Среди этих ученых был и русский ботаник Дмитрий Ивановский, занимавшийся физиологией растений. Уже в 1887 году Ивановский вместе с В. Половцевым приступил к изучению так называемой мозаичной болезни табака. Листья табака, пораженные болезнью, теряют хлорофилл — зеленое красящее вещество — и тем самым биологические свойства. Исследования обоих ученых продолжались много лет, прежде чем Ивановский сообщил о результатах. При мозаичной болезни табака следует различать два заболевания:, одно из них вызывается грибком, низшим растением, другое — возбудителем, еще неизвестным нам.
Но что это за возбудитель? Исследования Ивановского подвигались очень медленно, и даже теперь, когда загадка мозаичной болезни решена, можно представить, как велики трудности, которые ему надо было преодолеть. Только когда он произвел опыты с мелкопористым фарфоровым фильтром, через который пропускал сок листьев табака, и установил, что болезнетворное начало проходит через мельчайшие поры фильтра, он приблизился к ответу на свой вопрос: это какой- то яд, а не бактерии, так как они задержались бы в фильтре. Природа начала, вызывавшего мозаичную болезнь, оставалась неясной, хотя в том, что причина найдена, сомнений не было. Ведь соком, проходившим через поры фильтра, можно заразить целое поле табака.
Ивановский сообщил о своих данных в 1898 и 1902 годах. В 1903 году он защитил докторскую диссертацию в Варшавском университете после того, как ранее, в 1895 году, получил степень магистра. В своей диссертации Ивановский писал также, что ему не удалось получить из заразного сока какие бы то ни было культуры, из чего он сделал вывод, что возбудитель мозаичной болезни — организм корпускулярного строения, то есть мельчайший организм. В клетках пораженных листьев табака Ивановский обнаружил образования, напоминавшие кристаллы. Вначале они были названы кристаллами Ивановского, впоследствии установили, что это скопления вирусов.
Так было положено основание новой ветви в бактериологии — вирусологии, учению о вирусах; так была выяснена причина не только мозаичной болезни табака, но и многих заболеваний человека и животных. Можно предположить, что возбудителями болезней, при которых мы не находим ни кокков, ни бацилл, ни подобных им микроорганизмов, служит вирус. Когда впоследствии был изобретен электродный микроскоп, дававший огромные увеличения, вирусы увидели воочию, а в дальнейшем исследователи научились и культивировать их. Загадка оспы, детского паралича и некоторых других инфекционных болезней была благодаря исследованиям Ивановского разрешена.
Впрочем, его эксперименты, столь важные для изучения вирусов, не обратили на себя должного внимания. Они разделили судьбу столь многочисленных научных достижений, которые были чересчур новыми, чересчур ошеломляющими, чтобы сразу получить всеобщее признание.
Несмотря на все это, изучение вирусов, быть может, не продолжалось бы, если бы эти загадочные болезнетворные возбудители не привлекли внимания сельскохозяйственных кругов. К вирусным заболеваниям был отнесен также и ящур, весьма заразная инфекционная болезнь домашнего скота, наносившая большой вред сельскому хозяйству; ее возбудителя все не удавалось обнаружить. В Германии был учрежден государственный институт по изучению ящура.
В то время в Германии работал ряд выдающихся бактериологов. Одним из наиболее известных был профессор Фридрих Леффлер в Грейфсвальде, ученик Роберта Коха, открывшего туберкулезную палочку. Сам Леффлер открыл палочку дифтерии, и его имя знал весь ученый мир. И вот ему было поручено заняться поисками возбудителя ящура.
Леффлер с сотрудниками, в числе которых был Пауль Фрош, тотчас же принялся за работу. Вначале он провел опыт с фарфоровым фильтром, так как не знал, что собой представляет интересующий его возбудитель является ли он одним из видов бактерий, застревающих в фильтре, или содержится в фильтрате, в жидкости, проходящей через фильтр? На этот вопрос он вскоре получил ответ: возбудитель нужно искать в фильтрате, прошедшем через поры фильтра. «Если бы это был яд, растворенный в жидкости, — рассуждал Леффлер, — материалом, взятым от одного животного, нельзя было бы заразить обитателей целого хлева. Это должно быть начало, способное размножаться, живое начало. Возбудитель по своим микроскопическим размерам должен быть меньше бактерии, иначе он застрял бы в фильтре. Это может быть, — заключил Леффлер свои рассуждения, — только вирус, он и вызывает ящур. Итак, ящур — вирусное заболевание. Что вирус не виден под микроскопом, ничего не доказывает: ведь существуют возбудители болезней меньше бацилл или коков. Что вирус не удается посеять на питательной среде — на агаре или на бульоне — тоже ничего не доказывает: сегодня это не удается, завтра удастся». Приблизительно так Леффлер формулировал свое открытие в 1898 году, и его немедленно признали большим научным достижением.
Вскоре были сделаны новые важные открытия в этой области. Одно из них, принадлежащее англичанину Туорту, заслуживает упоминания, потому что его можно считать предвестником исследований Флеминга, касающихся пенициллина, Туорт, работавший в бактериологической лаборатории, заметил как-то, что одна из его культур бактерий растворилась и попросту исчезла. Что могло стать причиной такого необычного явления? Все работники лаборатории ломали голову, пытаясь ответить на этот вопрос.
Туорт профильтровал культуру через фарфоровый фильтр, не пропускавший бактерий, затем прибавил несколько капель жидкости, прошедшей через фильтр, к свежей культуре бактерий, которые, как было известно, обычно очень хорошо росли. И вот они перестали расти. Какое-то вещество, содержавшееся в фильтрате, по-видимому, мешало их росту. Необычные события в лаборатории Туорта стали известны и другим исследователям, но никто не мог их объяснить.
Подобное же наблюдений сделал в 1917 году француз д'Эрелль. Оказалось, что таким образом может быть растворен не любой вид, а только определенные бактерии. Это должно было быть вызвано веществом, подобным вирусу, хотя найти его не удавалось.
Итак, уже тогда назревало открытие антибиотиков, — веществ, образуемых мельчайшими живыми организмами и направленных против других мельчайших живых организмов.
И все же вскоре наступило время, когда ученые получили возможность воочию увидеть таинственные вирусы, которые ранее были невидимы. В этом им помогли оптическая промышленность и физика. Был создан электронный микроскоп — инструмент, дающий увеличения не в 2 тысячи раз, как обыкновенный, а в 30 тысяч. Вирусы стали видимыми. Возникла новая область науки — вирусология, и началась новая битва с мельчайшими возбудителями болезней.
Драма прививок против полиомиелита
12 апреля 1955 года — и это не случайно выбранная дата — из Америки было получено известие, вызвавшее радостное волнение во всем мире: в этот день, в десятую годовщину смерти президента Рузвельта, у всего человечества появилась величайшая надежда. Национальная организация по борьбе с полиомиелитом, основанная по предложению Рузвельта, который и сам был жертвой детского паралича, смогла объявить, что после исследовании, продолжавшихся много лет, врачу Джонасу Солку в Питсбурге удалось получить материал для прививок против детского паралича, (действенный почти в 100 процентах случаев и способный обеспечить полную победу над этой страшной болезнью. Волнение, вызванное этим известием во всех странах, напоминало волнение, охватившее всех много лет назад, когда 24 марта 1883 года на заседании берлинского общества физиологов Роберт Кох сделал доклад о причинах туберкулеза и скромно сказал:
— Мне удалось найти возбудителя туберкулеза — туберкулезную бациллу.
И тогда весь мир как бы обезумел от радости, видя себя уже избавленным от страшного бича — туберкулеза. Об этом событии следовало вспомнить, когда пришло известие об успешных прививках против детского паралича.
В тот же день, когда было сообщено о предохранительной прививке Солка, американское министерство здравоохранения передало прививочный материал для широкого применения, и шесть фармацевтических предприятий получили разрешение изготовлять и распространять его. Оно было подписано главным врачом службы общественного здравоохранения Шееле, сославшимся на заключение выдающихся специалистов и предложившим родителям поддерживать прививочную кампанию. А 5 мая того же года, через пять недель, власти Нью-Йорка решили приостановить прививочную кампанию, так как после прививок Солка детским параличом заболело 46 детей, и ликование, месяц назад охватившее весь мир, теперь сменилось чувством ужаса.
Снова пришлось вспомнить о Роберте Кохе, который, основываясь на своем открытии, изготовил туберкулин, по его мнению, средство против туберкулеза. При явно неправильном применении туберкулина наблюдалось несколько смертных случаев, вследствие чего туберкулин надолго изгнали из книг по рецептуре. Положение с предохранительными прививками Солка казалось таким же. Когда распространилась весть о неудачах, немедленно возникла угроза, что метод Солка будет совсем оставлен. Но, к счастью, этого не случилось, и ученые начали искать вкравшуюся, по-видимому, ошибку, которая грозила лишить открытие, знаменовавшее собою эпоху, всякого значения. Но изложим все по порядку.
