Автоматизация в определенной степени относится ко всем видам активности. Мы воспринимаем, мыслим, действуем так, как мы этому научились; уже отсутствуют колебания перед выбором той или иной форм активности. Выбор осуществляется автоматически, поскольку функциональная структура, многократно повторявшаяся, легко одерживает верх над той, которая является новой и непривычной.
Воспринимая какой-то предмет, мы обычно не испытываем сомнений в связи с его распознаванием. Решение возникает автоматически, без участия нашего сознания. Колебания и чувство сознательной необходимости решения возникают тогда, когда предмет воспринимается нечетко, либо когда мы не знаем, с чем его идентифицировать. Невозможность принятия решения вызывает беспокойство, которое экспериментально можно показать, например, используя двойственные изображения.
Подобным образом в поведении человека многие решения принимаются автоматически, без участия сознания. Обычно мы не задумываемся, подать ли кому-то руку для приветствия или ответить ли на чей-то вопрос. Колебания появляются тогда, когда ситуация становится конфликтной, т. е. когда противоположная функциональная структура, например желание не подавать руку или не отвечать на вопрос и т. п., слишком сильна, чтобы подчиниться доминирующей структуре, действующей без участия сознания.
Можно вообразить такую ситуацию, при которой решения, связанные с удовлетворением основных биологических потребностей, находятся в противоречии с решениями, к которым человек приходит в силу накопления жизненного опыта. Это — решения бессознательные, одни из которых являются автономными, другие — автоматизированными. Это был бы конфликт, напоминающий борьбу между «оно» и «сверх-я», по Фрейду, которая развертывается за пределами сознания. Другой пример также иллюстрирует эту проблему. Автономное решение, касающееся потребности в пище либо отсутствия таковой, зависит от интероцептивных сигналов, информирующих об уровне глюкозы в крови, тонуса мышц желудка, кишечника и т. п., в то время как автоматизированное решение зависит от установленного времени приема пищи, от экстероцептивных сигналов, таких как запах, вкус, вид лакомств и т. п.
Могут столкнуться автономное решение «не есть» и автоматизированное «есть». Можно почувствовать себя голодным при виде лакомств, не испытывая потребности в пище; наоборот, вопреки этой потребности можно не ощущать голода, если, например, еще не подошло время обеда и доминирует заинтересованность в чем-то другом. В обоих случаях верх одерживает автоматизированное решение. Однако, когда человек очень голоден, тогда определенные нормы поведения, такие как формы и время приема пищи, запрет на чужую собственность и т. д., могут не соблюдаться. Это происходит бессознательно. Так, например, решение об игнорировании форм принятия пищи, которым человек научился в ходе жизни, в пользу более примитивных, но скорее утоляющих голод, ранее не употреблявшихся, принимается автоматически.
Известно, что многие вопросы, связанные с нашим восприятием, поведением, деятельностью, разрешаются за пределами нашего сознания, что значительно облегчает жизнь. Иначе мы колебались бы перед принятием многих, даже самых простых решений, и тогда возник бы хаос из-за невозможности принятия решений вообще.
Расширение поля сознания за счет неосознаваемых решений при шизофрении
При шизофрении наблюдается распространение поля сознания на неосознаваемые решения — автономные и автоматизированные. Действия, в норме выполняемые бессознательно, приобретают у больного значение вследствие самого факта, что он колеблется между противоположными возможностями их выполнения; более того, обе противоположные функциональные структуры, одна из которых в норме отбрасывается в момент решения, при шизофрении, вероятно вследствие замедленности процесса решения, реализуются в двигательной активности, и таким образом два противоположных действия осуществляются одновременно.
Перед каждым сознательным действием имеет место колебание, связанное с выбором формы активности; как мы стремились показать, такое колебание, вероятно, присуще всем видам активности, даже самым простейшим, но лишь самые трудные решения, требующие ангажированности всей нервной системы, принимаются на уровне сознания. Подобное колебание является как бы внутренним делом каждой системы; активность, реализуемая во внешнем плане, должна быть однозначной — она не должна содержать в себе «да» и «нет», она осуществляется только после принятия решения.
Нервная клетка может «колебаться», реагировать ли на действующие на нее сигналы; под их воздействием возникают локальные изменения потенциала клеточной оболочки и ее проницаемости. Эти изменения — двояконаправленные: в одном месте под влиянием поступающего импульса происходит увеличение проницаемости клеточной оболочки, в другом — ее уменьшение. Эти изменения, однако, не проявляются вовне в том смысле, что они не могут стать сигналом для других нервных клеток либо эффекторных органов; это — «внутреннее», «приватное» дело самой клетки. Реакция в форме целостного разряда клетки, который становится сигналом для окружения, т. е. других нервных клеток либо эффекторов, является уже однозначной — «да» либо «нет».
Принцип однозначной активности может нарушаться в случае трудных ситуаций; тогда пытаются реализовать противоположные структуры. Решение подвергается испытанию реальной действительностью, и в зависимости от результатов проверки оно может быть изменено. Это известный метод проб и ошибок. Решение подать руку для приветствия, в общем, не представляет трудности и, как уже упоминалось, осуществляется автоматизировано, т. е. без участия сознания. Однако случается, что оно становится трудным решением; человек борется с собой, подать ли руку для приветствия или нет — и это колебание может перейти во внешний план. Тогда мы делаем попытку протянуть руку, но тотчас удерживаемся от этого. Процесс формирования решения оказался незаконченным до начала действия. Одна из функциональных структур (движение руки для приветствия) не одержала полностью верх над другой (удержания от приветствия), и реализовывались то одна, то другая.
Если здесь одновременно обсуждаются проблемы амбивалентности и амбисентенции и, следовательно, нарушения в сфере чувств и воли, то это потому, что как для тех, так и для других существенной является невозможность принятия решения. В эмоционально-чувственной жизни это решение осуществляется за пределами нашего сознания. Мы не можем заставить себя кого-нибудь любить или ненавидеть, вызвать у себя радость, печаль или страх. Осознаваемым бывает само чувство, но не осознается решение; отсюда впечатление, что чувство приходит само собой, что оно не зависит от нашей воли. Ибо, воля основывается на возможности выбора, на сознательном решении. Ее сфера, однако, не может быть слишком широкой, она должна охватывать те элементы поля интеракции с окружением, которые являются наиболее важными и наиболее трудными.
В этой интеракции формируются своеобразные градиенты важности: старое, привычное, многократно повторявшееся, либо необходимое, как, например, биологические потребности, уходит на дальний план, не требуя усилия, связанного с принятием решения, так как решение осуществляется автоматически, без участия сознания, в то время как новые ситуации, требующие обработки и апробирования новых функциональных структур, занимают в этой иерархии первое место. Таким образом, усилие, связанное с сознательным решением, становится усилием, направленным на создание новых функциональных структур.
У больного шизофренией представленная иерархия ценностей оказывается разрушенной; все становится для него проблемой, любая мелочь требует сознательного решения и волевого напряжения. Защитой от перенапряжения воли является уход от контактов с окружением и формирование патологических автоматизмов, основывающихся на том, что исчезает чувство управления этими действиями, в норме зависящими от воли. Шизофреническая амбивалентность раскрывает механизм колебания и принятия решений, который, в норме будучи скрытым, подобно амбитенденции, со всей яркостью обнаруживается в тех действиях, при которых сознательное решение не является необходимым. Амбитенденцию понять легче, чем амбивалентность, так как трудности выбора между различными возможностями активности являются весьма распространенными в тех ситуациях, которые в норме подобного колебания не вызывают. Когда мы видим, как больной шизофренией вытягивает руку и отдергивает ее назад во время приветствия, как он встает со стула и прерывает движение, чтобы сесть снова, как выказывает два взаимно противоречащих суждения, нас это не удивляет в такой степени, в какой удивляет то, что мы видим на его лице одновременно два противоположных эмоционально-чувственных выражения. Каждому действию, связанному с волей, предшествуют колебание и выбор; для больных шизофренией этот выбор чрезвычайно затруднен и часто оказывается вообще невозможным, в то время как эмоционально-чувственное состояние и его экспрессия (за исключением намеренно навязанного себе лица) не зависят от их воли.
