Услышав благовест, я понял, что к началу службы мы опоздали, так как хотя монастырь и был виден как на ладони, но расстояние до него оставалось еще приличным, поднажать же никак не получалось из-за плохой дороги.
Когда машина все-таки подъехала к открытым воротам монастыря, часы на панели показывали четверть восьмого, а внутри двора стояло несколько автомобилей и повозок, видимо, прихожан из соседних сел.
Я припарковался на свободное место, и, замкнув дверь на ключ, мы поспешили к воротам храма.
Мы не шибко опоздали, потому что пономарь только закончил читать молитвенник, и диакон с кадилом пошел по храму.
Храм старинной постройки оказался просторным, с мраморным полом и стенами, расписанными сочными яркими фресками. Царские врата еще были закрыты, но они поражали своей вычурной золотой резьбой. Иконы над алтарем были большие, в золоченых окладах; образа, висевшие по стенам, имели оправы из красного дерева и выглядели очень старинными, по крайней мере, потемневшие лики святых под стеклами производили именно такое впечатление.
Но особенно поразил нас хор певчих, который грянул такими хрустальными голосами, что внутри у меня запела невидимая струна и я весь обратился в слух. Особо в хоре выделялся один тенор, который ярче остальных солировал.
Я оглядел молящихся. Здесь были не только местные жители, но и приезжие, которые выделялись от прочих своей одеждой и стояли отдельными группками. Для такого просторного храма прихожан было не слишком много.
Я решил осторожно продвинуться вперед и, когда обошел справа массивную колонну, увидел за ней и впереди нее плотное скопление людей. Перед ними висела икона Богоматери, и не оставалось ни одного свободного места, где бы можно было поставить свечу. Только сейчас я вспомнил, что свечей-то не успел купить, и хотел было вернуться к церковной лавке, которая находилась справа от притвора, но в этот момент хор так грянул тропаря, что меня снова задело за живое.
Я из интереса протиснулся еще вперед, с намерением получше разглядеть певчих. Когда я выискал такое место, то стал рассматривать их просветленные лица, осененные лучами настольной лампы.
Хористов было всего шестеро – все в монашеских одеяниях, и тот, что обладал кристальным тенором, оказался довольно пожилым человеком, в очках из темной оправы и с узенькой, коротко подстриженной шкиперской бородкой. По правую руку от него стоял баритон – монах высокого, почти на голову выше, роста и возраста достаточно молодого – лет двадцати. Остальные певчие, с особым усердием работавшие в унисон этим двоим, имели благообразные лица, обрамленные белыми, как лунь, волосами.
Взошедший на амвон иеродиакон стал произносить ектенью, и когда хор стал вторить ему, то я услышал и другой хор, который, как оказалось, расположился с противоположной стороны на балконе. Акустика поразительная – не всякая консерватория могла похвалиться такой.
Служба вышла очень красивой и, несмотря на отведенные два часа, не показалась длинною. После того как иеромонах вышел и произнес отпуст, прихожане не сразу стали расходиться, как это обычно случается в городе, а обступили иеромонаха с вопросами.
Я же, видя, что теперь к нему не протиснуться, направился в церковную лавку, где выспросил немолодого послушника, как можно отыскать отца Романа.
Когда, постучав в указанную дверь, мы услышали разрешение и вошли, то оказались в просторной комнате, в углу которой за письменным столом сидел пожилой священник и что-то набирал на компьютере.
– Давно ли вы прибыли к нам?
Я изложил ему цель нашего визита.
– Сейчас вас проводят в трапезную, покушаете с дороги, а после завтрака отдохнете в гостевой. Как только буду свободен, побеседую с вами.
Отец Роман позвонил, и тотчас же явился монах, который представился как отец Савва, он и направился проводить нас – сначала трапезничать, а затем в гостевую.
Завтрак был монастырский, постный – стояла пятница. Лишь в трапезной мы почувствовали, как голодны, и с удовольствием откушали окрошки и гречневой каши с постным маслом.
Гостевая келья располагалась на первом этаже здания, и пока мы шли туда, нам не повстречался ни один монах. Гостевая оказалась небольшой комнатой на четыре кровати, застеленные поверх байковыми одеялами, чистой и светлой; стены ее были выкрашены в бежевый цвет, а окно выходило на восток, и в него хорошо было видно спешившее к полудню солнце.
Я попытался разговорить монаха, и тот, взглянув на ручные часы, задержался и присел на резной табурет красного дерева возле окна.
– А что за озеро неподалеку – кажется, Тумановым называется?
– Тумановым оно называется из-за частых туманов. Вода в том озере имеет состав, схожий с крещенской водой круглый год. Однако и крещенская вода не для всех целебна…
Вспомним теперь о деятельности легендарного врача-психиатра Анатолия Михайловича Кашпировского. Сначала уясним несколько основополагающих понятий из этой области. Часто у разных исследователей встречаются расхождения в терминологии и определениях. Ранее мы выяснили, что живой организм создает вокруг себя энергетическое поле. Некоторые исследователи прошлых веков называли выделяемую живым организмом в пространство энергию психической энергией. И это отчасти верно, так как в первую очередь первопричиной возникновения невидимого поля у представителей фауны является нервная система. Но не только нервная система создает вокруг себя излучение – еще более сильную ауру генерирует мозг. (Справедливости ради надо отметить, что, хотя у растений нет нервной системы, они также имеют энергетическое поле.)
Итак, всякий живой организм является источником излучения, и это значит, что излучаемые им радиоволны имеют способность распространяться в пространстве (со скоростью света) и отражаться от предметов. Известно, что кровь человека также излучает энергию, и при ее утечке из организма, например через свежую рану, энергия покидает тело человека вместе с кровью. Причем сама кровь имеет способность быстро отдавать свою энергию находящимся поблизости живым организмам. В этом факте кроется истинный смысл жертвоприношений в магических и религиозных ритуалах. Убиенная жертва теряет энергетику вместе с пролившейся кровью, которая в свою очередь отдает ее ближайшему живому организму.
Максимальной способностью к излучению обладают головной мозг (его можно уподобить антенне мобильного телефона) и кисти рук. Как известно, антенна современного телефона спрятана внутри корпуса и вовсе не видна. Между тем антенна хорошо умеет передавать и принимать сигналы. Пример с телефоном наглядно демонстрирует, что передатчик или приемник сигналов вовсе не обязательно должен выглядеть в виде длинной штырьковой или параболической антенны. Мозг человека излучает сигналы в окружающее пространство и принимает другие сигналы. Но не все индивидуумы обладают одинаковой мощностью излучения и способностью принятия сигналов. Всех людей можно условно разделить на три типа:
• передатчики;
• приемники;
• приемники-передатчики.
Люди, умеющие передавать мощные сигналы, обладают также способностью внушать («давать установку», по терминологии Кашпировского) другим субъектам. Таких людей можно отнести к гипнотизерам. Гипноз – это вовсе не тривиальный эстрадный номер. Гипнотизер имеет сильное энергетическое поле, по своему потенциалу превосходящее аналогичные поля других людей, и поэтому его поле «подавляет» (или «заряжает») другие более слабые поля. Когда гипнотизер работает с большим зрительным залом, то отбирает для демонстрации своих способностей только людей со слабыми полями. Таких оказывается не более 10 % от общего числа. А еще около 10 % имеют почти такие же сильные поля, как у самого гипнотизера (только они об этом сами зачастую не подозревают), и поэтому гипнотизер их не сможет «зарядить». Такие люди обычно хвастают тем, что не поддаются гипнозу. Основная масса (около 80 %) поддается воздействию гипнотизера медленно, и для успешного воздействия на них ему требуется гораздо большее время, как для «зарядки» большого емкого аккумулятора. Поэтому на публичных представлениях гипнотизер предпочитает не работать с такими людьми, но в случае индивидуального сеанса результат будет такой же, что и с теми десятью процентами легко внушаемых. Итак, мы выяснили, что передатчики – это гипнотизеры.
Людей, способных принимать чужие энергетические посылы, еще с прошлых веков зовут медиумами или экстрасенсами. Кто такой медиум? Это приемник, способный настроиться на другую энергетическую волну, отличную от своей собственной частоты. Хороший медиум «ловит» так называемые телепатические посылы как от живых людей, находящихся на приличном расстоянии, так и от умерших. Причем в ходе экспериментов обнаружилось, что, если голову медиума поместить в центр вогнутого параболического зеркала, получаемый им сигнал становится более отчетливым. А если передающий воспользуется такой же вогнутой зеркальной антенной, то мысленный сигнал способен передаваться на огромные расстояния. Люди-медиумы в природе встречаются нечасто, однако эта способность вполне поддается тренировке, и ее можно успешно развивать. Скептики подобных людей считают шарлатанами, так как в принципе не допускают возможности реального контакта с так называемыми душами умерших и духами. Впрочем, академический ученый профессор Н. Бехтерева (в недавнем прошлом руководитель Института мозга) однажды ответила на вопрос по поводу шарлатанов так: «Кашпировский, к сожалению, не шарлатан». Добавлю от себя: к счастью, не шарлатан, в отличие от многих других, таких как господин Грабовой. А профессор Бехтерева косвенно подтвердила то, что Кашпировский сильный передатчик. И к ее мнению следует прислушаться – всю свою научную деятельность она посвятила изучению мозга, так же как и ее великий отец. Итак, приемники – это медиумы.
