вот известных людей уже ближе к 1917 году такие мысли вполне могли посещать, но назначение их любимых домов… Логичнее в большом количестве анфиладных комнат просто расселить новый рабочий класс, а «буржуям и эксплуататорам» оставить хотя бы пару комнат – в знак былого уважения. Последние случаи носят скорее единичный характер и выходят за рамки правил: если уж советская власть решала отобрать жилплощадь, то делала это в полной мере – никаких «кусков» бывшим владельцам, оплотам царского режима, не оставляли (где должны были жить их большие семьи – дело десятое, разберемся-де позже). В общем, в рамках курса на развитие нового класса и борьбу с привилегиями и буржуазным наследством советскому человеку, даже начальствующему, жить в расписных дворцах с люстрами, лестницами и вазонами не полагалось: не до этого, да и лишнее всё это – мешает классовой борьбе, а расписные лилии по штукатурке отвлекают. Поэтому нередко решение принимало следующий характер: большие усадебные дома отдавались под различные санатории и больницы – профиль их мог быть самый разнообразный. Чахотка не стала исключением, даже в средней полосе имеется несколько примеров таких санаториев. А что, удобно! Дом большой, состояние в большинстве случаев очень неплохое, расположение на красивом месте, да и рядом почти всегда имеется парк или оранжереи, где больные могут проводить время. Что касается внутреннего убранства, видимо, в эпоху тяжелых первых лет советской власти на него нередко закрывали глаза – некогда было, да и средств это всё переделывать не было. Максимум побелкой на половину стены, куда рука дотянется, замажут этих нимф с домрами, да и всё. Хотя… Наверняка и части начальства чувство прекрасного не было чуждо – убранство могли и аккуратно оставить.
В этой главе мы вспоминаем две разные усадьбы – их проектировали разные люди, ими владели совершенно разные фамилии, они не похожи друг на друга и находятся в разных областях страны. Но они объединены важным признаком: последние годы вместо приемов там проходят либо проходили лечение и реабилитацию пациенты с различными формами туберкулеза. Да и посетить их тем, кто интересуется историей старины Коха, можно даже одним днем на своей машине – фактически они расположены по одному направлению.
Итак, подмосковное Быково – одна из старейших усадеб в московском регионе. Многие едут посмотреть на великолепную действующую неоготическую церковь Владимирской иконы Божией Матери, построенную в 1789 году, но далеко не все туристы доезжают до ныне оставленного усадебного дома с парком и отличным видом на луг. История постройки этой усадьбы связана с большим количеством фамилий и имен (тут главное – не запутаться!), но мы постараемся вдаваться только в самые важные подробности.
В начале XVIII века тогда еще малоизвестное и ничем не выдающееся село было подарено государем Петром I за верную службу воеводе Иллариону Воронцову, но тот не успел начать строительство усадьбы, хоть и владел селом более 10 лет: за избыточную любовь к казенным деньгам (читай – казнокрадство) Илларион впал в немилость, да и всё имущество у нашего героя отобрали. Затем ставшие бесхозными земли в 1760‐х годах были дарованы Петром III генерал-майору Михаилу Измайлову. В честь супруги последнего Марии Нарышкиной село получило второе название – Марьино (хотя и встречается оно реже, чем Быково). Именно при Измайлове в 1770‐е годы в Быкове началась работа над усадьбой. Пользуясь служебным положением, генерал мог приглашать к себе лучших зодчих того времени, задействованных в работе над московским Кремлем, – Василия Баженова, а затем и Матвея Казакова. Началось строительство главного усадебного дома, павильона и флигелей, а также разработка парка. А уже в 1775 году в усадьбу заезжала сама Екатерина II. В настоящее время неизвестно, как выглядела усадьба в то время, так как впоследствии ее перестраивали.
По иронии судьбы через большое количество родственников и близких связей Быково в 1819 году переходит во владение Ирины Воронцовой – родственницы того самого Воронцова, которому Пётр I дарил село (круг замкнулся), но реально делами с 1840‐х годов стал заниматься ее сын, Иван Воронцов-Дашков. Усадьба находилась в упадке. Иван решает, что проект будет делать не отечественный архитектор, как в первый раз, а зарубежный, – и нанимает Бернара Симона из Швейцарии (ох, знал бы заморский гость, что строит будущий советский туберкулезный санаторий, – сбежал бы, только пятки бы сверкали). По проекту архитектора весь усадебный ансамбль получает нынешний вид. Тогда же появляются семейный герб Воронцовых-Дашковых на фасаде, знаменитая круглая лестница в холле и деревянная резьба на стенах. Эти элементы до сих пор не утрачены, несмотря на частую смену владельцев. Но советская власть будет реквизировать усадьбу уже не у Воронцовых: к 1917 году ей уже более 30 лет владеет семья Ильиных, которые приобрели усадьбу у предыдущих владельцев.
С 1918 года чего только не происходило в усадьбе. Тут и беспризорников учили до войны, и подрывников во время нее… Наконец после войны усадьбу передают в ведение здравоохранения и размещают на ее территории больных туберкулезом. Но не в самом усадебном доме жили пациенты, наслаждаясь деревянной резьбой на стенах из ореха и вазонами, – для них были построены небольшие деревянные корпуса, который и по сей день стоят на территории. Зато на процедуры в главный корпус они наведывались регулярно. Здесь же находилась и администрация (не в деревянных же избушках ее размещать!). По некоторым данным, усадьбу сперва даже передали в ведение 4‐го управления Минздрава – того самого, которое оказывало помощь номенклатурным советским работникам всех уровней (вот уж действительно чахотке все звания покорны). А уже в 1970‐е годы санаторий отдают под больных костным туберкулезом – ныне редкой формой недуга. Просуществовал санаторий до 2010‐х годов, когда его покинул последний выздоравливающий. Парк при усадьбе достаточно долгое время в период новейшей истории был открыт – и ведь не боялись окрестные жители в нем гулять. А палочка Коха уже в наше время использовалась в качестве красивой байки для журналистов: мол, еще 25 лет в дом заходить нельзя, там бактерии, так что мы вам ничего не покажем. Сейчас усадебный дом пустует, но есть надежда на то, что впоследствии усадьба всё же будет восстановлена совместными силами, не без помощи волонтеров и неравнодушных людей, – ведь остался брошенным один из лучших в отношении сохранности памятников Подмосковья!
* * *
А если проехать еще пару часов по трассе М5 от Москвы после посещения Быково, то с дороги зоркому путнику уже в Рязанской области предстанет настоящий замок на пригорке с расположенным перед ним большим
