182
Письмо к А. Бестужеву от конца января 1825 г. // Пушкин. Полн. собр. соч. (в дальнейшем: Пушкин). — М.; Л., 1937. — Т. 13. — С. 138.
«Хам» в политическом лексиконе Н. Тургенева обозначало «реакционер», «крепостник», «враг просвещения». См., например, высказывания вроде: «Тьма и хамство везде и всем овладели» — в письме брату Сергею от 10 мая 1817 г из Петербурга (Декабрист Н. И. Тургенев: Письма к брату С. И. Тургеневу. — М.; Л., 1936. — С. 222).
Пушкин. — М.; Л., 1949. — Т. 12. — С. 159.
Записки декабриста Д. И. Завалишина. — Спб., 1908 (в дальнейшем: Завалишин). — С. 10.
Поэты 1790–1810 годов. — Л., 1971. — (Б-ка поэта. Большая серия). — С. 537.
Кюхельбекер В. О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие. — Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. — Л., 1979. — С. 458.
«Слова: знаменитые друзья или просто знаменитые на условном тогдашнем языке имело особенное значение» (Полевой Николай. Материалы по истории русской литературы и журналистики тридцатых годов. — Л., 1934. — С. 153).
Карамзин Н. М. Полн. собр. стихотворений. — М.; Л., 1966. — С. 242–243.
Лермонтов М. Ю. Соч.: В 6 т. — М.; Л., 1954. — Т. II. — С. 183.
Пушкин. — Т. 13. — С. 142.
Из записной книжки П. Н. Мысловского // Щукинский сборник. — М., 1905. — Вып. 4. — С. 39.
Пушкин. — Т. 12. — С. 159.
Капнист В. В. Собр. соч.: В 2 т. — М.; Л., 1960. — Т. 1. — С. 358.
Вяземский П. Старая записная книжка. — Л., 1929. — С. 105.
Чeхов А. П. Собр. соч.: В 12 т. — М., 1962. — Т. 7. — С. 506.
Завалишин. — С. 86.
Письма П. А. Катенина к Н. И. Бахтину. — Спб., 1911. — С. 77.
Там же. — С. 31.
Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. — Л., 1973. — Т. 8. — С. 417.
Письма П. А. Катенина к Н. И. Бахтину. — СПб., 1911.
Лебедев А. Чаадаев. — М., 1965. — С. 54.
Очень интересная книга А. Лебедева, к сожалению, не свободна от произвольного толкования документов и известной модернизации.
Племянник Чаадаева М. Жихарев позже вспоминал: «Васильчиков с донесением к государю отправил <…> Чаадаева, несмотря на то, что Чаадаев был младший адъютант и что ехать следовало бы старшему». И далее: «По возвращении (Чаадаева. — Ю. Л.) в Петербург, чуть ли не по всему гвардейскому корпусу последовал против него всеобщий, мгновенный взрыв неудовольствия, для чего он принял на себя поездку в Троппау и донесение государю о „семеновской истории“. Ему, говорили, не только не следовало ехать, не только не следовало на поездку набиваться, но должно было ее всячески от себя отклонять». И далее: «Что вместо того, чтобы от поездки отказываться, он ее искал и добивался, для меня также не подлежит сомнению. В этом несчастном случае он уступил прирожденной слабости непомерного тщеславия; я не думаю, чтобы при отъезде его из Петербурга перед его воображением блистали флигель-адъютантские вензеля на эполетах столько, сколько сверкало очарование близкого отношения, короткого разговора, тесного сближения с императором» (Жихарев М. К биографии П. Я. Чаадаева // Вестник Европы — 1871. — № 7. — С. 203). Жихареву, конечно, был недоступен внутренний мир Чаадаева, но многое он знал лучше других современников, и слова его заслуживают внимания.
Тынянов Ю. Н. Сюжет «Горя от ума» // Литературное наследство. — М., 1946. — Т. 47–48. — С. 168–171.
Лебедев А. Указ. соч. — С 68–69.
См.: Лотман Ю. М. Андрей Сергеевич Кайсаров и литературно-общественная борьба его времени // Уч. зап. Тартуского ун-та. — 1958. — Вып. 63. — С. 71–76; Лотман Ю. М. Стихотворение Андрея Тургенева «К Отечеству» и его речь в «Дружеском литературном обществе» // Литературное наследство. — М., 1956. — Т. 60. — Кн. 1. — С. 323–333.
Правда, тут же говорится, что Чаадаев «вряд ли уж слишком надеялся на добрые намерения императора». В этом случае автор видит цель разговора в том, чтобы «окончательно и бесповоротно прояснить истинные намерения и планы Александра I» (Лeбeдeв А. — С. 67–69). Последнее совсем непонятно: почему именно разговор с Чаадаевым должен был внести такую ясность, когда она не была достигнута десятками бесед царя с разными лицами и многочисленными его заявлениями?
Цявловский М. А. Статьи о Пушкине. — М., 1962 (в дальнейшем: Цявловский). — С. 28–58.
Образ Альбы, обагренного кровью Фландрии, получал особый смысл после кровавого подавления Чугуевского бунта. О чугуевском бунте см.: Цявловский. — С. 33 и след.
Шильдер Н. К. Император Александр Первый, его жизнь и царствование. — Спб., 1897. — Т. III. — С. 48.
Вяземский в эти дни писал: «Не могу при том без ужаса и уныния думать об одиночестве государя в такую важную минуту. Кто отзовется на голос его? Раздраженное самолюбие, бедственный советник, или ничтожные холопы, еще бедственнее и того».
Шиллeр Ф. Собр. соч.: В 7 т. — М., 1955. — Т. II. — С. 35.
Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. — М., 1959. — Т. XVI. — С. 38–39. Чтение, видимо, имело место в 1803 г., когда Шиллер через Вольцогена направил «Дон Карлоса» в Петербург к Марии Федоровне. 27 сентября 1803 г. Вольцоген подтвердил получение.
Пример Карамзина в этом отношении особенно примечателен. Охлаждение к нему царя началось с подачи в 1811 г. в Твери «Записки о древней и новой России». Второй, еще более острый, эпизод произошел в 1819 г., когда Карамзин прочел царю «Мнение русского гражданина». Позже он записал слова, которые он при этом сказал Александру: «Государь, в Вас слишком много самолюбия. <…> Я не боюсь ничего. Мы все равны перед Богом. То, что я сказал Вам, я сказал бы и Вашему отцу. <…> Государь, я презираю либералистов на день, мне дорога лишь та свобода, которую никакой тиран не сможет у меня отнять. <…> Я более не прошу Вашего благоволения. Быть может, я говорю Вам в последний раз» (Неизданные сочинения и переписка H. M. Карамзина. — Спб., 1862. — Ч. 1. — С. 9. Оригинал по-французски). В данном случае критика раздавалась с позиций более консервативных, чем те, на которых стоял царь. Это делает особенно очевидным то, что не прогрессивность или реакционность высказываемых идей, а именно независимость мнения была ненавистна императору. В этих условиях деятельность любого русского претендента на роль маркиза Позы была заранее обречена на провал. После смерти Александра I Карамзин в записке, адресованной потомству, снова подчеркнув свою любовь к покойному («Я любил его искренно и нежно. Иногда негодовал, досадовал на монарха и все любил человека»), должен был признать полный провал миссии советника при престоле: «Я всегда был чистосердечен, он всегда терпелив, кроток, любезен неизъяснимо; не требовал моих советов, однако ж слушал их, хотя им, большею частию, и не следовал, так что ныне, вместе с Россиею оплакивая кончину его, не могу утешать себя мыслию о десятилетней милости и доверенности ко мне столь знаменитого венценосца, ибо милость и доверенность остались бесплодны для любезного Отечества» (там же. — С. 11–12).
Батюшков К. Н. Сочинения. — М.; Л., 1934. — С. 373.
Рылеев К. Ф. Полн. собр. стихотворений. — Л., 1971. — С. 168.
Рылеев К. Ф. Полн. собр. стихотворений. — Л., 1971. — С. 214.
Базанов В. Ученая республика. — М.; Л., 1964. — С. 267.
