Позднее, вспоминая о военных годах и труднейших условиях жизни и работы в блокированном Ленинграде, А. В. Вишневский не без гордости за сына, тогда уже известного военно-полевого хирурга, который находился в осажденном городе, писал одному из своих учеников И. Домрачеву: «... Ты понял, что я испытал, когда мой милый Шурка, как представитель нашей школы, подъехал на машине, взял с соломы трех окровавленных людей, раненных в живот, и из трех двух спас, разводя новокаин на снеговой воде. А впереди и сзади от него шел бой... Не в ленинградских госпиталях, а на поле боя была показана возможность применения с пользой местного обезболивания. За этим пошло и все другое, что было предсказано и обосновано: и шок, и отморожения, и газовые инфекции... Все оказалось правильным, потому что все строилось правильно, везде учитывался «нерв», все было объединено».
Не могу не вспомнить еще раз о своих встречах с выдающимся ученым-новатором. В трудные дни, когда в наш казанский госпиталь поступало много раненых с тяжелыми осложнениями, нередко около меня стоял А. В. Вишневский и учил, как нужно не только оперировать, но и лечить рану. На моих глазах Александр Васильевич обрабатывал сложнейшие инфицированные, гнойные ранения, которые нередко приводили больного к печальному концу.
Сам Вишневский оперировал отлично: разрезы приходились точно там, где нужно, величина их ни на миллиметр больше необходимого, он умел хорошо «читать» патологический процесс. Его способ блокады нервных стволов и сплетений способствовал в одних случаях быстрейшему прекращению воспалительного процесса, в других - обрывал его развитие в самом начале. Мазь, носящая его имя, действовала как слабый «раздражитель» и способствовала мобилизации защитных сил организма для борьбы с инфекцией. А когда Александр Васильевич производил блокаду шейных нервов у тяжело раненных в грудь, больной, измученный нестерпимыми болями, буквально преображался, не веря тому, что боль исчезла. Все, кто присутствовал на таких операциях, дружно восхищались эффектом действия обезболивающего препарата.
Вначале трудно было поверить в успех местного обезболивания при таких обширных операциях, как, например, резекция желудка, толстой кишки, поврежденной почки. Эти операции Александр Васильевич делал так, что больной ни разу не вскрикивал, не жаловался на боль. А ведь операции нередко продолжались под местной анестезией не один час, а бывало и два, и три часа. Все это время больной на операционном столе лежал спокойно, без признаков тревоги, помышляя только о том, чтобы не мешать хирургу закончить операцию.
В дальнейшем получила развитие так называемая проводниковая анестезия, то есть введение раствора новокаина непосредственно в крупный нервный ствол, например седалищный, плечевой и др. Нередко операции на органах живота, таза и нижних конечностях делаются под спинномозговой анестезией: обезболивающий раствор поступает в спинномозговой канал. Существуют и многие другие методы обезболивания при соответствующих показаниях и условиях.
В клинике академика Н. Бурденко, где я работал до Великой Отечественной войны ассистентом, операции производились обычно под общим эфирным наркозом или под местным обезболиванием по методу А. В. Вишневского. В сложных случаях, когда операция была связана со значительной травмой, особенно грудной или брюшной полости, предпочтение отдавали общему обезболиванию: использовали эфир или закись азота.
В некоторых зарубежных клиниках больному еще в палате внутривенно вводили быстродействующие снотворные средства. Он мгновенно засыпал, и его, спящего, везли в операционную. Такой метод особенно благотворно действовал на людей с лабильной психикой, испытывающих страх перед операцией и категорически отвергавших местное обезболивание.
При применении местной анестезии в операционной часто можно было слышать нелегкий разговор между хирургом и пациентом. Встретившись с трудностями, скажем, при выделении аппендикса, врач вынужден был применить ряд сравнительно грубых манипуляций в брюшной полости. Хирург пытался успокоить больного, прося потерпеть еще немного. Но тот снова и снова требовал: «Усыпите!» Тогда врач, стремясь облегчить его состояние и получить возможность спокойно закончить операцию, командовал: «Дать наркоз!»
Больной несколько раз вдыхал через маску пары эфира и засыпал глубоким сном. Далее наркотизатор только подливал понемногу эфир через маску, чтобы поддержать сон до нужного момента.
С течением времени метод общего обезболивания совершенствовался (были созданы специальная техника, лекарственные препараты, аппаратура), и теперь даже выделилась специальность анестезиология.
В операционной имеются приборы, с помощью которых строго дозируется количество необходимого вещества. Но пока еще не создан препарат, применение которого было бы во всех случаях абсолютно безопасным и эффективным. Выбор того или иного обезболивающего средства и метода его введения является делом чрезвычайной важности, требует большой осторожности и внимания. При этом учитывается личный опыт врача-наркотизатора, физическое, нервно-психическое состояние больного, длительность операции, а также ряд других факторов.
В последние годы в нашей стране разрабатывается новый метод обезболивания - электронаркоз. Воздействием токов определенной формы и интенсивности вызывается глубокий сон.
Многообразие анестезирующих средств и методов их применения позволяет осуществлять различные по времени и тяжести операции. Хирургам стали доступны такие области, которые раньше были совершенно недосягаемы.
ЗАГЛЯДЫВАЯ В ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ
Хирургия как наука и искусство уходит своими корнями в далекое прошлое. В течение почти двух с половиной тысяч лет, прошедших со времени великого врача и мыслителя Гиппократа (460-377 годы до нашей эры), развитие медицинской науки, в частности хирургии, то шло быстро, то замедлялось и почти останавливалось.
Особый упадок в хирургии наступил в средние века, причем в тех странах, где господствовала католическая церковь, которая объявляла хирургию греховным занятием. Даже во времена крестовых походов запрещалось оказание помощи раненым и больным.
Церковные деятели всех стран вели жестокую борьбу с прогрессивными течениями и особенно в медицине. Знахари и монахи Древней Руси верили в мнимые силы, изгоняющие «злой дух», считали заболевания проявлением порчи, действием дурного глаза, прибегали к заговорам, молебнам. Суеверие приводило к нелепым приемам лечения больных, и в результате они часто погибали. Попы же объясняли их смерть греховностью человека и вмешательством дьявола.
В средние века хирургия не относилась к медицине. Хирурги были ремесленниками и составляли особое сословие. Их никто не обучал в школах. Они поступали к опытному «хирургу», сопровождали его во время посещений больных, носили инструменты, перевязочный материал и помогали при операциях и перевязках. Накопив необходимый опыт, ученик держал экзамен, его принимали в члены братства, и он начинал самостоятельную работу. Некоторые из них становились видными врачами-хирургами. Как, например, выдающийся французский хирург Амбруаз Паре (середина XVI века).
История медицины свидетельствует, что хирургия была делом цирюльников, банщиков и даже палачей, хирургическая репутация которых стояла высоко; им нередко приходилось вправлять вывихи и лечить переломы костей и гнойные раны, полученные при пытках.
Известны факты, когда личным хирургом короля и придворных был палач.
Главным инструментом хирурга с глубокой древности является нож; изменилась его форма, размеры, металл, из которого он изготовлялся, но сохранилось основное назначение - рассекать ткани.
Хирургические инструменты заимствовались в быту. Амбруаз Паре, например, вынужден был однажды извлекать у герцога Гиза обломок копья, застрявший в черепных костях позади ушной раковины, с помощью кузнечных клещей, так как обычными хирургическими инструментами это сделать не удавалось. Ухватив клещами, торчащий конец копья, Паре уперся в герцога ногой и с трудом вытащил обломок. «Хотя метод лечения был жесток, - писал он, - но раненый оказался вынослив и выздоровел».
Пройдет много времени, прежде чем медицина выйдет на широкую дорогу, и врачи начнут не только успешно лечить больных консервативно, но и оперировать их в случае необходимости.
Медицинская помощь раненым и больным на строго научной основе стала возможной только в XIX- XX веках благодаря открытиям в области биологии, медицины и химии.
Использование наркоза (обезболивания) в клинике дало могучий толчок движению хирургии и совершенствованию ее техники.
Были найдены средства и методы борьбы с гнойной инфекцией ран, не потерявшие своего значения и сегодня.
