Ознакомительная версия.
Совесть указывает человеку Путь к спасению.
«Вся жизнь людская состоит из двух деятельностей: приведения своей деятельности в согласие с совестью и скрывания от себя указаний совести… Для достижения первого есть только один способ: нравственное просвещение – увеличение в себе Света и внимание к тому, что он освещает. Для второго есть два способа. Внешний способ состоит в занятиях, отвлекающих внимание от указаний совести (заботы, забавы, игры), внутренний состоит в затемнении самой совести и отравлении мозга одуряющими веществами». Но Мир так соразмерно устроен, что любое убегание от принятия существенно важных решений является занятием совершенно бессмысленным. Ведь у человека есть только два пути: ИЛИ ВВЕРХ, ИЛИ ВНИЗ. «Кто не со Мною; тот против Меня;– и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12, 30).
Пьют и курят не от скуки, не для веселья, не потому, что приятно, а для того, чтобы заглушить в себе совесть. И если это так, то как ужасны должны быть последствия! Какова была бы та постройка, которую бы строили люди не с прямым правилом, по которому они выравнивали бы стены, не с прямоугольником, которым бы они определяли углы, а с мягким правилом, которое сгибалось бы по всем неровностям стены, и с угольником, приходящимся к каждому – и острому и тупому углу.
А ведь благодаря одурманиванию себя, это самое делается в жизни. Жить не приходится по совести – совесть сгибается по жизни. Это делается в жизни отдельных лиц, это же делается и в жизни всего человечества, – слагающегося из жизни отдельных лиц. Как только предстоящие к решению вопросы начинают мучить, человек прибегает к этим средствам и спасается от беспокойства, вызываемого тревожащими вопросами. Сознание перестает требовать разрешения их, и неразрешенные вопросы остаются неразрешенными до следующего просветления и начинают загнивать, рождая болезни и состояние хронического несчастья. Но при следующем просветлении повторяется то же, и человек годами, иногда всю жизнь продолжает стоять перед теми же нравственными вопросами, ни на шаг не продвигаясь к разрешению их. А между тем в разрешении нравственных вопросов и состоит все движение жизни…
Наблюдение о том, до какой степени курение заглушает голос совести, можно сделать над всяким почти курильщиком.
Всякий человек нашего среднего воспитания признает непозволительным нарушать спокойствие и удобство, а тем более рисковать здоровьем других ради своего удовольствия. Но из 1000 курильщиков ни один не постесняется напустить нездорового дыма в комнаты, где дышат воздухом некурящие женщины, дети.
Курение – преступление против второй главной заповеди – любви к ближнему. Грех хочется оправдывать. Стихийные софисты (а таких чрезвычайно много среди курильщиков, потому что с собственной, пока еще живой, совестью, надо что-то делать) скажут, что «мы любим ближних как самих себя, мы курим, пусть и они курят с нами заодно или терпят, ведь надо быть терпимыми, да и нас большинство, а большинство всегда право, а остальные, если не хотят дышать табачным дымом, пусть не дышат вообще». Иными словами умрут, – так получается!
Итак – «легион имя мне, потому что нас много» (Мк. 5,9). Грешить – дело человеческое, а оправдывать грехи – дело дьявольское.
А каков будет для человека результат его измывательства над ближними? У Святого Иоанна Кронштадтского сказано: «Острие скорби, которое ты вонзишь невинно в чужое сердце, войдет и в твое сердце по строгому Закону Возмездия: какою мерою мерите, такою и вам мерить будут» (Мф. 7, 2). Не хочешь скорби, не делай ее и другому».
За последние десять лет курящие скатились еще ниже. Если раньше они стеснялись, слушали внушения, то сейчас они не видят и не слышат никого, кроме себя, не желают терпеть никаких ограничений для своего «хочу». На ближних им полностью наплевать. Поэтому сейчас, по сути, они на деле готовы, путем удушения убить ближнего и делают это. И постоянно себе лгут, закрывая глаза на это. Они – насильники и убийцы для всех, кто с ними рядом, и для всех, кого случайно встретят на дороге.
Табакокурение – это и форма медленного самоубийства. Человек, даже не осознавая этого, как бы решает: «У меня не получается жить гармонично, в радости, реализовать себя, поэтому я должен умереть». Табак является средством бегства от жизни. А куда можно убежать от жизни? Только в смерть. Итак, курильщик на деле готов убить себя. А самоубийство страшнее смертного греха – как посягательство на Права Бога.
Употребление табака огрубляет личность, затрудняя и делая невозможным восприятие самых тонких духовных сторон жизни, являющихся единственным источником истинной, непостижимой, совершенной радости. Впрочем, курильшик табака о совершенной радости ничего и не узнает. Потому что «никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть» (Мф. 6, 24). Страсть эта препятствует развитию распознавания (поэтому такого человека легко обмануть), упрощает и опускает человека. Затемняя духовные, освобождает чувственные переживания, создает состояние самообмана, легкой эйфории.
Курение уравнивает сознания по нижней планке, – планке «большинства». В особенности заметно это касательно Высших (духовных) истин. У святителя Григория Богослова сказано: «В практической жизни допускается иногда решение истины большинством мнений, но в высших истинах может и большинство заблуждаться. Наше нравственное сознание не одобряет зло и грех, хотя оно и всеобщно».
Каждый внимательный и непредвзятый наблюдатель может заметить, что когда собирается даже весьма интеллигентный, но курящий коллектив, не чуждый «духовных интересов», и люди в нем закуривают, общение между ними быстро опускается на бытовой уровень, появляется смехотворчество, цинизм (нравственное отупение), состояние умственного отупения и упрощения, прекращается настоящее творчество. Впоследствии дают о себе знать огромная усталость и упадок сил. Особенно это заметно некурящему наблюдателю.
Известно, что при деградации освобождается количество энергии, пропорциональное исходной сложности системы. Эта энергия по Закону сохранения не может просто «исчезнуть». Если все пострадали, так куда же она исчезает?
Святым Иоанном Кронштадтским сказано: «Человек воскуряет почти непрестанно острый и пахучий дым – принося это, как бы постоянное кадило, демону, живущему во плоти, – заражает этим дымом воздух жилища своего и воздух внешний и пропитывается этим зловонием сам. Поглощаемый постоянно дым сообщает (сердечному чувству) плотяность, грубость, чувственность…Все помыслы, заботы и даже учения направлены к земле. Человек стал весь земля, прах».
Итак, Богу воскуривают ладан, а бесам – табак…
Табакокурение олицетворяет всеобщность греха, становящегося в общественном сознании уже нормой. Курящие и потворствующие им выдумали себе свои собственные нормы, олицетворяющие позицию этого большинства.
Табакокурение целиком держится на предательстве. Во-первых, человек, начав курить, чтобы быть «как все», продает свою совесть миру. Сигарета в зубах – тонкий знак продажности. Человек как бы говорит: «Я готов пойти вам навстречу» – «во многом», «почти во всем», «во всем». «А что я? – я как все». «А что вы мне за это дадите?». «Меня не забудьте, ведь я с вами». Потому курильщик – всегда человек с подлостью в душе. Во-вторых, РАВНОДУШНЫЕ, ТЕРПЯЩИЕ ЧУЖОЕ КУРЕНИЕ И ПОКОРНО МОЛЧАЩИЕ ПРЕДАЮТ ОБРАЗ БОЖИЙ В СЕБЕ, чтобы, вопреки Правде, «сохранить хорошие отношения» или «сохранить семью» и так далее, то есть остаться друзьями этому миру. Но было нам Сказано Господом: «Друг миру враг Мне». Потому такой молчащий уже делает этим своим молчанием страшный выбор.
Итак, табак, затемняя совесть, закрывает от человека путь к спасению. Совесть постепенно притупляется, привыкая к греху. Нераскаянные грехи удерживают человека в рабстве у табака. А время идет: человек привыкает прощать себе все, перестает говорить себе правду, ощущать Бога, грех, добро и зло. Он встает на путь духовной смерти.
Табак – это практическое безбожие. Он одурманивает, а нам было заповедано: «Бодрствуйте, потому что не знаете, в который Час Господь ваш придет!» (Мф. 24, 42).
Курение надежно изолирует человека от горнего духовного Мира – и все его «вдохновение» и «творчество» теперь будет растратой давно накопленного, или будет иметь противоположный горнему Миру источник.
У святителя Григория Богослова сказано: «Если приступаешь к какому делу и не видишь на то воли Божией, ни за что не делай того. Не оставляй воли Божией, чтобы исполнять волю людей».
Однако чаще люди, приступая к творчеству, поступают так, как описывал Л.Н. Толстой: «Если я не курю, я не могу писать», – говорят обыкновенно. Что же это значит? А то, что тебе или нечего писать или то, что ты хочешь написать, еще не созрело в твоем сознании, и оценивающий живущий в тебе критик, не одурманенный табаком, говорит тебе это. Если бы ты не курил, ты или оставил бы начатое и подождал, когда (…) уяснилось бы или постарался бы вдуматься, напряг бы все свое внимание на уяснение своей мысли. Но ты закуриваешь, сидящий в тебе критик одурманивается, и задержка в твоей работе устраняется то, что тебе трезвому от табаку казалось ничтожным, представляется опять значительным; то, что казалось неясным, уже не представляется таким; возражения скрываются, и ты продолжаешь писать, и пишешь много и быстро, а качество все никудышнее…».
Ознакомительная версия.
