Барон-Коэн считает, что многие преступники наверняка страдают синдромом Аспергера. Эти люди, утверждает доктор, не нарочно проявляют асоциальное поведение – так работает их мозг. Следовательно, их нужно лечить как психически нездоровых людей, а не заключать в тюрьму за правонарушения. К больным синдромом Аспергера необходимо относиться так же, как к клептоманам и пироманам: преступны их действия, но не намерения.
Более того, Барон-Коэн полагает, что мы, вероятно, недооцениваем общее количество страдающих синдромом Аспергера:
У многих людей, попадающих в поле зрения правоохранительных органов из за склонности к насилию, может быть синдром Аспергера. Следует выяснить, каков процент страдающих им среди заключенных{7}.
Помимо отсутствия способности любить и ощущать любовь к себе со стороны окружающих такие люди практически не могут поддерживать отношения. Попытки ближе пообщаться с больными синдромом Аспергера обычно заканчиваются неудачей. Доктор Эдвард Сасман говорит: «Одним из признаков синдрома Аспергера можно считать чрезвычайно трудную социальную адаптацию»{10}. Эта проблема часто приводит к агрессивному поведению, выражающемуся, например, в стремлении к поджогам{11}.
С раннего детства у таких больных нередко наблюдаются плохое развитие речи и сложности в использовании невербальных средств общения (к примеру, они не реагируют на выражение лица другого человека), неуклюжесть, плохая координация движений и неправильная осанка{12}. К тому же у них отсутствует воображение и наблюдаются патологические увлечения чем-либо, например запоминанием расписания автобусов и поездов или составлением любого рода списков. Сасман объясняет:
…заметной приметой синдрома является непомерный интерес ребенка к любимой теме, например динозавры, генеалогия или насилие, сексуальность; он может разговаривать об этом подолгу и в неподходящее время, часто монотонно или в неестественной манере. Ребенок не замечает, не понимает свою странность, не обращает внимания на попытки других остановить его. Часто он избегает зрительного контакта, проявляет исключительное любопытство к окружающему миру. Ребенок может запоминать многочисленные факты и глубоко вникать в их значение{10}.
Раньше считалось, что люди с синдромом Аспергера умственно отсталые. Однако в настоящее время получены доказательства обратного. Сасман, обследовавший десять мальчиков и одну девочку с таким заболеванием, обнаружил, что их коэффициент интеллекта колеблется в промежутке от 77 до 133 (нормальным считается 100){10}.
Распространенность синдрома Аспергера неизвестна. Однако мужчины болеют им значительно чаще женщин. Считается, что на одну женщину с синдромом Аспергера приходится от 4 до 9 мужчин.
Некоторые специалисты, включая и самого покойного док тора Аспергера, предполагают, что заболевание генетически передается от отца к детям. Другие считают, что доказательств этому немного. Ученые из Университета Макгилла в Монреале установили, что у больных этим синдромом имеются нарушения в правом полушарии мозга{8}.
Синдром Аспергера иногда ошибочно принимают за аутизм. Продолжаются споры о том, насколько связаны эти заболевания и связаны ли они вообще. У расстройств много общих черт. Однако признаки аутизма обычно проявляются раньше, чем симптомы синдрома Аспергера.
Данный синдром иногда путают также с алекситимией, по знавательно-эмоциональным расстройством, вследствие которого люди бывают не в состоянии описать свои чувства. Однако страдающие синдромом Аспергера ничего не ощущают по отношению к окружающим, а те, у кого наблюдается алекситимия, просто не способны выразить свои чувства. Алекситимия считается результатом патологии тимуса, отсюда и слог «ти» в названии болезни{9}.
Доктор Аспергер считал, что больные могут стать дееспособными гражданами, если о них правильно заботиться. Однако многие с этим не согласны, поскольку такие больные часто испытывают крайнее беспокойство и впадают в депрессию. Когда подобные симптомы возникают в ранней юности, людям чрезвычайно сложно устроиться на работу и вести нормальный образ жизни.
В настоящее время лечение включает в себя прием метилфенидата («риталин»), стимулятора центральной нервной системы, или антидепрессанта флюоксетина («прозак»){10}.
Что касается Джона и Бетти, их отношения прекратились. Бетти теперь ничего не угрожает. Джон продолжает лечиться. Он все еще не понимает, что причинял женщине боль, и до сих пор не способен к сочувствию{13}.
Синдром Аспергера и знаменитый массовый убийца Австралии
Название синдрома Аспергера прогремело в Австралии, когда 28 апреля 1996 г. Мартин Брайант расстрелял в Порт-Артуре на острове Тасмания пятьдесят пять человек. Тридцать пять из них умерли, двадцать получили ранения. Так Брайант стал печально известен как австралийский массовый убийца.
Два психиатра, доктора Ян Сейл и Пол Мюллен, утверждают, что Брайант страдает синдромом Аспергера{14}. На слушаниях по вынесению приговора Сейл говорил, что эта болезнь «многое объясняет» в жестоком поведении подсудимого{15}. После беседы с Брайантом, продолжавшейся три с половиной часа, Мюллен добавил, что обвиняемый, чей IQ составляет 66, а поведение как у десятилетнего, «реагировал на происходящее как перепуганный ребенок, беспомощный, отрицающий все и отчужденный»{16}. Однако доктор заметил: «Мы можем так и не узнать о его намерениях и состоянии, которое привело его к убийствам»{17}.
Кого можно назвать душевнобольным?
Такие психиатры, как покойный Р. Д. Лэйнг и Томас Сас, утверждали, что душевные заболевания – это миф. По их мнению, любой якобы страдающий душевным недугом просто ведет себя не так, как от него этого ожидают. Такое поведение определяется обществом как отклонение, и на человека цепляют ярлык, который иногда остается с ним на всю жизнь.
Хотя большинство врачей-психиатров с этим не согласны, доктор Дэвид Розенхэн не принадлежит к их числу. Он провел эксперимент с участием 193 психиатрических пациентов. Сказав персоналу больницы, что некоторые пациенты – обманщики и на самом деле не больны, доктор заметил, что персонал часто не различал, кто болен, а кто – нет. Он сделал вывод: «Ясно, что в психиатрических клиниках мы не можем отличить здорового человека от больного». Грань между душевнобольным и здоровым может быть очень тонкой{18}.
Глава 3
Дисморфофобия: когда вы страдаете от воображаемых физических недостатков
Большинство из нас не слишком довольны своим телом. Например, носом, ушами, грудью или той частью, которую мало кто видит. Но когда это недовольство оказывается столь серьезным, что препятствует нормальному человеческому общению, не позволяет испытывать счастье и начинает привлекать к себе все больше внимания, нас охватывает болезненная одержимость, которая называется дисморфофобией (ДМФ).
ДМФ проявляется тогда, когда человек с совершенно нормальной внешностью озабочен воображаемым физическим недостатком. Или при наличии в действительности некоторых незначительных изъянов преувеличивает их значение.
По мнению доктора Кэтрин Филлипс, ДМФ распространена гораздо шире, чем считалось ранее. Хотя врачи и общественность до сих пор серь ез но не исследовали это явление, количество больных ДМФ сопоставимо с числом страдающих нервной анорексией, булимией и неврозом навязчивых состояний. Одно из исследований показывает, что 70 % людей «недовольны» какой-либо частью своего тела, 46 – «озабочены» этим, а 28 % – «имеют все признаки расстройства»{21}.
Люди с ДМФ относятся к своим воображаемым телесным недостаткам с отвращением и стыдятся их. Иногда они говорят, что беспокойство их «мучает» и они не способны думать ни о чем другом. Некоторые не могут пройти мимо зеркала без того, чтобы не остановиться и в который раз не рассмотреть свои воображаемые изъяны. Есть люди, избегающие зеркал, лишний раз напоминающих об «уродстве»{22}.
К сожалению, в такой ситуации человек теряет понимание собственной значимости и уверенность в себе. Если настолько сильно ненавидеть какую-то часть своего тела, легко возненавидеть и все остальное. Стресс, вызванный ДМФ, может быть настолько серьезным, что люди впадают в глубокую депрессию и даже пытаются покончить с собой{22}. Несмотря на все заверения друзей и членов семьи в том, что их недостаток воображаемый, страдающие ДМФ продолжают настаивать на своем. Это касается не только их самих, но и всех окружающих. Пациенты с ДМФ рассказывают, что «все вокруг постоянно смотрят» на их ненавистную часть тела. Часто за этим следует: «Хотя они притворяются, будто не делают этого».
