежаясь съ формулой: „поди, стрѣла, цевьемъ въ древо“…. и какъ та, такъ и другая прочнѣе другихъ частей держатся въ заговорѣ. Заключительныя, эпическія „ключевыя“ слова также получили черты, образовавшіяся подъ вліяніемъ христіанскаго міровоззрѣнія: „Ключъ креста Христова Іисусе Христе (трижды). Коли тотъ ключъ соидетъ съ небеси, тогда меня р. б. оубиютъ…. И тому ключю съ небеси не схаживати…. а меня р. б.
50
не убить 1). Какъ эпическая „ключевая“ формула заканчиваетъ заговоръ и является надежнымъ его закрѣпленіеем, такъ и молитвенныя обращенія ко святымъ заканчиваются упоминаніемъ ключа, хранящагося на небѣ у Господа Бога и являющагося символомъ безопасности для человѣка, употребляющаго заговоръ.
Такимъ образомъ молитвенный оттѣнокъ наложенъ на всѣ части заговора на оружіе, причемъ эпическія картины остались и соединились, но не слились съ молитвенными рѣчами, почему не рѣдко встрѣчается такое сочетаніе: „…отъ всѣхъ нечестивыхъ родовъ покрываюся небесы, защищаюся крестомъ Христовымъ, облекуся облакомъ…. около меня есть тынъ желѣзный отъ земли і до небеси заступленіе и стяжательства ангела хранителя моего“ 2).
Сравненія, часто употребляющіяся въ заговорѣ съ цѣлью усилить приказаніе или пожеланіе, имѣютъ мѣсто и въ заговорахъ на оружіе, но значеніе ихъ второстепенное: „…а небу зъ землею несхаживатися въ мѣсто, такъ і моимъ супостатомъ на меня р. б. не нахаживати“ 3).
Элементъ легенды и житій, вносимый въ заговоръ, обыкновенно входитъ въ формулу сравненія: „Государь святы Георгіи храбры, ступалъ еси тридевять царей кесаринскихъ такъ, государь, ступаи моихъ сопостатовъ 4)“, этотъ элементъ представленъ довольно слабо, причемъ источникъ этихъ легендарныхъ чертъ не всегда ясенъ. Въ текстѣ заговоровъ на оружіе встрѣчаются упоминанія о чудѣ во Влахернѣ, о связанныхъ Пр. Богородицей 30-ти жидахъ, о сотвореніи Адама и его власти надъ животными; строки, взятыя изъ псалмовъ, обращеніе къ Животворящему Кресту входятъ многіе варіанты разсматриваемыхъ заговоровъ, причемъ чѣмъ больше взято строкъ псалма и чѣмъ больше обращеній ко святымъ и ко Кресту, тѣмъ меньше эпическихъ
51
словосочетаній 1), и въ концѣ концовъ они совершенно исчезаютъ и остается одна молитва 2).
