частную врачебную практику, занимать должности в учебных заведениях, женских и детских больницах, а также работать помощницей судебного врача при судебно-медицинском освидетельствовании женщин и детей.
Вера Игнатьевна Гедройц
(1870–1932)
В ряду российских женщин-врачей отдельно значится имя княжны Веры Игнатьевны Гедройц, первой женщины-хирурга царской России, одной из первых женщин в мире, получивших звание профессора хирургии. Вера Ивановна родилась в семье статского советника Гедройца, принадлежавшего к древнему литовскому княжескому роду. Дед Веры Игнатьевны за участие в Польском восстании 1863 года был лишен титула и казнен. Все остальные члены семьи вынуждены спасаться бегством на задворки империи – они укрылись в Самарской губернии. Мать, Дарья Константиновна Михау, происходила из семьи обрусевших немцев. Воспитанием девочки занималась бабушка по материнской линии, Наталья Тихоновна Михау. В ее распоряжении находился небольшой пансион для девочек, где они обучались грамоте, французскому языку, музыке и танцам.
Интерес к медицине проявился у княжны после посещения медицинских курсов петербургского анатома и биолога П. Ф. Лесгафта, которые он вел у себя в квартире на Фонтанке. За участие в революционном митинге Веру Игнатьевну выслали из столицы в родное имение под надзор полиции. В 1894 году девушка получает звание домашней учительницы.
Не желая заканчивать образование, Гедройц решается на авантюру. Она заключила фиктивный брак с капитаном Н. А. Белоозеровым и отправилась по подложному паспорту в Швейцарию, где продолжила обучение на медицинском факультете Лозаннского университета. К слову, отношения с Белоозеровым у нее сложились самые теплые. Супруги регулярно вели переписку, однако их отношения можно назвать лишь приятельскими. Когда спустя много лет Вера Игнатьевна попросит развод и пожелает вернуть свою фамилию, Белоозеров ей добродушно уступит.
На медицинском факультете в то время обучалось всего три женщины. На первых курсах Вера Гедройц особенно увлеклась анатомией. На старших курсах она активно занималась хирургией под руководством знаменитого профессора Цезаря Ру [75]. В 1898 году Гедройц с отличием окончила университет и по совету преподавателя поступила в ассистентуру на кафедре хирургических болезней. Она принимала участие в операциях, совершала обходы, дежурила в клинике по ночам, параллельно работая над докторской диссертацией. После успешной защиты Гедройц пригласили занять должность приват-доцента кафедры, однако письмо отца о смерти сестры и болезни матери вынудило ее уехать в Россию.
На родину Вера Игнатьевна вернулась в 1899 году. Год спустя она уже заняла пост заводского врача на Мальцовском заводе портландцемента в Калужской губернии. Гедройц вела амбулаторный прием, оперировала, выезжала на дом, оказывала помощь работникам, пострадавшим на производстве, выбивала им пенсионное жалование и льготы, занималась организацией деятельности заводской больницы и обучала врачей из соседних больниц. Вместе с этим она готовилась к сдаче экзамена на подтверждение медицинского диплома. В 1903 году Вере Игнатьевне было присвоено звание женщины-врача.
В 1904 году, после начала Русско-японской войны, Гедройц записалась на фронт добровольцем. Вместе с членами общества Красного Креста она развернула передвижной госпиталь прямо в специально сконструированном операционном вагоне.
Вера Игнатьевна провела более 116 «больших» операций и несчетное количество «простых» хирургических манипуляций. Судить по уровню ее подготовки можно из воспоминаний современников: «Всерьез я заинтересовался княжной Верой, – говорит доктор Беннет, – когда мы на Западе осознали, что она первой в истории медицины стала делать полостные операции – и не в тиши больничных операционных, а прямо на театре военных действий, во время Русско-японской войны 1904 года. В ту пору в Европе мы попросту оставляли без всякой помощи людей, раненных в живот. Другим европейским странам потребовалось целое десятилетие, чтобы освоить технику полостных операций, которую княжна Вера разработала самостоятельно, без чьей-либо подсказки – и в невероятно трудных условиях» [43].
Профессор В. А. Оппель [76] в «Истории русской хирургии» писал про Гедройц: «Настоящим хирургом, хорошо владеющим ножом, получившим степень доктора медицины в России в Военно-медицинской академии, является княжна Гедройц…» [22] А пациенты прозвали ее «княжной милосердия». По окончании войны Гедройц была награждена золотой медалью «За усердие» и серебряной медалью «За храбрость».
В 1908 году по инициативе императрицы Александры Федоровны Вера Игнатьевна была приглашена на должность старшего ординатора в Царскосельский дворцовый госпиталь. Несмотря на заслуги Гедройц, появление на такой должности женщины-врача взбудоражило столичную общественность. Историк И. В. Зимин в книге «Врачи двора Его Императорского Величества, или Как лечили царскую семью» приводит слова инспектора Придворной медицинской части Министерства императорского двора профессора Н. А. Вениаминова: «В данное время освободилась вакансия старшего ординатора, ближайшими кандидатами на каковую, по установленному порядку, являются младшие врачи… назначение на должность старшего ординатора женщины-врача повлекло много затруднений, как в чисто административной жизни госпиталя, так и вследствие разнообразия различного рода сношений с больными… могущих не всегда быть удобными женщине-врачу…» [22]
Тем не менее деятельность Гедройц процветала. В газете «Биржевые ведомости» появилась заметка о ней под названием «Скромная героиня». В статье рассказывался случай, как Вера Игнатьевна спасла мальчика с обширными ожогами, прооперировав его. Хотя среди коллег княжна популярностью не пользовалась. С одной стороны, по причине наличия царских покровителей, а с другой – в силу властного и упрямого характера. В Царскосельском госпитале Вера Игнатьевна чувствовала себя хозяйкой, что, безусловно, раздражало коллег мужского пола. Тактичность и элегантность были несвойственны первой женщине-хирургу. Грубая, коренастая, с короткими пухлыми пальцами, она одевалась по-мужски и про себя говорила в мужском роде.
Не церемонилась Гедройц даже с императрицей и великими княжнами, когда те в период Первой мировой войны пришли к ней в лазарет, чтобы оказать посильную помощь в качестве сестер милосердия. По сохранившимся воспоминаниям солдат, попавших туда, в операционных, где работала Гедройц, стояла абсолютная тишина, прерываемая лишь ее короткими, отрывистыми указаниями. «Ножницы… Марлю…» – командовала княжна, а затем еле слышно добавляла: «…ваше величество».
Фрейлина Александры Федоровны, Анна Вырубова, вспоминала в своем дневнике: «Преподавательницей Государыня выбрала княжну Гедройц, женщину-хирурга, заведующую Дворцовым госпиталем. Два часа в день занимались с ней и для практики поступили рядовыми хирургическими сестрами в первый оборудованный лазарет при Дворцовом госпитале, дабы не думали, что занятие это было игрой, и тотчас же приступили к работе – перевязкам, часто тяжело раненных. Стоя за хирургом, Государыня, как каждая операционная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные ноги и руки, перевязывала гангренозные раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося запахи и ужасные картины госпиталя во время войны» [60].
Когда Николай II отрекся от престола, был арестован и выслан вместе с семьей, Гедройц вполне могла разделить их участь, как доктор Евгений Сергеевич Боткин [77].
