25 апреля 1841 г. в Московский воспитательный дом пришло письмо (№ 707), в котором комиссия сообщила, что «распоряжение о передаче бывшего дома Графа Разумовского в ведомство воспитательного дома от своего начальства ещё не получала. Комплект больных в Московском военном госпитале пополнен низшими чинами до 1800 человек и офицерами до 40 человек». И лишь полгода спустя (7 ноября) пришло сообщение: «департамент Военных поселений отношением № 813 уведомил: находящихся в доме Графа Разумовского больных нынче вывести в Военный госпиталь, а дом этот передать ведомству Московского воспитательного дома».[17]
Только 2 января 1842 г., когда из бывшего дома графа А. К. Разумовского было выведено Военно-госпитальное глазное отделение, а затем проведён ремонт, он был передан в ведомство Воспитательного дома.
В феврале 1843 г. началась фактически новая жизнь открытого заведения, которое 2 октября того же года удостоилось посещения императора. Сирот разделили на две возрастные группы: к младшей относились дети в возрасте до 7 лет, старшей – дети от 7 до 10–11 лет. Детей младшего возраста поместили в одно общее отделение, а из мальчиков и девочек старшего возраста сформировали 2 класса. Для занятий с детьми пригласили учителей для преподавания основ русского, французского и немецкого языков, чистописания, арифметики и Закона Божия [15].
Заведение стало именоваться Малолетним отделением обер-офицерских сирот Императорского Московского воспитательного дома. При изложении проекта первоначального устройства Малолетнего отделения было упомянуто, что непосредственное управление этим заведением как частью Воспитательного дома, возлагалось на почётного опекуна и главного надзирателя дома, статского советника И. Е. Богданова, ставшего директором Малолетнего отделения. В других корпусах дома графа Разумовского были открыты ещё два заведения: Богадельня для призрения увечных и престарелых питомцев Воспитательного дома и Фельдшерская школа для питомцев того же Дома, управление которыми также было возложено на И. Е. Богданова [15].
С преобразованием Александринского и Николаевского сиротских Институтов, о которых речь пойдёт ниже, число воспитанников в Малолетнем отделении увеличилось со 180 до 220, из которых 90 составляли мальчики. В Малолетнее отделение поступали для призрения и воспитания штаб- и обер-офицерские сироты от 2,5 до 9,5 лет [15].
В учебно-воспитательном отношении все дети были разделены на 14 групп и 4 класса: девочки были распределены в 11 групп и 2 класса, мальчики – в 3 группы и 2 класса. Классы были разделены на младшие и старшие отдельно для девочек и для мальчиков. Малолетних детей постепенно приучали к школьной жизни. Нередко дети не проявляли умственных способностей, что объяснялось «заброшенностью несчастных сирот» вследствие смерти родителей и неблагоприятных условий, «в корне повредивших зачатки их телесных и душевных сил».[18]
Личный состав Малолетнего отделения состоял из 17 воспитательниц, (из них одна была главная), 8 классных дам, 1 врача, 2 фельдшеров и 1 надзирательницы лазарета [16].
По штату 1849 г. должность врача Малолетнего отделения приравнивалась к ставке старшего доктора Воспитательного дома, при этом жалование было несколько меньше, несмотря на большое количество детей, обширные обязанности и большую ответственность. Тогда князь А. П. Оболенский «признал справедливым повысить оклад врача и направил ходатайство о присвоении ему содержания наравне со старшим врачом Воспитательного дома в специально созданный Комитет, который сделал соответствующие изменения в штате заведения».[19]
После 10-летнего возраста для получения дальнейшего образования девочек из Малолетнего отделения переводили в Николаевский сиротский институт при Московском воспитательном доме, а мальчиков – в Александринский сиротский институт, в военно-учебные заведения; не способные к военной службе поступали в гражданские гимназии [3].
С 1847 г. Малолетнее отделение, помещавшееся в отдельном здании, стало относительно самостоятельным учреждением, оставаясь, в сущности, частью Московского воспитательного дома и подчиняясь одному с Домом почётному опекуну [15].
В 1879 г. Малолетнее отделение вышло из-под управления Воспитательного дома, и было переименовано в Александринское сиротское малолетнее училище в память об императрице Александре Фёдоровне.
1.8. Александринский сиротский институт
В связи с кончиной 14 октября 1828 г. императрицы Марии Фёдоровны, под покровительством которой Московский воспитательный дом находился в течение 31 года, сын её, император Николай I указом от 26 октября того же года принял под своё непосредственное и особое попечение воспитательные дома в Москве и Петербурге. Все дела, прежде решавшиеся императрицей, теперь по своему усмотрению должен был решать Николай I. В соответствии с завещанием матери император издаёт 6 декабря 1828 г. указ, согласно которому Воспитательные дома передаются под покровительство его супруге императрице Александре Фёдоровне.
С Высочайшего разрешения, последовавшего 22 октября 1830 г., для призрения и содержания сирот чиновников, умерших от свирепствовавшей в Москве в тот год эпидемии холеры, на средства Московского Опекунского совета был открыт «Дом для призрения сирот чиновников, умерших от холеры», который разместили в доме, принадлежавшем с 1807 г. графу С. С. Апраксину. В этом доме, располагавшемся на углу Арбатской площади и Знаменки, дважды был пожар: в 1812 г. – во время вторжения наполеоновской армии в Москву и в 1815 г. В восстановленном после пожара большом доме С. С. Апраксин жить не стал, а устроил в нём крепостной театр. С 1814 по 1818 годы там выступал Московский Императорский театр, а затем итальянская труппа. В 20-е годы XIX столетия после смерти графа С. С. Апраксина его вдова продала дом Московскому Опекунскому совету. Так в 1831 г. дом перешел в казну и был перестроен для сиротского учреждения, куда стали принимать детей тех, кто погиб во время эпидемии холеры 1830 г.
В 1831 г. это сиротское заведение было взято под особое покровительство императрицей Александрой Фёдоровной и стало называться Александринским сиротским институтом [16]. Попечение о беззащитных сиротах в нём было поручено Московскому воспитательному дому [4]. Рассчитанный сначала на 300, а потом на 400 детей, институт стал принимать осиротевших детей дворян, штаб- и обер-офицеров. Для обеспечения содержания института по Высочайшему повелению было решено делать отчисления из прибылей сохранной казны (из общих доходов Воспитательного дома), создавая неприкосновенный капитал, достигший к 1843 г. солидных размеров [16].
Со временем в Александринский сиротский институт стали принимать детей-сирот с 7-летнего возраста как мальчиков, так и девочек, причём не только дворян, офицеров, чиновников, но и солдат. Дети благородных родителей изучали Закон Божий, русский, французский и немецкий языки, математику, историю, географию, музыку и пение. Солдатские сироты обучались в писарских классах.
Допуск этих сирот в классы Воспитательного дома был предвестником последующих преобразований, открывших новую эпоху в истории этого учреждения.
С 1842 г. в Александринский сиротский институт стали направлять мальчиков-сирот из Малолетнего отделения Московского воспитательного дома, достигших 10-летнего возраста.
В апреле 1846 г. «Государь Император, удостоив Высочайшего посещения институты: обер-офицерских сирот при Московском воспитательном доме и Александринский сиротский, изволил заметить крайнее неудобство в совместном воспитании взрослых детей обоего пола в Институтах обер-офицерских сирот при Воспитательном доме и Александринском сиротском институте… Было бы удобнее и полезнее, чтобы то и другое заведение преобразовать таким образом, чтобы в одних из них впредь воспитываемы были одни только сироты мужского пола, а в других – только женского…».[20]
Император дал надлежащие распоряжения по переустройству этих заведений, и «немедленно приступили к выработке проекта начертанных государственных преобразований» [3].
Начались пространные рассуждения, касавшиеся преобразования сиротских институтов. Из докладной записки Главного надзирателя, действительного статского советника И. А. Штрика почётному опекуну Московского воспитательного дома князю А. П. Оболенскому стало известно, что невозможно отдать здание Квадрата Женскому институту, поскольку в нём находились отделения грудных детей, крестовая с приёмным отделением, помещение для оспопрививания и столовая для кормилиц. Он предлагал оставить Воспитательный дом только для младенцев, «…ибо количество грудных детей, кормилиц, нянек и необходимой прислуги простирается от 1500 до 2000 человек. Начальство вынуждено ограничивать приют и время первоначального питания сроком, часто весьма недостаточным для необходимого укрепления дитяти и правильного хода оспопрививания, по прошествии которого дети отсылаются по деревням. Очевидно, что такая вынужденная мера ведёт к вреду для здоровья призреваемых детей. С выводом из Воспитательного дома Женского отделения помещение Грудных детей получит гораздо больше простора…».[21]
