Стивен Джуан - Странности нашего мозга

В книге доктора Питера Крамера «Слушая „прозак“» собраны документальные свидетельства драматической славы этого лекарственного средства{141}. Книга заняла первое место в рейтинге документальной литературы по всему миру.

Крамер, профессор психиатрии из Брауновского университета, убежден, что у лекарства есть «потенциал менять жизнь». Принимая его, пациенты не только лечатся от депрессии, но и претерпевают личностные изменения. Начинают чувствовать себя «лучше, чем хорошо». «Они не только испытывают душевный подъем, но и становятся более коммуникабельными, открытыми, умственно восприимчивыми и позитивно настроенными». Крамер добавляет: «Иногда это лекарство можно использовать для глубокого исследования личности и изменения определенных ее черт, то есть решать такие задачи, которыми раньше занималась психотерапия».

Крамер описывает несколько случаев из собственной практики, когда личность пациентов заметно менялась всего лишь после месяца приема лекарства раз в день. Одной из пациенток была Тесс. Прожив тяжелое детство с отцом-алкоголиком и депрессивной матерью, Тесс к началу встреч с доктором страдала от глубокой депрессии. После недавнего краха любовных отношений у нее возникла склонность к самоубийству. «Через несколько недель приема “прозака” она начала привлекать мужчин – хороших мужчин – и получать удовольствие от общения. Впервые за свою взрослую жизнь она чувствует себя действительно живой».

Крамер утверждает, что флуоксетин уменьшает чувствительность к критике или неприязни, смягчает проявления навязчивого невроза, тоску по дому и, кроме того, уменьшает интерес к порнографии. Лекарство оказалось полезным при лечении пищевых расстройств, предменструального синдрома, расстройства дефицита внимания, наркотической зависимости и сексуальных проблем (от потери либидо и заканчивая проблемой преждевременного семяизвержения).

По этим причинам флуоксетин называют Алисой в Стране чудес, по названию сказочной повести Льюиса Кэрролла, где Алиса принимала одно лекарство, чтобы вырасти, а другое – чтобы уменьшиться в размерах. Его называют лекарством освобождения, поскольку пациенты избавляются от депрессии, разрушающей их личность. Его прозвали также лекарством феминисток, потому что подавляющее большинство тех, кто его принимает, – женщины. Часто, опробовав самые разные методы лечения, женщины, перейдя на флюоксетин, достигают желаемой уверенности и становятся более энергичными. По словам Крамера, зачастую они находят в себе достаточно смелости, чтобы бросить опостылевшую работу, изменить домашнюю обстановку и даже порвать отношения{141}.

Профессор считает, что мы вошли в век «косметической психофармакологии». Теперь с помощью лекарств можно влиять на свою личность или настроение с той же легкостью, с какой меняют форму носа или избавляются от морщин.

Крамер утверждает, что депрессия – это прогрессирующее заболевание, и лечить его следует на ранних этапах. Он предполагает, что детская травма может изменить анатомию мозга и развить у чувствительных людей ощущение потерянности или отверженности. Это делает их уязвимыми перед более серьезной депрессией, возникающей позже. Доктор также убежден, что некоторые люди имеют предрасположенность к депрессии. Он рассказывает об исследовании детей, проявлявших крайнюю застенчивость и признаки стресса. Крамер считает, что у таких людей депрессия может возникать от несоответствия между их личностными чертами (интровертность, неуверенность, замкнутость) и требованиями, предъявляемыми им обществом (экстравертность, уверенность, открытость){141}.

Но нельзя забывать и о возможном негативном эффекте флюоксетина. Сильное «трансформирующее» лекарство можно использовать как средство социальной инженерии. Такими препаратами можно скорректировать поведение, помочь людям обрести желаемые качества. С этой точки зрения флюоксетин напоминает отупляющий наркотик «сому», который успокаивал граждан в романе Олдоса Хаксли «Прекрасный новый мир». Таким образом, флюоксетин можно сравнить скорее не с грезами Льюиса Кэрролла, а с кошмаром Олдоса Хаксли.

Именно на этой точке зрения настаивают критики «лекарств счастья». Докторá Сеймур Фишер и Роджер Гринберг, психологи из нью-йоркского медицинского центра в Сиракузах, утверждают, что нужно быть крайне внимательным и осторожным при приеме подобных препаратов. Необходимо понимать, что исследования, поддерживающие «лекарства счастья», часто методологически неверны. Более того, психологи считают, что «выписывание лекарственного препарата – не просто медицинский акт. Это действие, ведущее к сложным социальным изменениям…»{142}. И оно имеет последствия для всех.

Если мы станем счастливыми не естественным путем, а по средством химии и будем полностью зависеть от лекарств счастья, какое же общество у нас получится и в каких людей мы превратимся?{142}{143}

Судя по всему, уверенность в успехе обучения может оказаться важнее, чем интеллектуальный потенциал. Исследование доктора Марианны Мизерандино свидетельствует о том, что убеждение в собственных способностях важнее, чем их реальное наличие. В процессе исследования 77 детей восьми– и девятилетнего возраста было обнаружено, что «дети, уверенные в своих способностях, активнее проявляли любопытство и интерес, получали от учебы больше удовольствия и лучше выполняли задания». А «те дети, которые не были уверены в своих способностях и мотивировались внешними факторами, теряли интерес к учебе, не принимали активного участия в школьной жизни, испытывали гнев, тревогу, скуку и получали низкие оценки по предметам»{144}.

Что такое сознание? Почему оно существует? Что именно оно делает? Как оно возникает? Все это серьезные вопросы. Возможные ответы на них предлагает доктор Дэвид Чалмерс: «С объективной точки зрения мозг относительно постижим. Пока вы смотрите на эту страницу, происходит множество процессов: ваша сетчатка воспринимает фотоны, по зрительному нерву и различным областям вашего мозга проходят электрические сигналы, и в итоге вы реагируете на прочитанное улыбкой, озадаченно хмуритесь или делаете замечание. Но во всем этом есть и субъективный аспект. Глядя на страницу, вы осознаете ее, наблюдая за изображением и словами, делая их частью своей психической жизни. Вы получаете впечатление от ярких цветов и живого неба. В то же время вы можете испытывать какие-то эмоции, о чем-то размышлять. Весь этот совокупный опыт и является сознанием: субъективной внутренней жизнью нашего ума»{145}.

Когда нам надо подобрать синоним, но мы не можем сделать это собственными силами, то заглядываем в словарь. Судя по всему, у мозга тоже есть свой словарь. Команда ученых, исследовавшая таинственные мозговые борозды, обнаружила место, из которого мозг контролирует отбор слов. Он использует нечто вроде интерактивного тезауруса, разбросанного по разным участкам левого полушария. Это открытие представляет новый смелый взгляд на то, как мозг отыскивает слова для описания окружающего мира{146}.

Существует ли такое понятие, как «внушаемый мозг»? Конечно, мы сейчас говорим не о фантастике, а о вполне реальных вещах. Почему одни люди легко поддаются гипнозу, а других вообще невозможно загипнотизировать? До какой степени с этим связан мозг? Действительно ли у некоторых людей он подвержен гипнотическому внушению, а у других – нет?

Исследователи, в том числе психиатры, неврологи и сами гипнологи, никогда не могли точно описать тех, кто склонен к внушению. Однако некоторые догадки на этот счет есть, и за ними надо обратиться к профессиональным гипнотизерам. Как они выбирают из аудитории добровольцев, которые потом выставляют себя на посмешище?

Основным секретом работы сценического гипнотизера является то, что из всей аудитории он выбирает лишь лучших, тех, кто… готов сотрудничать, кто наиболее открыт и весел; людей, которые желают играть на публику, любят себя и не сделают ничего, что испортило бы шоу{147}.

Кто же эти «лучшие»?

Прежде чем начнется само шоу, сценический гипнотизер испытывает аудиторию. Первыми исключаются те, кто не желает выходить на сцену добровольно. Каждый гипнотизер знает: имеет смысл работать лишь с теми, кто выходит на сцену по своей воле. Вторыми отсеиваются те, кого на участие в шоу подбивают другие. Зрители, которых побуждают, «берут на слабо» спутники или друзья, являются плохими кандидатами.