Может ли типология «предсказывать» будущее? Нет, но она способна «предвидеть» развитие субъекта. Если пользоваться «правильной» характеристикой личности, то можно предупредить множественные «неожиданные» проблемы, возникающие в жизни человека в различных областях — моральной, психологической, интеллектуальной, физической, биологической.
Человеческое Существо — не игрушка Фатума. Судьбу каждого человека можно спланировать — утверждал один мудрый человек, живший в средние века. Лучше всего это получится тогда, когда индивидуум, хорошо изучив своё «Я», сумел полностью сконцентрироваться на освобождении от своих собственных внутренних врагов. После этого он может ограничить честолюбивые личные планы действительно необходимыми достижениями, и, в дальнейшем, приобретает способность к восприятию того, что дано ему при рождении, возможность развивать в себе благоприятные черты, осознавать себя целостной личностью.
Эти идеи очень важны не столько для развития индивидуума, сколько ради возможности приобретения им физического и психического равновесия. Действия многих людей, не нашедших свой «природный порядок», не соответствуют их возможностям, приводят к умственным и физическим расстройствам. В этом «умопомешательстве», не свободном или бессознательном, субъект работает против собственной природы, не в своём ритме. Он «дизритмичен», если игнорирует указания, которые дала ему природа при рождении.
Без сомнения, типолог, передавая индивидууму знания о его природе, может восстановить «порядок», который был проигнорирован пациентом, — его собственный, исконный «порядок». Обнаружив доминирующие наклонности индивидуума, и, направив их против окружающих проблем, специалист способен оградить субъекта от ошибок, и привнести в его жизнь удовлетворение и умиротворение, о которых тот и не мечтал. Врач уравновешивает и перестраивает пациента, описывая присущие ему типы, которые могут находиться либо в благоприятных соотношениях, либо в опасной конфронтации. Но советы типолога способны оказать эффект только в том случае, если субъект дисциплинирован. К сожалению, врач часто становится чудовищем, чья разрушительная активность, основанная на «научной поддержке» непогрешимых доктрин приводит к непониманию больного. Пациенты, толпящиеся в многочисленных административных отделениях, должны следовать предписаниям своих докторов, и, понятно, что те и другие не свободны в своих действиях, так как основания принимать лечение и лечить продиктованы абсолютно безапелляционно. Правда, некоторые врачи желают оставаться «свободными», но на их протесты никто не обращает внимания. Технический прогресс полностью оттеснил клиническую проницательность. Исследования в лабораториях и у «специалистов»-теоретиков достаточны для того, чтобы установить «научно подтверждённый» диагноз пациенту, — сложно и неоднозначно сотворённому человеческому существу, которое, в данном случае, совершенно игнорировано.
Подобные действия стали, наконец, вызывать реакцию, и подвергаться обсуждению. «Как может техник от медицины знать, что у пациента «есть», если он не знает, кто он «есть» на самом деле?!» — писал Gustave Thibon («Qu’Attendez vous du Medecin?»; Plon, 1953). Вопрос поставлен замечательно. Можно ли на него ответить, если врач не знаком с типологией? Вдумаемся в слова Клода Бернара (С. Bernard): «Доктор — это врач, и он — не свободный человеческий тип; это — индивидуум, окружённый заболеваниями, характерными для него». Часто говорят, что нет болезней, есть больные люди. «Это я — тот, кто болен» — писал Thibon. «Мои наследственность, темперамент и характер принадлежат только мне. У меня есть семья, профессия и круг друзей, и мои болезни имеют ко всему этому прямое отношение».
Гомеопатия — это раздел медицины, который учитывает человеческое существо, так как на выбор лекарства указывают симптомы, отражающие индивидуальные реакции пациента. Эти симптомы рассматривают не только в аспекте клинического диагноза. Все признаки, представленные пациентом, очень важны, — объективные и субъективные, неврологические или функциональные, физические или психологические. Все жизненные проявления могут и должны быть учтены в характеристиках гомеопатических лекарств.
Нет мнимых больных. Бесполезно гомеопату отсылать к психоаналитику «печальную личность», ослабленную и индифферентную ко всему, и даже к своим собственным делам, семье, раздражающуюся на других и на себя, ищущую уединения и избегающую общества (сведения из гомеопатической Материа Медика). Показания для Сепия очевидны, но, если мы также будем знать, что субъекты наделены качествами Сатурна, то сможем вооружить его против неблагоприятных признаков этого типа.
Грамотный типолог знает основные препараты рассматриваемого типа; гомеопат может дать точные описания острого или хронического состояния. Он способен подразделить признаки, предъявляемые субъектом, на Типологические, Клинические и Терапевтические. Здоровый субъект, больной субъект и лекарство не должны быть разобщены в наших мыслях. Так же, как все изменения можно проницательно заменить и действительно предвидеть, также и знания о здоровом типе должны быть обязательными. Совершенно необходимы сведения о больном человеке, так как болезнь, даже острая, не спонтанна, — она всегда причинно обусловлена. Определить главную причину патологии — это значит, понять сущность индивидуума и правильно его лечить.
Современные врачи — это компетентные ученые, которые, проведя исследование больного, ставят диагноз. Гомеопат — внимательный наблюдатель, понимающий пациента и ищущий причины (внутренние или внешние), которые лежат в основе его функциональных возможностей и патологических сдвигов. Хорошо подобранные лекарства действуют на субъекта как медиатор до и после болезненных изменений. Спасительно, когда бесконечно малая доза быстро восстанавливает нормальное состояние субъекта, — состояние, которое отвечает возможностям личности. Jean Koller писал: «Подлинным здоровьем руководит Дух». Гомеопатия не подменяет всю медицину, но является её частью, — возможно, самой важной. Это — «человечная медицина», необходимая пациентам, которые устали от обмана и оскорблений.
Нам необходимо воздать заслуженные почести тем Мастерам, которые в своих работах популяризируют, проповедуют медицину, даже если они лично её не практикуют. Секрет выражается несколькими словами, характеризующими их подход: «Точные знания о Человеке», «Верное Служение и уважение к Творцу».
Мы должны сказать, что сегодняшняя медицина недостаточно сильна. Латинское слово virtus означает власть, жизненную энергию, присущую каждому человеку. Это не респектабельность, предполагающая определенный чин, и не набожность, обусловленная страхом наказания. За этим кроется нечто более великое. Врачебная сила — это неистощимая сила, позволяющая врачу выполнять свой долг. Мы говорим о Высочайшей власти, материальной или духовной, многочисленные аспекты которой возвышают и укрепляют разум: благородство характера, независимость, чистота сердца, ясность мысли, сильная воля, проницательность, чувствительность, доброта, честность, искренность, скромность, бескорыстие. Эта «сила» знаменует настоящее исцеление, не почерпнутое из книг.
Врач должен быть одновременно слугой и министром Природы. Гиппократ и Парацельс согласны с этой точкой зрения. Но как врач узнает Природу, если он не изучал её, если образование находится в стороне от подобных идей? Знания студентов ограничены только фактами и экспериментами, не касаются человека в целом, и его поведения. «Сила» врача уменьшается, если он отчаянно игнорирует субъекта, которому пытается помочь. Врач теряет свою силу, если не замечает разницы между словами «видеть» и «понимать», «лечить» и «исцелять».
Не всегда легко прописать гомеопатическое назначение, и, часто так случается, что, после консультации, вновь изучив историю болезни, врач изменит свою пропись. Но, какая награда, — увидеть через несколько месяцев лечения выздоровление пациента, предъявлявшего свои жалобы годами. Если врач немолод, то он знаком с несколькими поколениями семьи пациента, может проследить эволюцию характеров и помочь родителям лучше понять своих детей. Он может привлечь внимание молодёжи, показав им, какие они есть, и какими могли бы стать. Используя своё благотворное влияние, он способен поддержать потенциально полезные начинания. Он — действительно семейный врач, консультирующий не только физические расстройства, но, также, эмоциональные и моральные проблемы.
Вне зависимости от того, какие человеческие драмы разворачиваются перед ним, врач не должен быть самоуверенным и тщеславным, он должен постоянно бояться совершить ошибку. Его ответственность растёт вместе с увеличением багажа его знаний, и, заблуждаясь, как любой человек, он не может не осознавать, что иногда бывает не прав. Позвольте сказать в отношении этого, что настоящие врачи делают всё от них зависящее на высоком уровне до тех пор, пока остаются внимательными исследователями, пока способны увидеть и понять глубже большее, чем то, что им доверили и рассказали.
