Более того, основным аргументом критиков высоких технологий и индустрии развлечений, с ними связанной, как раз и выступает повышающее риск эпилепсии воздействие, оказываемое компьютером на мозг! Увлечение компьютерными развлечениями опасно не только безграничными (и, следовательно, вдвойне привлекательными) возможностями подмены реального мира вымышленным. Но и тем, что оно создает в мозгу… эти самые очаги постоянного возбуждения!
Скажем иначе: отсутствие гиперактивности коры является нормой точно так же, как и ее наличие. Из нормы в патологию локализованные всплески превращаются лишь тогда, когда они начинают проявляться откровенными неврологическими отклонениями.
Или, если еще немного изменить акценты, грань между статусом здорового мозга и мозга, больного эпилепсией, настолько тонка, что невольно начинаешь понимать древних. Тех самых, которые считали множество эпилептических проявлений вовсе не болезнью, а особым состоянием сознания, позволяющим бесконечно, но временно расширять пределы возможностей своего ума и тела до безграничных. А понимать хотя бы в том смысле, что они, в отличие от современной медицины, усматривали в сомнамбулизме, трансах, абсансах и экстазе то, чем они отчасти и являются, – особый режим работы мозга, который можно попытаться направить в полезное русло.
По-видимому, эпилепсия с течением времени сдает потихоньку свои позиции по части неприступности и загадочности для науки. Вскоре о многих фактах, которые нынче определяют и трактуют, подбирая для этого слова максимально аккуратно, можно будет говорить куда увереннее, с расстановкой твердых акцентов. На данный же момент, как мы видим, определенности в вопросе, считать ли это заболевание феноменом мозга или нарушением обмена веществ, все еще нет.
Внимание, загадка!
Летом 1983 года в журнале «Хирургическая неврология» вышла статья, описывавшая в подробностях случай, который произошел с 29-летним ныряльщиком. Напарник принял его во время очередного погружения за крупную рыбу – и выстрелил из гарпунного ружья. В результате гарпун пробил молодому человеку череп насквозь, наискось, в направлении слева направо.
В отчетной статье говорится, что травма была обширной. Она задела как левое, так и правое полушария мозга, притом сразу несколько их отделов. Гарпун, однако, удалось извлечь без осложнений и происшествий, через стандартную процедуру удаления фрагментов черепных костей левой теменной доли. Несмотря на масштабное поражение тканей мозга, молодой человек продемонстрировал минимальные неврологические симптомы при поступлении в больницу. А именно, он был в полном сознании, формулировал мысли и проговаривал слова четко, расстройств двигательных функций обнаружено не было. После операции и в течение реабилитации отмечались головокружения, мигрень, расстройства памяти. Тем не менее все они исчезли уже к моменту выписки из больницы…[7]
Летаргический сон овеян количеством легенд, ничуть не меньшим, чем эпилепсия. Только их тон – куда более мрачный, чем даже, пожалуй, эпилептическая аура. Люди, погребенные заживо, приходящие в себя глубоко под землей, среди ритуальных принадлежностей, устилающих гроб изнутри… Со временем этот сюжет оказался настолько растиражирован писателями и поэтами различных литературных направлений, что само упоминание о летаргии стало наводить ужас на впечатлительные умы.
Что ж, впечатления впечатлениями, а правда такова, что в наше время – да, отличить летаргический сон от смерти не составляет никакой проблемы. Но такая возможность появилась у врачей, если говорить о реальных механизмах диагностики, только ближе к середине XX столетия. Ибо до изобретения электроэнцефалографов, УЗИ-аппаратов, электрокардиографов и прочего медицинского оборудования, позволяющего отметить даже очень поверхностные признаки жизнедеятельности, смерть диагностировали совсем по-другому. Во-первых, подносили зеркало к губам, стремясь обнаружить признаки дыхания. Во-вторых, прощупывали пульс – хотя бы для установления его наличия или отсутствия. Возможно даже, прослушивали дыхание и ритмы сердца стетоскопом (что, впрочем, тоже не представлялось возможным вплоть до начала XIX века, поскольку первый стетоскоп появился лишь в 1816-1819-х годах).
Суть медицинской иронии заключается в том, что при определенных видах летаргии поиски признаков жизни силами собственных органов слуха и зрения практически бесполезны. Летаргический сон – это специфическое состояние глубокой заторможенности, в которое погружается весь организм человека, включая его органы и основные системы поддержания жизнедеятельности. Слово «заторможенность» здесь означает, что обменные процессы, процессы роста, распада и деления клеток замедляются в теле до минимально необходимых для того, чтобы не умереть взаправду.
Человек, погруженный в летаргический сон, может дышать относительно неглубоко, но вполне различимо. А может, с равным успехом, делать всего два-три вдоха в минуту! Есть вероятность их не заметить не только по причине больших интервалов, но и потому, что они в принципе практически не видны и не слышны. Аналогично и с ритмом сердца. Невероятно, но сердце погруженного в летаргический сон больного способно делать всего 5-10 ударов в минуту! Для сравнения: обычный здоровый ритм сокращений у взрослого человека колеблется от 60 до 80 ударов…
Согласимся, что для такой степени выраженности всех основных признаков жизни ухо – это просто не инструмент. Тем не менее и раньше существовал один стопроцентный способ проверки на летаргию. Просто его применяли крайне редко, поскольку он не лучшим образом согласовался с религиозными воззрениями основных масс. Способ заключался в том, чтобы похоронить «подозреваемого» в летаргии только после появления вторичных признаков смерти – окоченения и распада тканей. Обычно никто этого момента не дожидался из опасений прослыть, в свою очередь, человеком с отклонениями – неделями держать в доме труп без погребения…
Так или иначе, на данный период развития медицины вероятность ошибки просто исключена. Активность мозга при летаргических состояниях, как ни странно, вовсе не снижается. Скажем больше – это активность, характерная для стадии обычного бодрствования, и она отчетливо фиксируется любыми подходящими для таких исследований приборами! После пробуждения пациенты так и описывают свои ощущения: они слышали и понимали все, происходившее в непосредственной близости от них. При этом ни единым мускулом тела их бодрствующее сознание не владело, поэтому они не имели возможности осуществить даже самое простое движение, несмотря ни на какие внешние раздражители.
А впрочем, ничуть это все не странно. Раз в такую спячку тело погружает именно мозг, он же и должен «отвечать» за все последствия своего решения. Состояние летаргии для тела нормой отнюдь не является, поэтому без контроля мозга надо всеми происходящими в нем процессами оно, в лучшем случае, проснется, а в худшем – погибнет.
Современная медицина различает несколько форм летаргии, основывая это разделение по типу первопричин, вызывающих это явление. С другой стороны, очевидно, что такое разделение представляет собой не более чем маленькую научную хитрость. И мы сейчас объясним почему.
Дело в том, что случаев, когда человек погружается в летаргический сон на период больше полугода, заслуживающие доверия источники регистрируют всего около десятка случаев за 50(!) лет по всему земному шару.
Мировой рекорд продолжительности летаргического сна, зафиксированный в Книге рекордов Гиннесса, принадлежит нашей соотечественнице Н. Лебединой. Женщина заснула летаргическим сном в 1954 году, а пробудилась – в 1974-м! Такой длительный сон представляет собой крайне редкое явление. И оно-то как раз называется истинной летаргией. При ней и наблюдаются нередко симптомы, сходные со смертными: восковая бледность кожи, снижение температуры тела до комнатной, почти полное отсутствие дыхания и пульса. Иногда клиническая картина разрастается вплоть до нарушения подвижности суставов, сходного с окоченением.
Но истинная летаргия никогда не сопровождается распадом тканей – напротив, при ней даже пролежни на теле спящего образуются гораздо позже, чем на теле любого лежачего больного. А то и не образуются вовсе. И это – в течение десятков лет! Удивительно? Вовсе нет!
Чуть выше уже было отмечено, что при истинной летаргии абсолютно все процессы жизнедеятельности организма замедляются до черепашьих – настолько, что становятся малоотличимы от таковых у мертвеца. В этом и состоит объяснение, почему засыпающие иногда на годы люди за период своего сна практически не стареют биологически. А с чего им стареть, если клетки не растут, почти не отмирают и ничего не едят? Зато после пробуждения истинный возраст организма нагоняется очень быстро…
